Владимир Михановский - Вершины держат небо
– Ну, какой я тебе папаша? Тебе сколько лет?
– 33.
– Видишь, тебя уже распинать пора. А я на год моложе. Что же касается Веспасиана… Видишь ли, сей диктатор был жадненький. И придумал в древнем Риме новый налог – на каждый, извиняюсь, сортир.
– Папа, ты чего это? – возмутился сынок.
А Веспасиан отвечает:
– Запомни, сынок: деньги не пахнут. Вот и мы следуем этой поговорке, – пояснил главарь.
– А как покупателей на оружие находите? – спросил разведчик.
– Вот это, сынок, больной вопрос. Сюда покупателя не приведешь, сам понимаешь.
– Конечно.
– Приходится эти железяки наружу таскать. А народ у нас квелый, сам видел. Им бы больше поваляться под кайфом, уколоться и забыться, а не торговлишкой заниматься. А ты мужик здоровый, крепкий. Дерешься, опять же, здорово.
– Извини, если не туда заехал.
– Бог простит. Я сделку тебе предлагаю.
– Какую?
– У нас здесь, под землей, есть еще группы ребят, таких же, как мы. Мы поищем твоего брата, а ты помоги нам.
Предложение совпадало с пожеланиями разведчика, в голове которого давно уже созрела хитроумная комбинация. Он хотел выяснить координаты склада оружия и, если получится, посмотреть на его содержимое. Но для этого следовало войти в доверие наркоманов, и в первую очередь – их главаря.
Может, складик маленький, и овчинка выделки не стоит? Так или иначе, необходимо там побывать…
– …Ну, как тебе мое предложение? – донесся до него вопрос главаря.
– Извини, прослушал.
– Да что с тобой?
– О брате задумался.
– Может, поможешь нам продавать эти железяки? Ты не думай, они стоят дорого, и платят наличными, в долларах.
– А я что с того буду иметь?
– Хороший вопрос. Будешь получать 20 процентов. А хочешь – откатом.
– Это как?
– Ну, натурой.
– Не понимаю.
– Какой ты тупой, братец, – с досадой произнес главарь. – Да зельем же, зельем.
– Не употребляю.
– Скучно с тобой. Значит, деньгами получишь.
– Ты лучше ответь на мой вопрос.
– Ну?
– Откуда про Веспасиана знаешь?
– Очень просто. Я до войны учителем был. Историю преподавал, – пояснил заросший мужик, которого разведчик поначалу принял за старика.
– Надо подумать.
– Думай, да поживей.
– Товар бы сначала посмотреть.
– Это можно, – произнес главарь, подумав. – А не продашь нас?
– У меня другая задача: брата найти.
– Все равно, береженого бог бережет. Мы тебе глазки завяжем, а потом проведем на склад.
– Я не против.
– Ну и ладушки.
– Разве склад не охраняется?
– Охраняется, еще как! Там у входа мужики с Калашниковыми день и ночь топчутся.
– Как же вы проникаете туда?
– Ишь ты, въедливый какой! А мы туда еще один ход нашли, с другой совсем стороны. Засыпан он, правда, был, поработать пришлось. Кайлом да лопатой, как шахтерам в забое. Давно это, правда, было. Года три-четыре назад. Народ у нас помоложе был, да поподвижнее. Сейчас их ни лаской, ни таской не заставишь, небось, за лопату взяться. Ну, пошли?
Петрашевский вынужден был согласиться на все условия наркоманов. Он понимал, что при малейшей тени сомнения с их стороны на склад оружия ему не попасть. Пока ничего не оставалось, как плыть по течению, словно щепка, попавшая в ручей.
Николаю тщательно завязали глаза, после чего двинулись в путь. Впереди шел главарь, освещая путь фонариком. С ними было еще три-четыре человека, в том числе и молодая девчонка, на которую разведчик обратил внимание.
– Поживей! Поживей! – все время торопила она.
– Заткнись! В каком месте шило у тебя сидит? – проворчал главарь, не ускоряя шаг.
– Курнуть охота, шеф, – жалобно произнесла она. – Или ширнуться, или хоть колесо глотнуть.
– Всем охота, не тебе одной, так что помалкивай, – отрезал бывший школьный учитель.
– Фактически, эта девка одна у нас осталась боеспособная, – тихонько сообщил он Петрашевскому, которого вел за руку. – Между прочим, моя бывшая ученица, отличницей была, – похвастался он.
Разведчик пытался запомнить направление, но из этого ничего не получилось – слишком много было поворотов. Он решил положиться на случай, и случай не подвел его, выручил, как это не раз бывало в богатой практике полковника.
– Некому у нас, понимаешь, нести оружие наверх, на продажу, – жаловался главарь.
– А сам?
– Мог бы и сам, но если меня там наверху заштопают, все эти ребята погибнут. Они без меня беспомощные, как груднички. Понимаешь, я чувствую ответственность за них.
– А девушка?
– В принципе, она бы могла, но я боюсь ее отпускать одну. Отберут оружие, и ей на орехи достанется. Одинокую женщину обидеть – не проблема.
– А кто они, те люди в пещере?
– Это все – мои бывшие ученики, ответил главарь не без гордости. Так, по цепочке, по цепочке, и стали наркоманами.
– Еще наверху?
– Ну да. Но ты не подумай, это не я втравил их в это дело…
– Но ты-то уже наркоманил?
– Было дело.
– Печальная история.
– Ты в первый раз спустился под землю?
– Да.
– Тоже невеселая история, – заметил главарь. – Тебя ведь с оружием могут здесь на любом перекрестке зацапать. И тогда – плакали наши денежки…
О том, что и разведчику голову открутят, главарь и не вздумал высказать сожаление.
«Веселенькая история о целом классе наркоманов во главе со своим школьным учителем, – подумал полковник. – Обязательно расскажу генералу Матейченкову. Думаю, это учитель совратил всех ребят своим примером, хотя, возможно, и сам не осознает этого».
– Мы сделаем вот что, – решил учитель после продолжительного молчания, которое нарушалось только шелестом их шагов. – Вы пойдете вдвоем – Машенька и ты.
– Я и сам справлюсь.
– Не справишься, заблудишься. Сам говоришь, в первый раз под землей. Здесь хоть год живи, хоть десять, во всех ходах не разберешься. Кроме того, они все время меняются.
– Это как?
– Какие-то ходы засыпают, другие замуровывают, роют новые… Сам черт ногу сломит.
– А кто копает? Русские или чеченцы?
– Кто их разберет.
– Но ты-то русский?
– Я интернационалист! – гордо произнес главарь наркоманов. – Так мне завещала советская власть, мир ее праху.
– Но, все-таки, – настаивал разведчик. – Ты же слышал по разговору, кто ковыряется в подземных переходах?
– По разговору! – в темноте было слышно по голосу, что главарь усмехнулся. – Да, почитай, все чеченцы по-русски говорят.
– А уж матерятся – поголовно все на русском, добавил кто-то, который шел сзади.
– А ты чего, парень, к чеченцам имеешь? – спросил главарь. – Они неплохие ребята, хорошую цену за наши железки дают. Школу нашу, правда, при Дудаеве взорвали…
– Да кому она нужна, школа? – заметила девушка.
– Аминь, – заключил предводитель.
– А что же нужно?
– Зелье.
– Да ты хоть знаешь, что Грозный взяли русские? – спросил Петрашевский.
Новость не произвела на учителя наркомана и на его окружение особого впечатления.
– А нам все едино, – сказал главарь. – Мы живем здесь и возвращаться в тот ад не собираемся.
– А если школу восстановят?
– А бог с ней, со школой. Ты знаешь, что такое вечный двигатель?
– В общих чертах… – ответил Матейченков, сбитый с толку.
– Так вот у нас, в Грозном, как и во всей Чечне, получается вечный двигатель. Сегодня русские – завтра чеченцы, и так далее, до бесконечности. А столица, под которой мы с тобой сейчас имеем честь находиться, так та вообще все рекорды бьет: днем называется Грозный, а ночью – Джохар-гала, как переименовали его чеченцы. Потому и говорю, – продолжал главарь. – Если русские сейчас заняли город, это еще ничего не значит. Чеченцы остаются под землей. У них тут и базы, и госпитали, и склады оружия, и еще много чего…Я уж побродил в свое время, повидал разное…
– Например?
– На, например, места отдыха для боевиков. Места, где пленных русских и рабов для выкупа содержат. Или, к примеру, бардаки для воинов ислама…Вот я говорю. Пусть хоть трижды русские возьмут Грозный, а здесь, под землей, остается власть боевиков. Вылезут ночью, зададут шороху – и юрк обратно в конуру. Фугас на дороге заложат, комендатуру обстреляют, еще чем-нибудь войска порадуют – и ходу назад.
– Это понятно.
Петрашевский думал отыскать у школьного учителя хоть какие-нибудь человеческие чувства, но у него не осталось ничего, кроме жажды наркотиков, да еще опекать свое жалкое стадо, которое безоговорочно ему подчинялось.
Они шли уже довольно долго. О том, чтобы запомнить дорогу к складу оружия и боеприпасов, не могло быть и речи, но разведчик напряженно вслушивался в обмен репликами между наркоманами, надеясь, что в случайных фразах нащупает хоть какие-то ориентиры.
Его настойчивость была вознаграждена.
Сзади пошептались.
– Может, в больничку наведаемся?
– Если чеченцы не вернулись.
– А тут мы недалеко от дизеля.
– Ага, этот рукав прямо к нему ведет.
