В котле сатаны - Сергей Иванович Зверев
Стрелять на ходу с такого расстояния прицельно получалось, тем более что цель его растянулась на сотни метров в виде живой цепочки из машин и толпы суетящихся в панике германских солдат.
Огонь! Три метра живой колонны разорвало на черные куски. Огонь! Машины со стрелками снесло в болото. Смена позиции! Теперь Бочкин командовал уверенно, поймав нужную тактику, он с удовольствием следил в панораму за тем, как крутятся поспешно за юркой тридцатьчетверкой толстые рыла пушек штурмтигров. Они успели сделать еще несколько ходок от окопа к окопу, когда Соколов вышел на связь:
– Двенадцатый, Бочкин, доложить о выполнении приказа.
– Прием, двенадцатый докладывает! Приказ выполнен, выезд с дороги перекрыт подбитой техникой. Здесь штурмтигры! Двум ноги подбили!
Эфир снова зашипел:
– Отступление, начало второй части операции. Всем экипажам, начало второй части. Уходите на запасные позиции.
Стрелки часов показывали, что до штурма авиации осталось четверть часа – короткий интервал, чтобы покинуть капониры и уйти как можно быстрее через мост на советскую территорию. Воздух уже вибрировал от звука двигателей Су-2, советских бомбардировщиков, что несли у себя под брюхом смертельный груз для запертого на коротком перешейке полчища немцев. Бочкин выкрикнул в ТПУ:
– Гони к мосту, со всех сил гони!
Легкие тридцатьчетверки вынырнули из своих укрытий и бросились, огибая разбитую колонну, в сторону переправы. Вслед им летели пули, снаряды, проклятия немцев, только они уже не могли остановить стремительно движущиеся машины. Лишь один выстрел достиг цели. Снаряд из тяжелой пушки морского реактивного бомбомета все-таки попал в выезжающий из капонира танк Бочкина. Экран смягчил удар, впечатавшись в башню, но окончательно потерял свою форму и, оторвавшись от крепежей, повис на остатках винтов. Бочкин и Дубов сорвались со своих мест, упав на ящики с боеукладкой, мехвод, с размаху приложившись головой о панель с рычагами, на несколько секунд потерял сознание. Логунов успел увидеть в обзор панорамы, что машина пасынка вздрогнула на подъеме и вдруг пошла зигзагами в сторону дороги, где засел противник. Он понял, что двенадцатый потерял управление.
– Стой, стой, двенадцатый подбит!
Т-34 замедлились, 37-й экипаж бросился на помощь, а Соколов остался на прикрытии отходного пути. Он выкрикивал в эфир:
– Двенадцатый, ответь, прием! Коля! Бочкин! Что произошло у вас? Прием!
Но в ответ лишь пугающее молчание. Секунды тянулись медленно, лейтенант уже не смотрел на часы, сам понимал, осталась пара минут до начала воздушной атаки, а они еще не вышли из зоны поражения. Вдруг осиплый голос Кольки заставил его встрепенуться:
– Двенадцатый на связи, двенадцатый на связи. Прием!
Танк выровнялся и пошел по ровной траектории от дороги в сторону поворота на мост.
– Коля, что случилось? Ранение?
– Целы, – буркнул Бочкин, который пришел в себя и кинулся к рычагам управления.
Сейчас он пыхтел от усилий, чтобы стабилизировать движение Т-34, тело потерявшего сознание водителя висело прямо на панели. Наконец получилось спихнуть Громова на сиденье радиста, самому при этом направить тяжелую машину к остальным советским тридцатьчетверкам. Ему удалось недалеко уйти от позиции противника, когда вдруг из серого зимнего неба начала с тихим гулом увеличиваться черная точка. Бомба с грохотом вошла в гущу немецкого войска, вздыбила землю, раскрошила асфальт и залила огненным дождем из осколков все вокруг. Взрывная волна ударила по танку, в глазах у Бочкина снова потемнело, в ноги будто ударили поленом. Он сам не понял, как сумел удержаться на ногах. Машина гудела и дергалась от высоких оборотов, но упрямо шла вперед.
Схлынула черная стена из земли и огня, обнажая огромную воронку на дороге, будто черная смертельная волна откатилась и оставила после себя куски человеческих тел, пылающие танки, обугленную технику.
– Коля, быстрее уходи! Сейчас вторая будет!
Крик Логунова в ТПУ заглушил грохот нового взрыва, еще бомба! Второй фонтан взметнулся чуть дальше, накрывая смертельной волной все живое. И еще удар!
Через мост они перейти не успели, от взрывов разрывался воздух, земля ходила как живая под ногами. Танки замерли перед раскачивающимся мостом, который вибрировал от ударов, выгибаясь металлической стрелой. Василий Иванович, падая и спотыкаясь, выбрался из своего Т-34 и бросился к соседней машине. Его снесла новая взрывная волна, ударив по ногам, вызывая тошноту. Но упрямый старшина снова поднялся и вскарабкался наверх. Он с трудом сдвинул перекошенный экран, откинул люк.
– Коля, Коля! – позвал он.
На зов отозвался Бочкин:
– Тут я! Ударил нас сильно, парни в отключке.
– Сейчас, – Василий Иванович уже торопился вниз. Проверил пульс у одного и второго, помог удобнее уложить безвольные тела. Сунул Кольке фляжку в руки, стараясь не волноваться при виде залитого кровью лица. – На-ка, ополосни морду, – а сам уже натягивал шлем. – Говорит Логунов. Я в танке 012. Два члена экипажа без сознания, нужна помощь. Контузия от удара. Водитель… – он глянул на фыркающего Кольку, что, постанывая, смывал кровь с разбитого лица. – В порядке он, немного красоту попортили, но в себе. Я принимаю управление машиной, проведу через мост. Прием!
– Выполняйте, – отозвался голос Соколова.
Звуки бомбежки стихли, оставив после себя черный выжженный кусок земли, где вместо армии теперь лежала единая обугленная, спекшаяся масса из останков людей и техники. Теперь жуткий смрад да черная полоса пепельной взвеси в воздухе напоминали о грозной колонне с бронетехникой. Т-34 переходили через мост медленно, без спешки – задание выполнено, можно передохнуть несколько минут: откинуть люк, вдохнуть свежий воздух, сделать глоток воды, вытереть пот со лба.
Глава 6
Черных от сажи, измазанных в крови танкистов встречали криками «Ура!» бойцы, которые стояли на охране моста. Но радоваться победе было некогда, полуразбитая тридцатьчетверка Бочкина требовала осмотра и ремонта. А ребята, которые с трудом пришли в сознание, нуждались в медицинской помощи.
– В госпиталь их надо, это после взрыва так бывает, контузия. – Соколов сидел на корточках рядом с Громовым, который бессмысленным взглядом водил вокруг себя, не реагируя на звуки. – Слух точно потерял на несколько дней. Сам не дойдет, везти надо на чем-нибудь. Да Кольку бы неплохо
