Пойнт-Блан - Энтони Горовиц
Алекс прошёл в соседнюю дверь – и оказался в своей комнате. Такая же кровать, такая же мебель – и такой же телевизор. Он включил телевизор. На картинке была его комната на первом этаже. Вот на кровати лежит GPS-передатчик. Вот его мокрая после вчерашних ночных похождений одежда. Наблюдал ли за ним кто-нибудь, когда он снял с окна запор и выпрыгнул? Алекс встревоженно вздрогнул, но заставил себя расслабиться. Эта комната – копия его комнаты – была другой. В ней ещё никто не жил – он сразу это понял, осмотревшись. В кровати ещё никто не спал. Мелкие детали тоже не копировали. В этой комнате не было ни GPS-передатчика, ни мокрой одежды. Он оставил дверь гардероба открытой, но здесь она была закрыта.
Всё выглядело как загадка, от которой плавились мозги. Алекс заставил себя задуматься. За каждым мальчиком, прибывавшим в академию, устанавливали наблюдение. Все их действия в точности дублировались. Если кто-то вешал у себя на стену плакат, в точно такой же комнате вешали точно такой же плакат. В этой комнате будет кто-то жить и делать всё то же самое, что и Алекс. Он вспомнил фигуру, которую видел прошлой ночью… фигуру, одетую в странную белую маску. Может быть, она готовилась переехать в эту комнату. Но всё указывало на то, что по той или иной причине здесь ещё никто не живёт.
И, конечно же, никуда не делся и самый главный вопрос. Для чего это всё? Шпионить за учениками – это одно. Но зачем копировать всё, что они делают?
Послышался стук двери, потом – голоса. По коридору шли двое. Алекс подкрался к двери и выглянул из неё. Он успел увидеть доктора Грифа и ещё одного человека – невысокого, пухлого, в белом халате; они зашли в прачечную. Алекс выбрался из копии своей спальни и пошёл за ними.
– …вы закончили работу. Я благодарен вам, мистер Бакстер.
– Спасибо, доктор Гриф.
Они оставили дверь открытой. Алекс присел на корточки и заглянул внутрь. Хотя бы здесь третий этаж всё же отличался от первого. В этой «прачечной» не было ни стиральных машин, ни гладильных досок. Алекс увидел ряды раковин; дверь в дальнем конце комнаты вела в хорошо оборудованный операционный зал, по размерам как минимум вдвое превышавший прачечную на первом этаже. В середине комнаты стоял операционный стол. Вдоль стен – стеллажи с хирургическим оборудованием, химикатами и стопками чёрно-белых фотографий.
Операционная! Она-то какую роль играет в этой странной дьявольской головоломке? Доктор Гриф и мистер Бакстер прошли туда, не прекращая разговора; Гриф держал одну руку в кармане. Алекс, улучив момент, пробрался в предбанник и спрятался рядом с одной из раковин. Оттуда довольно хорошо было слышно разговор.
– Так, надеюсь, вы довольны последней операцией, – сказал мистер Бакстер. Он стоял вполоборота к двери, и Алекс видел круглое, обрюзгшее лицо с жёлтыми волосами и тонкими усиками. Под белым халатом Бакстера виднелись галстук-бабочка и клетчатый костюм. Алекс никогда раньше не видел этого человека, он был в этом совершенно уверен. Тем не менее он почему-то казался ему знакомым. Опять загадка!
– Совершенно доволен, – ответил доктор Гриф. – Видел его сразу после снятия бинтов. Вы проделали великолепную работу.
– Я всегда был лучшим. Но, с другой стороны, за это вы мне и платили. – Бакстер усмехнулся. Его голос стал совсем елейным. – И, раз уж мы заговорили на эту тему, может быть, обсудим последнюю выплату?
– Вам уже заплатили миллион американских долларов.
– Да, доктор Гриф, – улыбнулся Бакстер. – Но я тут подумал – может быть, мне положена небольшая… премия?
– Я думал, что у нас договор. – Доктор Гриф медленно повернул голову. Взгляд из-под красных очков сверлил лицо его собеседника.
– У нас был договор насчёт моей работы, да. Но вот моё молчание – это уже другой вопрос. Я хочу попросить у вас ещё четверть миллиона. Учитывая размер и масштабы вашего проекта «Джемини», это не слишком много. После этого я поселюсь в маленьком домике в Испании, и вы больше обо мне не услышите.
– Я больше о вас не услышу?
– Обещаю.
Доктор Гриф кивнул.
– Да. Мне кажется, это хорошая идея.
Он вытащил руку из кармана. Алекс увидел автоматический пистолет с мощным глушителем, торчащим из дула. Бакстер всё ещё улыбался, когда Гриф выстрелил ему прямо в лоб. Его отбросило назад, на операционный стол, и он остался лежать неподвижно.
Доктор Гриф опустил пистолет. Он подошёл к телефону, взял трубку и набрал номер. Ответили ему не сразу.
– Это Гриф, – наконец сказал он. – В операционной мусор, его надо убрать. Сообщите, пожалуйста, команде по зачистке.
Он отложил телефон и, в последний раз взглянув на тело, распростёртое на операционном столе, прошёл в другой угол комнаты и нажал какую-то кнопку. Часть стены отъехала в сторону, и за ней обнаружился лифт. Доктор Гриф вошёл в кабину, и дверца закрылась за ним.
Алекс выпрямился, слишком шокированный, чтобы хоть что-то соображать. Шатаясь, он вошёл в операционный зал. Он понимал, что двигаться надо быстро. Команда по зачистке, которую вызвал Гриф, уже в пути. Но он хотел узнать, что же за операции здесь делают. Мистер Бакстер – судя по всему, хирург. Но за какую работу ему заплатили целый миллион долларов?
Стараясь не смотреть на тело, Алекс огляделся. На одной полке лежал набор хирургических ножей, ужаснее которых Алекс в жизни не видел, таких острых, что, казалось, можно обрезаться, просто посмотрев на них. Ещё он увидел мотки марли, шприцы, бутылки с разными жидкостями – но ничего, что бы могло хоть сколько-нибудь подсказать, над чем работал Бакстер. Алекс понял, что это безнадёжно. Он ничего не знал о медицине. В этой комнате можно было делать всё что угодно – от удаления вросших ногтей вплоть до полноценных операций на сердце.
А потом он увидел фотографии – и узнал себя. Он лежал на кровати, которая тоже показалась знакомой. Париж! Номер тринадцать в «Отель дю Монд». Да, и чёрно-белое бельё,
