Тень мальчика - Вальгрен Карл-Йоганн
Никаких прощальных писем не нашли.
В отдельном конверте – напечатанное на машинке приложение. Особое мнение стокгольмского следователя, некоего Рагнара Хирша. Стокгольмский следователь Рагнар Хирш считает, что следствие необходимо продолжать. Есть ряд неясных вопросов, пишет Хирш, не поясняя, что именно ему неясно. В конце служебная записка – в продолжении расследования отказать.
Вот и объяснение, почему материалы следствия попали в архив. Если есть особое мнение, материалы полагается архивировать. Начальство не дало добро на продолжение работы, но особое мнение следователя Рагнара Хирша не позволило списать совершенно, казалось бы, ясное дело.
Конечно, решение руководства вполне типично. Мотивировок – выше головы. Нехватка ресурсов. А может быть, кто-то, кто знал дело лучше, чем Хирш, посчитал, что у него слишком богатое воображение. Теперь не узнаешь. Прошло как-никак тридцать с лишним лет…
Она аккуратно сложила листы в папку. Рагнар Хирш. Наверняка уже на пенсии, если вообще не умер.
* * *С улицы виден только верхний этаж виллы Юлина, все остальное закрывает каменная стена. Катц посмотрел направо – пустая улица в обрамлении аккуратно подстриженных деревьев. Ни машин, ни людей. До соседей не меньше ста метров, к тому же их дом закрыт деревьями. Перелезть через стену – никто не увидит. Если есть видеокамера, то она с той стороны стены. Во всяком случае, пока не спрыгнет во двор, он в безопасности.
Налево гараж. Ворота открыты, машины нет. Он попросил Эмира тайно понаблюдать за домом, и тот подтвердил: за последние сутки – как минимум сутки – никакого движения. Никто не выходил, никто не приходил. Судя по всему, Юлин в отъезде.
Катц опустил руку в карман, потрогал рифленую рукоятку и почувствовал успокаивающий холодок металла. Австрийский «Глок» с глушителем, девять миллиметров, пятнадцать патронов в обойме. Эмир навязал ему оружие и часа полтора наставлял Данни, как обращаться с этой игрушкой. Только для перестраховки, настаивал Эмир, а вдруг Юлин вернется? Или в доме кто-то прячется? Тот, кто чуть не задушил Йорму?
Неважно. Будь что будет.
Он опять подумал о Йорме. Тому, вроде бы, чуть лучше. Во всяком случае, искусственную вентиляцию отключили, переквалифицировали состояние из «критического» в «стабильно тяжелое», но пока оставили в реанимации. Сестра говорит, он ничего не помнит. Полиция пыталась допросить, но Йорма ничего не сказал – не мог физически. Не мог физически… и, скорее всего, не хотел.
Отомстить Юлину. Огромным усилием воли Катц сдерживал ярость, но глаза то и дело застилала красная пелена.
Уже начало темнеть. Не пропустить момент – в любую минуту может сработать световое реле и включится освещение фасада. Тогда будет труднее подойти к дому незамеченным.
Еще несколько минут можно подождать.
Перед глазами все время возникали лица: Ангела и Йорма. Он тряхнул головой и выбрал место потемнее, где на стену падала густая тень дерева. И опять в груди зашевелился горячий полированный камень гнева. Он знал это ощущение с детства.
Залезть на стену оказалось намного легче, чем он ожидал. Каменщик схалтурил, не стал кропотливо подгонять один камень к другому, а просто замазал просветы цементом, который постепенно выкрошился – по всей стене шли незаметные снизу щели. Добравшись до верха, Данни осторожно провел по поверхности – на колючую проволоку под током Юлин никогда не получил бы разрешения, а вот понатыкать битое стекло вполне мог. Но нет – поверхность оказалась гладкой. И стена толстая – сантиметров сорок. Он подтянулся, лег на живот и осмотрел участок. Никаких камер не заметил. Собачьего лая тоже не слышно.
В доме темно. Вполне может быть, что и Джоель Клингберг где-то здесь. Но это вряд ли. Если за похищением и в самом деле стоит Юлин, то он нашел бы для заложника место понадежнее.
Он спрыгнул на землю с глухим ударом, будто сбросили мешок с песком. Залив в нескольких сотнях метров, но дремотный плеск волны слышен и здесь. Данни достал «Глок», снял с предохранителя и огляделся. Никого. Поерзал плечами, выбрался из рюкзака, положил на траву и распустил завязки. Все, что необходимо: фомка, кусачки, отмычки, магнитный нейтрализатор датчиков тревоги. Эмир вполне мог бы открыть магазин для взломщиков.
Вход с другой стороны. В одном из полуподвальных окон горит одинокая лампа – он только сейчас заметил, сверху, со стены, ее видно не было. И кто-то там есть. Человек в форме Capitol Security.
Катц замер. Охранник прошел через комнату и сел в кресло в центре. Непредусмотренное осложнение, но его это не остановит.
Еще раз огляделся и обнаружил следующую неучтенную деталь: детекторы движения в саду. У стены, через каждые пять метров. Ему повезло – он каким-то чудом приземлился вне сектора действия крайнего детектора.
Надо быстро решать. Он резко поднялся, сделал шаг вперед, и тут же начались частые равномерные взвои сигнала тревоги. Бегом вокруг дома. Когда охранник вышел, Данни уже был у него за спиной. Короткий удар рукояткой «Глока», и тот бессильно сполз на крыльцо.
Катц отключил тревогу и замер, как зверь в ожидании опасности. Молчание. Вилла пуста. Камер наблюдения в доме нет.
Данни снял маску, сунул в рюкзак и пошел по комнатам, бесстрашно включая свет. Правда, выходя, выключал. Ничего интересного. Мебель, украшения. Огромная кухня с барной стойкой посередине – единственное помещение, которое, судя по всему, как-то использовалось. Все остальное – как в мебельном магазине.
Он прошел через столовую к черному ходу. Отсюда идет лестница в полуподвал.
Внизу все казалось более обжитым. Бильярдная, за ней – нечто вроде гостиной, большая комната, набитая игровыми приставками. Здесь, очевидно, проводят время сыновья Юлина.
Подвала не было. А что он ожидал – что найдет здесь Джоеля Клингберга, прикованного к стене?
Еще одна небольшая комната с выходом в сад. Швейная машинка на столе. На мольберте незаконченная пастель – купающаяся женщина. Скорее всего, рабочий кабинет жены. Есть еще отделение – спа, если можно его так назвать. Большое джакузи в уровень с полом, вместительная сауна. За стеклянной стеной – тренировочный зал, велотренажер, еще какой-то тренажер, штанги, гантели. Зеркальные стены. Чуть подальше туалет. У двери ящики с кафелем, обрезки труб – очевидно, начали ремонт.
Он поднялся по лестнице, заглянул в нежилую гостиную и пошел на второй этаж. Здесь спальни. Одна двухкомнатная, судя по обстановке – спальня жены. Две большие спальни сыновей. И самая маленькая, очевидно, хозяина. Балкон открывается на залив. В торце коридора – еще одна незапертая дверь.
Рабочий кабинет Юлина. Тоже маленький, восемь квадратных метров, не больше. Военный диплом на стене. Рядом – полковое знамя миротворческого контингента на Балканах, Юлин там тоже успел побывать. Похоже, Юлин уезжал в спешке – в переносном DVD-плеере фильм, высадка союзников в Нормандии. Стоит на паузе. Видно, Юлин собирался быстро вернуться и досмотреть. На письменном столе толстые папки инструкций к различным системам тревоги.
Компьютер не выключен. Данни нажал на клавиатуре кнопку ввода, и экран ожил.
На рабочем столе почти пусто. Только программное меню и иконка жесткого диска.
Сначала почта.
В отправленных – несколько писем жене. Она с детьми все еще в Сконе. Входящие. Все стерто, кроме напоминания из интернет-магазина: надо заплатить за такую-то и такую-то книгу.
Хорошо… удаленные. Дюжина писем уцелела, не стерлась автоматически. Письмо из бюро путешествий. Электронный авиабилет. Эйр-Франс, Стокгольм – Санта-Доминго, промежуточная посадка в Париже. Билет выписан на имя Юлина, летит через месяц.
Следующее удаленное письмо: сухое сообщение от островного банка касательно некоего трансфера с Виргинских островов.
Пятьдесят миллионов, вспомнил Катц. Могли бы писать и повдохновеннее.
Значит, Юлин собрался в Доминиканскую Республику. Скорее всего, в связи с этим переводом. Что он должен с ним сделать? Скорее всего, получить, отмыть каким-то способом и переслать дальше, а там уже ни одна собака след не возьмет.
