Сергей Зверев - Я родом из СОБРа
– Ну вот и хорошо, – произнес офицер и встал. Он не хотел долго задерживаться, чтобы информация о его посещении села не распространилась среди местных. Тогда возможен и обстрел «уазика» на обратном пути. На выезде из села их будет видно издалека.
– Пойдем хоть покурим, Василий Трофимович, – предложил хозяин. – Мне сын из Москвы хорошие сигары прислал, балует старика..
* * *А Бармантаеву очень хотелось в туалет. На обед была селедка с кашей, потом он выпил много воды и просто не успел сходить по нужде, когда торопливо собирался на выезд. Он оглядел пустынную улицу. Людей вроде видно не было. Неподалеку, на углу, росли какие-то густые кусты, покрытые пылью.
– Серега, я отлить сбегаю, вон туда. Пять минут. Автомат брать не буду – вроде никого нет, – а ты посматривай в мою сторону.
Молчаливый белобрысый Серега шмыгнул носом и снял «АК» с предохранителя.
С громадным облегчением оросив кусты, Серик принялся торопливо приводить одежду в порядок. Армейский бронежилет тяжел и неудобен, особенно когда застегиваешь ширинку на солдатских штанах. Тяжелые пластины закрывают пах, и Бармантаев провозился минуту, прежде чем догадался разлепить боковые застежки-«липучки» на боку «броника».
Сзади послышались чьи-то шаги. Серик быстро оглянулся и похолодел. Прямо на него шли трое чеченцев, молодые ребята, немного старше его. Они громко говорили между собой на чеченском, не замечая пока испуганного солдата. Крайний слева наконец поднял глаза и встретился взглядом с Бармантаевым.
– Ты чего тут делаешь? – удивленно спросил чеченец и остановился.
– Мы вот... приехали... – промямлил Серик и кивнул головой на дом, возле которого стояла их машина. Все трое посмотрели на грязный армейский «уазик» и уставились опять на солдата.
– Так вы из этого батальона, что ли? – резко спросил другой, повыше ростом, и нахмурился.
Серик на секунду призадумался и кивнул головой. Другого батальона в окрестностях села точно не было, поэтому переспрашивать он не стал. Он уже плюнул на незастегнутую ширинку, опустил руки и стал боком обходить чеченцев, чтобы пройти к машине.
– А ну стой! – повелительно скомандовал высокий худой чеченец и шагнул к солдату. – Слушай, ты, чурбан! Передай своим, чтобы вообще к нам в село не заезжали, ты понял? Всем яйца поотрезаем! А начнем с тебя, чтобы дошло до всех!
«Дурак! Ах какой я дурак! – пронеслось в голове у Бармантаева. – Сколько раз комбат нам долбил, чтобы без оружия никуда, как же я так лопухнулся...»
Как и все молодые чеченцы, высокий парень хорошо говорил на русском. У солдата замерло сердце. В батальоне ходило много рассказов о том, что боевики отрезают солдатам половые органы и потом швыряют их на русские позиции. У живых или у мертвых, значения не имело. А контрактников вообще предают долгой и мучительной смерти. Хоть Бармантаев и не являлся военнослужащим, заключившим длительный контракт на сверхсрочную службу, настроения этот факт не прибавил.
Хмурый оглянулся и быстро вытащил нож. Это была не самодельная бандитская финка, а хорошо заточенный охотничий клинок. Откуда он появился, Серик так и не увидел. Чеченец схватил солдата за рукав бушлата и потянул на себя. Бармантаев пошатнулся. У него потемнело в глазах...
За их спинами послышался характерный металлический щелчок. Мужчина всегда оглянется на этот звук, особенно если он служил в армии. Когда резко отпускаешь затвор автомата, не сопровождая его ход рукой, как того и требуют правила обращения с оружием во избежание утыкания патрона, тогда и раздается этот неповторимый устрашающий звук.
Чеченцы синхронно оглянулись, и Серик тоже посмотрел на «уазик» в промежуток между их головами. Его милый, родной Серега залег за задним колесом машины, дослал патрон в патронник и явно собрался стрелять. Тот плотный, коренастый чеченец в кожаной куртке, с правильными чертами лица, который все время молчал, негромко сказал что-то высокому на своем языке. Хмурый возразил и взмахнул клинком, не отпуская руки солдата. Третий не вмешивался и не отрывал взгляда от бойца, изготовившегося к стрельбе лежа. Плотный, не вынимая рук из карманов, повторил свои слова, усмехнулся и отрицательно покачал головой. Потом он похлопал любителя быстрой расправы по плечу и неторопливо двинулся по улице, не оглядываясь на «уазик».
– Ну, сука, смотри у меня! – прошипел хмурый и спрятал нож под куртку. – В следующий раз кишки выпущу!
И он с товарищем отправился вслед за коренастым.
Бармантаев на негнущихся ногах подошел к машине, снял бронежилет, ремень с подсумком и наконец медленно застегнул ширинку. На Серегу он не смотрел. Затем надел ремень и неторопливо подогнал «липучки» на «бронике». Привел в порядок форму и вытащил из кармана дешевую сигарету. Руки все еще не перестали слегка дрожать.
– Когда в следующий раз посрать пойдешь, автомат захвати с собой и гранаты, – вполне буднично посоветовал его товарищ, поднимаясь и отряхивая колени от дорожной пыли. Бармантаев подавился дымом и захлебнулся истерическим смехом.
* * *Прибор ночного видения был на всю батарею один. Каждые пять минут старший дозора вскидывал его к глазам, тщательно следя за тем, чтобы огоньки далекого селения не попадали в окуляры, что могло серьезно повлиять на качество изображения. Сержант был старательно проинструктирован дежурным офицером по батальону и в наблюдении уделял особенное внимание неровной, слегка холмистой местности, раскинувшейся перед их окопом.
– Ты на лес не смотри, – наставлял его капитан Агафьев. – Там мы БТР и БМП поставили на прямую наводку и под перекрестный огонь. Роту за минуту уложим, если что. Да они из леса-то и не пойдут. Понимают, что если он ближе к нам расположен, то и внимание ему особенное будет. Ты на поле смотри. Там прятаться сложней. Но ползком и перебежками подобраться могут. Подтащат миномет и ахнут по расположению, а кто за все это отвечать будет? Так я тебе скажу, чтобы ты не мучился зря... Ответит за все это сержант Деревянко перед военным трибуналом. Ты меня понял? Вот тебе журнал, распишись за то, что я довел это до твоего сведения.
Капитан Агафьев любил, чтобы солдат понял до глубины души поставленную перед ним задачу. Спать сержанту Деревянко не хотелось совершенно.
Ровно в три сорок по московскому времени сержант заметил группу людей, приближавшихся со стороны поля к расположению батальона. Качество изображения «Ворон» давал отличное. Деревянко мог легко пересчитать их, но делать этого не стал. Передав прибор напарнику, сержант торопливо шепнул в ухо отдыхающей смене, то есть бойцу, который придремал на сваленных солдатских бушлатах прямо в вырытом окопчике: – «Духи»!» – и нервно крутнул ручку проводного телефона.
Рядовой Бармантаев успел к своей пушке одним из первых. Да он и не особенно торопился, так как сидел рядом с ней и пил чай с конфетами с дежурной сменой из своего взвода. Он так и не смог уснуть, несмотря на тяжелые, проведенные в карауле сутки. Страшные глаза чеченца возникали перед ним снова и снова, как только он смыкал веки. В паху все холодело от того, что остро отточенный клинок может коснуться его члена. В конце концов он не выдержал, поднялся, тихо оделся, переспросил цифровой пароль на эту ночь и вышел из палатки.
Часовые на батарее только сошлись вместе для короткого перекура. Серик прихватил горячий чайник у дневального и горсть конфет для своего земляка, который сейчас мерз на холодном ветру возле пушек. Вполголоса назвав имя земляка на бурятском, Серик осторожно, чтобы не расплескать чай, подошел к двум темным фигурам и присел на станину орудия.
Они только пригубили восхитительно горячую темную жидкость, как в расположении батареи тихо тренькнул полевой телефон.
– В ружье! – страшным шепотом проговорил земляк прямо в лицо Бармантаеву, который замер с кружкой в руке. – Батарею подняли в ружье! Кто-то идет к нам с восточной стороны. Сейчас все наши будут здесь. Давай к своей пушке!
Еще днем командир батареи раздал сержантам листочки бумаги с координатами целей, показал их на местности и потребовал заучить их наизусть в случае ночной стрельбы. Командиры орудий, в свою очередь, потребовали этого от наводчиков. Сам Серик не любил стрелять ночью. Не было видно местности и полета снаряда, который на долю секунды замирал у среза ствола, а потом огненным страшным стремительным шариком отправлялся разрушать и ломать все подряд, выполняя волю Бармантаева. Это очень нравилось ему, и к нему приходило ощущение удовольствия. Серику казалось, что это он сам вытягивает свой огромный кулак и точно попадает в цель. Но сегодня ночью он этого не увидит.
– Группа людей числом около двадцати человек приближается с восточной стороны к нашему расположению. Командир батальона принял решение поставить заградительный огонь. Стрелять будем бронебойными, чтобы осколками этих м...ков не покосило. По местам! – шепотом распорядился командир батареи с телефонной трубкой в руке и на память назвал координаты.
