Прыжок тигра - Казанцев Кирилл
– Ситуация тупиковая, согласен. Я начну первым. Меня зовут Рыжиков Сергей Игоревич, я директор строительной фирмы и хозяин этого дома. А это Большаков Анатолий Владимирович, он начальник моей службы безопасности. По моей просьбе, вернее, по приказу, он проверяет все детдома района. Не только детдома, но это не важно. Итак, – Рыжиков замолчал и уставился на Максима.
– Гончаров Анатолий Дмитриевич, сотрудник областного отдела опеки и попечительства. Прибыл по личному приказу министра Московской области с инспекцией детских учреждений.
Рыжиков и Большаков переглянулись. Большаков матюгнулся чуть слышно, а Рыжиков наоборот, улыбнулся.
– Значит, инспектор? – весело уточнил он. – Который прибыл инкогнито по именному повелению из Петербурга?
– Нет, из Москвы, – не понимая, в чем подвох, отозвался Максим.
– Фамилию министра назвать можете? – наседал Рыжиков, одновременно делая рукой знак Большакову не вмешиваться.
– Конечно. Кузнецов Алексей Викторович, – выдал Максим первую пришедшую ему в голову фамилию вороватого чиновника из правительства Московской области. Она так и лезла в глаза с каждого документа, с каждой сметы, договора или сделки. Этот Кузнецов был вездесущ, как радиация, он совал свой нос и руки во все денежные потоки и ручейки, прорывался в каждую бюджетную брешь и отовсюду уносил свою долю.
– Кузнецов? Как же, знаю такого, я лично передавал ему оговоренную сумму «на развитие», когда с его помощью выиграл тендер на федеральный госзаказ. Только Кузнецов – это министр финансов Московской области, причем бывший. Я точно знаю, что он покинул страну три года назад и обосновался то ли в Бельгии, то ли во Франции. И не понимаю, какое отношение он имеет к социалке. Так чей приказ вы выполняли, Гончаров Анатолий Дмитриевич?
Последние слова Рыжикова донеслись до Максима уже издалека, голову снова сдавило с висков, потолок и стены кладовки ринулись навстречу друг другу. «Сука, ты, Кузнецов, что тебе здесь не сиделось». Он дернулся назад, но поздно. Большаков метнулся ему навстречу и вырвал из рук Максима пистолет, приставил его ко лбу жертвы.
– Что ты делал в детдоме? – Максим отшатнулся и врезался затылком в стену, холодный металл ствола впечатался в кожу.
– Что ты там делал, сволочь!? Говори, мразь, или… – щелчок предохранителя заглушил все остальные звуки, Максим отвернулся и проговорил очень тихо, еле ворочая языком:
– Ребенка искал, девочку, дочь.
– Чью?! – проорал ему в лицо Большаков, – чью дочь?!
– Пошел ты, – достойно ответить не получилось, но значение жеста, показанного с двух скованных рук, начальник службы безопасности понял верно.
– Анатолий, погоди! Он еще нужен! – крикнул Рыжиков. Пистолет исчез, озверевший начальник охраны нехотя отступил назад.
– Чего годить, чего? Ты что, не видишь, кто перед тобой! Глаза протри! – Максим пришел в себя от воплей Большакова. И от хорошей порции воды, вылитой ему на голову – одна из шестерок приволокла, наконец, полную пластиковую бутылку.
– Вижу, – отозвался Рыжиков, – не слепой. – И, обращаясь к Максиму, произнес: – Продолжим наш разговор сейчас или позже?
– Чего тянуть, давай, спрашивай, – ответил Максим. Он вытер ладонями лицо и посмотрел влево-вправо – нет, без шансов, на крики своего начальника сбежался весь личный состав.
– Вы нашли то, что искали? – Голос Рыжикова снова изменился, в нем звучал интерес, слишком явный для того, чтобы быть просто любопытством.
– Нет, – признался Максим, – не нашел.
– Да что ты с ним разговариваешь! Он же… – Большаков умолк. Рыжиков повернулся к нему и отчеканил по слогам, как для умственно отсталого:
– Заткнись. Он останется здесь, я поговорю с ним завтра. И с тобой тоже. Прошло уже три дня, понимаешь? Три дня! И что? Где результат? Хоть какой-то… – Если в начале своей речи Рыжиков был напорист и убедителен, то последние слова дались ему с трудом.
– Все, пошли. – Он вышел из кладовки, безмолвные личники рванули следом.
– Берите, – рявкнул на подчиненных Большаков, но Максим со стула поднялся сам, остановился перед начальником службы безопасности. Ростом тот был чуть повыше Максима и крупнее, вернее, толще. Складки щек и подбородка, заплывшие жиром глазки и выпирающее пузо – все говорило о том, что этот человек давно завязал со спортом. Но двигался он легко и быстро, а вот соображал неважно.
– Руки давай. – К Максиму бросилась одна из шестерок, звякнула ключами, и браслеты свалились на пол. Максим перешагнул через них, вытер рукавом мокрое лицо и двинулся, придерживаясь за стену сначала по коридору, потом вверх по лестнице на второй этаж особняка. Через стеклянную витражную дверь он успел заметить во дворе перед крыльцом огромный белый внедоржник-«молоток» с тупой мордой, украшенной решеткой. Рядом с машиной слонялись алабаи – как белые медведи возле айсберга. «Пингвинов не хватает. И бакланов. Или бакланы в Антарктике не водятся?» Максим отвернулся и кое-как, цепляясь за перила, поднялся по лестнице.
– Иди, – его втолкнули во вторую дверь по коридору, – и без фокусов.
Максим оказался в небольшой комнате – стул, стол, на стене «плазма» и кондиционер, в углу кровать, накрытая розовым покрывалом, на окне решетки. Клетка, только для VIP-зверя, есть санузел, и даже холодильник, правда, пустой.
– Здесь сиди, – распорядился Большаков, – еду тебе принесут. И переодеться тоже. Не знаю, на кой черт Сереге все это нужно. Я бы тебя давно пристрелил. – Скрывать свои намерения начальник службы безопасности счел лишними сантиментами.
– Наверное, я ему понравился, – съехидничал Максим, мотнул слабо головой и зажмурился. Взглянул на собеседника и попросил: – Будь другом, чайку, пожалуйста, принеси. Горячего, с сахаром.
– Смейся, смейся, – Большаков швырнул рюкзак Максима в стенной шкаф, – ты хоть знаешь, кто он?
– Подожди, я сяду. Боюсь упасть, – Максим плюхнулся на отвратительно розовое покрывало. Большаков занял своей тушей весь дверной проем, он буркнул что-то неразборчиво себе за спину и направился к Максиму. Остановился напротив, медленно, сканируя, рассмотрел его, хотел что-то сказать, но передумал. Развернулся и пошел к двери.
– Погоди, – крикнул вслед ему Максим, – ты же меня напугать хотел! Или шокировать – я не понял. Ну, вот, я так и знал. Боюсь, что не усну от любопытства, – ответом ему стал хлопок дверью. Страшная тайна осталась тайной, а ее носитель орал в коридоре на своих подчиненных.
«Я бы их поубивал, чтоб не мучились». Максим поднялся и поплелся к шкафу, схватил свой рюкзак, заглянул внутрь. Все на месте, кроме денег, оружия и документов. На шоколадный батончик, сухое печенье и початую бутылку воды никто не позарился. Он бросил рюкзак на полку и толкнул дверь в ванную, нашарил на стене выключатель и хлопнул ладонью по клавише.
– Красота-то какая, аж страшно, – осмотревшись, пробормотал он и потянулся к крану.
О чудо – здесь была горячая вода, несколько полотенец разного размера и безукоризненной чистоты, зубная паста, щетка в упаковке – все, что нужно усталому путнику.
– Как мало надо человеку для счастья, – Максим разделся, посмотрел на себя в большое круглое зеркало и включил воду. Из-под душа его сейчас не могла выгнать никакая сила. Водные процедуры закончились минут через сорок, а в шкафчике над раковиной обнаружилась аптечка. Йод, зеленка и анальгин в очередной раз сотворили чудо – Максим с трудом помнил, как добрался до кровати, сорвал и сбросил на пол тошнотворного цвета покрывало, плюхнулся на постель ничком и завернулся в одеяло. Как пережившей долгую засуху амфибии нужно время, чтобы ожить под тропическим ливнем, так и ему сейчас нужен сон, только сон.
Глава 4
– Машину нашли вот здесь, – Большаков ткнул пальцем в пересечение двух улиц на карте города, – водительская дверь открыта, внутри все чисто. Мы обыскали окрестности, опросили торговцев ближайших магазинов и палаток, всех местных бомжей. По описаниям удалось установить, что Настю в последний раз видели вот здесь, – палец пополз по карте правее и остановился возле скопления правильных прямоугольников и оврага.
