Иван Стрельцов - Пикирующий глиссер
Сейчас, с непонятной грустью и меланхолией глядя на монумент на гранитном пьедестале, залитый ярким светом полудюжины прожекторов, Виктор подумал, неважно, кто установил памятник, главное, что он есть как напоминание о былом величии. Значит, существует шанс на возрождение.
– Ну, я готова, – Анжелика в коротком банном халатике впорхнула в комнату и тут же скомандовала: – Ты иди в ванную, а я на кухню. Ужин через полчаса.
Ванная комната для неизбалованного прелестями цивилизации разведчика оказалась шедевром современного дизайна, – сплошной кафель, зеркала, нержавейка. Все блестит, сверкает, аж глаза режет. Да и само помещение было едва ли не в половину его коттеджа. Впрочем, сравнивать было глупо, все равно что искать сходство между Зимним дворцом и деревенской избой. Хотя там, в краю белого безмолвия, его казенный коттедж с пронумерованной мебелью и минимумом бытовой техники для некоторых его сослуживцев являлся верхом мечтаний…
Ванну с душистой пеной или джакузи он принимать не стал, ограничился контрастным душем. Тугие струи горячей и холодной воды вернули Савченко бодрость духа и тела. Он растерся пушистым полотенцем, потом набросил на тело бордовый велюровый халат с прошитым атласным воротником и такими же манжетами, ко всему же расшитыми золотом и какими-то стекляшками. Офицеру морского спецназа, привыкшему к спартанскому образу жизни, такая одежда показалась верхом роскоши. «Если так одеваются люди всего лишь с повышенным достатком, то во что же рядятся олигархи».
Кухня, где Анжелика вовсю что-то стряпала, больше напоминала рубку управления подводного ракетоносца, чем место, где готовят еду и тихими вечерами за ужином собирается вся семья. Сплошная электроника и титан.
– С легким паром, – что-то перемешивая широкой деревянной лопаткой, приветливо улыбнулась девушка, окидывая взглядом Савченко, явно неловко себя чувствовавшего в роскошном прикиде. – Хотела тебе приготовить пасту с морепродуктами, но нет белого вина, а бежать в магазин не хочу. Поэтому на скорую руку делаю морской коктейль и тосты с красной икрой, а пить будем коньяк. Благо к нему привыкли.
– Привыкли, – осторожно присаживаясь на хрупкий на первый взгляд высокий табурет у барной стойки, согласился Виктор.
Ужинали в зале, при неровном свете свечей, отбрасывающих на стены причудливые тени. Анжелика ко всем своим достоинствам оказалась еще и великолепной хозяйкой.
Коньяк оказался французский, тридцатилетней выдержки, что невольно наводило на определенные мысли о цене.
– Ты в гостях, поэтому ухаживать за тобой буду я, – блондинка подхватила пузатую бутылку ярко-изумрудного цвета и наполнила бокалы на два пальца. Подняв свой бокал, провозгласила: – За приезд.
– За хлебосольную хозяйку, – улыбнулся моряк.
Они одновременно пригубили из своих бокалов, наслаждаясь выдержанным напитком. Наконец Анжелика облизнула губы, откинулась на спинку кресла и нежно промурлыкала:
– Ну, как тебе коньячок, правда, не плох?
– Да, «quene de paon», – неожиданно проговорил Виктор. Этот термин знатоков коньяка в переводе звучал как «хвост павлина», обозначающий, что при правильном употреблении коньяка аромат напитка словно раскрывается во рту. Он это вычитал в какой-то познавательной книжке во время очередного выхода на подводное патрулирование. Подобный термин ему показался оригинальным, но вот блеснуть своим интеллектуальным приобретением до сих пор не удавалось. Отпуск на Большую землю намечался не скоро, а товарищи по службе народ суровый, пьют что льется. И им один черт, что хвост павлина, что морда крокодила. Зато девушка бурно отреагировала. Она удивленно округлила глаза и воскликнула:
– О-ля-ля, вам, месье Виктор, известны даже такие вещи. Нет, вы не сирый труженик моря, а таки настоящий Джеймс Бонд. Я вас раскусила.
Анжелика зажала между пальцев тонкую ножку бокала с коньяком и, вскочив на ноги, непринужденно уселась Савченко на колени. Закинув руку ему за шею, дурашливо воскликнула:
– Сдавайся, коварный шпион!
Виктор обнял блондинку за талию, опустив ладонь на низ живота, в том месте, где расходились полы халата, и тихо, с легкой хрипотцой прошептал на ухо:
– Обычно в таких случаях говорят, детка, ты меня раскусила, теперь я тебя должен убить.
Наступила пауза, через секунду опешившая Анжелика громко сглотнула подступивший к горлу нервный ком, но тут Виктор не удержался и громко засмеялся. Следом залилась смехом девушка…
Глава 2
Дети гор на равнине
Кеша, он же в широких кругах любителей запрещенного кайфа больше известный как Кощей, мало походил на обычного человека, скорее уж на узника фашистского концлагеря. В чьих-то обносках, тощий, как живой труп с серо-желтой кожей, узким скуластым лицом, густо усеянным ямками оспин, глазами, напоминающими матовое стекло, редкими светлыми волосами, зачесанными на сторону и обнажающими проплешины на черепе.
Достав из кармана не по размеру большого пиджака полупустую пачку «Беломора», он выбил на сморщенную ладонь папироску, крючковатые пальцы привычно сдавили конец бумажного мундштука.
– Значит, так, – раскурив папиросу, Кеша взмахом руки потушил спичку и небрежно бросил ее в консервную банку, которая заменяла пепельницу. – Все трое так и служат в ментовке. Лацюк, кабан, уже ждет подполковника, начальник уголовки блатюков держит вот так, – Кощей продемонстрировал тощий, с выпирающими костяшками кулак. – Дудиков у него личным водителем и, как утверждает братва, преданней немецкой овчарки. Серафимов – капитан во вневедомственной охране, кабинетный червяк.
Кеша глубоко затянулся, плевком затушил окурок, также бросил в банку и ненадолго разразился глубоким надсадным кашлем. Отдышавшись, достал из внутреннего кармана сложенный в несколько раз листок бумаги из школьной тетради в клеточку.
– Вот, адреса их, телефоны, домашние и служебные. Мобильники узнать не удалось, как говорится, не по нашим возможностям.
Кощей хмыкнул и почесал пальцами кончик носа, типичный жест наркоманов, употребляющих кокаин.
От сидящего напротив Салмана Гильядова не ускользнуло, что тело собеседника начинает бить мелкая дрожь, «первая ласточка» надвигающейся ломки. В кармане чеченца лежал заранее приготовленные коробок с пятьюдесятью граммами чистейшего колумбийского кокаина, но он пока не спешил спасать своего «ландскнехта». Он, как палач, как садист, как исследователь, наблюдал за тем, как боль волной захлестывала сидящего напротив наркомана. Кеша изо всех сил пытался сопротивляться, вернее, не поддаваться боли. Но силы таяли с каждой секундой, тщедушное тело трясло все сильнее, глаза стали наливаться кровью, на лбу выступил бисер пота, синие жилы вздулись на тощей шее…
Салман Гильядов со своей группой прибыл в Новоморск неделю назад. Бросаться очертя голову в Комсомольск, чтобы посмотреть на банк, который следовало «взять», он не стал. Еще в Москве был разработан план действий, которого он сейчас твердо придерживался.
Первым в Новоморск вылетел Барсук, так прозвали одного из сотрудников службы безопасности «Юго-Востока». Прозвище он получил за свою внешность, схожую с этим зверем, хотя, как считал Салман, того следовало «перекрестить» в проныру. Бывший оперативник МУРа, бывший журналист, он запросто мог провести предварительное расследование в любой точке бывшего Советского Союза, причем сам всегда оставался в тени как для конкурирующих сторон, так и для компетентных органов. В своей сфере Барсук был человеком незаменимым, официально он числился за отделом по связям с общественностью и прессой, но появлялся там исключительно в дни зарплаты, занимаясь основной работой в службе безопасности.
В Новоморске Барсук провел всего три дня, задание было несложным, но ответственным. Необходимо было найти для Гильядова агента установки.
Барсук окунулся в самый ил местной жизни и вскоре выловил нужного кандидата. Кеша был просто рожден для предстоящей работы. Мальчик-колокольчик, среднюю школу окончил с золотой медалью, юрфак с красным дипломом, и, как лучший выпускник, получил предложение, от которого трудно отказаться. Кощея пригласили работать в региональное управление по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Это был настоящий карьерный скачок. Через три года за отличную службу на плечи борца с дурью свалилась на погоны третья звезда. Но уже через год солнце на безоблачном небосклоне карьеры закатилось. Причиной тому стало банальное разнообразие выбора. Проще говоря, карьеру загубили блеск мишуры ночных клубов, похотливый запах тамошних девиц и наркотическая нирвана. Однажды попробовав кокаин, старший лейтенант уже не смог соскочить, благо этой дури в управлении всегда было завались, и при умелом манипулировании с молотым димедролом или даже крахмалом можно было разжиться парой-тройкой граммов волшебного порошка. Но, как известно, сколь веревочке ни виться, а финал все равно будет паршивым. Так случилось и с Кешей, однажды его за употреблением кокаина застал один из штабных полковников. Разразился скандал, но начальство решило не сдавать наркомана службе собственной безопасности, которая вместе с прокуратурой готова была вцепиться в само управление, вытаскивая наружу все грязное белье. А тогда не то что ждать нового повышения не придется, на старой должности не удержишься. Поэтому было решено штрафника уволить из управления по-тихому, но с «волчьим билетом». Кощей сам не возражал против такого расклада, только вскоре «потеряв» удостоверение офицера УБНОНа, он потерял и свой статус влиятельного человека. А дальше жизнь покатилась по наклонной, бывший милиционер сразу растерял всех друзей и знакомых, поначалу продавал имущество из квартиры, затем продал и саму квартиру.
