Карамазов - Гоблин MeXXanik
И девушка снова кивнула. Торопливо принялась собирать разбросанные на полу вещи. Натянула трусики, быстро запрыгала на одной ноге, неуклюже пытаясь попасть в штанину.
– Ты будешь слушаться меня во всем. Это ясно?
Она снова кивнула.
– Вслух, – потребовал парень.
– Хорошо. Буду.
Виктор отставил кружку с остывшим чаем в сторону.
Подошел к шкафчику и вынул припасенную для особого случая бутылку виски. Сегодня ему предстоял тяжелый разговор.
Глава 13
Веселые похороны
Виктор завел машину и взглянул на девушку, которая ждала его у парадной с видом потерянного щенка. От ее уверенности не осталось и следа, что здорово его раздражало. В очередной раз парень обругал себя за проявленную слабость. Надо было выставить ее за порог и захлопнуть перед носом дверь.
В Союзе секс – не повод для знакомства, а уж тем более не причина заводить себе проблему. Удивительно, что Сила проснулась в простолюдинке, но такое происходило, хоть и редко.
В этот момент к девушке подошел парнишка в толстовке с капюшоном и что-то спросил. Василиса пожала плечами, отвечая, и в этот момент незнакомец резко подался вперед, пытаясь ударить новую подопечную Феникса. Она легко ушла от кулака и хлестко двинула ему в ухо. Затем обхватила за плечо и рванула навстречу к своему колену. Бедолага согнулся и рухнул на асфальт. Девица флегматично обыскала его, и что-то из найденных вещиц перекочевало в карманы ее курточки.
Виктор довольно ощерился, испытав нечто вроде гордости за питомца, а потом моргнул фарами. Девушка торопливо подбежала к машине и нырнула в салон.
– Я уж решила, что ты передумал.
– Глупости, – проворчал парень. – Я дал слово, а оно чего-то стоит. Пусть я и не наследник Семьи.
– Ясно, – смущенно потупилась Василиса.
– Где научилась драться?
– Район у нас неспокойный, – произнесла она. – Приходилось учиться прятаться, хорошо бегать и…
– Обирать карманы, – продолжил за нее Виктор.
– Это трофеи, – важно сказала девушка. – Неудачников надо воспитывать. Тот уродец ведь собирался ограбить меня…
В ее глазах проскочили искры. Феникс вырулил на дорогу и положил ей на колено ладонь.
– Держи себя в руках, детка. Нам же не нужен разряд молнии прямо в машине.
– О, – протянула она испуганно и ухватила парня за запястье.
Легкое покалывание прокатилось по его коже, напоминая о произошедшем между ними в квартире. Кажется, Василиса тоже это вспомнила и гулко сглотнула. Притормозив у обочины, Виктор притянул ее к себе и поцеловал, крепко прикусив за губу. Парень не открывался, перетягивая в себя Силу девушки. Она катилась по венам, словно шампанское из только что разбитой бутылки. Когда Василиса тихо застонала, парень отстранился, убеждаясь, что в ее зрачках осталась лишь привычная тьма.
– Это поможет, – произнес он осипшим голосом и заметил, как на лице спутницы появилось едва различимое разочарование. – Но тебе не надо нервничать. Не подставь меня, детка.
Она кивнула и отвернулась к окну.
– Я не была готова к этому, – сдавленно сообщила она.
– Никто из нас не готов, – бросил он грубовато и зачем-то снова погладил ее по волосам. – Все наладится. Ты справишься.
– Вместе с тобой? – спросила она с затаенным страхом.
– Обещал ведь, что помогу, – проворчал он, трогая машину с места.
– Я боюсь спросить, зачем?
– Вот и не спрашивай, – рыкнул он и неожиданно разозлился. – Что вам бабам надо? К чему эти допросы?
Она бросила на Виктора непроницаемый взгляд и теперь уже сама положила на его колено пальцы.
– Если ты сейчас что-нибудь ляпнешь – пойдешь пешком.
– Не ляпну, – примиряюще промурлыкала чертовка и подалась к наставнику, чтобы потереться о плечо щекой.
– Называй свой адрес, – буркнул Виктор.
Спустя некоторое время парень высадил Василису возле парадной дома. Девушка помялась, но спрашивать больше ничего не стала.
– Жди меня, никуда не выходи, – строго предупредил Феникс. – Я позвоню, когда освобожусь. И приеду за тобой.
Девушка закивала. Порывисто поцеловала Феникса, выскочила из машины и скрылась за дверью парадной.
В душе Круглова кольнула смутная тревога. Не за себя, за нее. Странное и неуместное чувство для того, у кого еще под ногтями оставалась кровь случайных врагов.
«Только бы она не продемонстрировала кому-нибудь, что умеет».
Виктор вывернул руль, и «Нива» выехала из двора на проспект. Теперь Фениксу предстояла самая неприятная часть его плана. Он покосился в зеркало заднего вида. В отражении был виден пакет. Из него торчало горлышко бутылки виски, который не так давно стал совершеннолетним.
Интересно, как отнесется к его визиту старая знакомая? Сколько лет он не видел мать-настоятельницу?
При воспоминании о временах в приюте зачесалась спина, покрытая старыми шрамами.
Машина вскоре выехала к Троицкому собору, огромному зданию из белого кирпича. Три золоченых купола уходили вверх, цепляя низкое, клубящееся ночными облаками небо, а большой крест скрывался в них. Большие мозаичные витражные окна изображали жизнеописания апостолов и святых страдальцев.
Виктор припарковал машину в длинном ряду. Открыл незапертые ворота и прошел через сад.
За распахнутыми дверями храма слышался голос жреца, читающего проповедь. Судя по отрывкам, которые удалось разобрать, речь шла о жадности. Феникс усмехнулся и обернулся в сторону парковки, где стояли машины премиум-класса с номерами Священного Синода.
Парень обогнул храм. Вышел к зданию из темного кирпича. На двустворчатых воротах висело изображение креста с выгоревшей от времени красной краской на поверхности.
Поднялся по мраморным ступенькам, постучал в тяжелую дубовую створку. За дверью воцарилась тишина, а затем послышались шаркающие шаги. Лязгнул засов, и створка распахнулась.
В проеме появился невысокий человек в черной рясе. На голову был накинут глубокий капюшон, скрывающий лицо. Привратник всмотрелся в Виктора, а затем протянул:
– Какая неожиданность. Ты. Зачем пожаловал?
Голос был женским. Неприятным, скрипучим, словно кто-то толкал старые качели на заброшенной детской площадке.
– Поговорить с матерью-настоятельницей. Она у себя?
– Поговорить, – повторила за ним старуха, и в ее голосе слышалась издевка. – Где же ей еще быть?
Бабка все же посторонилась, и Виктор вошел в полутемный холл.
– Спасибо, Серафима.
Доски под ногами стонали, словно жалуясь на свою незавидную судьбу. Поверх них был застелен задубевший от времени линолеум. Местами он протерся до дыр, и кто-то заботливый заделал их заплатками из другого, более свежего покрытия, найденного на мусорке. Куски иного оттенка и толщины были вырезаны и аккуратно прибиты по контуру обувными гвоздями. Виктор это знал совершенно точно, потому как в детстве
