Алексей Стрельцов - Вторжение
Гензер вздрогнул.
— Жданов? Ты меня слышишь?
Трубка молчала. Лишь хлюпанье воды и грязи — и далекие, слышимые, словно помехи в эфире, трескающие звуки.
Гензер стоял, как оглушенный, посреди пустого вестибюля приемного отделения хирургии ЦРБ. Он убрал телефон, чувствуя, как в груди что-то тревожно холодеет и сжимается.
На лестнице загромыхали шаги. Быстро спустился Крук.
— Федь, что-то есть! — бросил он. — На выезде из города у переезда ДПСы тормознули машину, она в угоне! Проверим?
— Нет, — голос Гензера от волнения был скрипучим и почти хрипящим. — Едем в отдел.
— Что?
— В отдел! — приходя в себя, громко повторил Гензер. — Позвонил Жданов! Его кажется… Там выстрелы, Жень! Быстро в отдел, поехали!
Он первым выскочил из здания хирургического отделения. Его машина стояла около неотложки с красным крестом. Продираясь сквозь стену воды, Гензер добрался до машины, прыгнул за руль и завел ее. Из-за шума ливня Гензер даже не услышал звука работающего двигателя.
Все в голове Гензера встало на свои места. Вечернее изъятие огромной, самой крупной в истории Елецка, партии наркотиков. Расстрел патруля на самом удаленном от ОВД участке городка. Отключение света. И странное молчание дежурной части.
Когда Крук опустился рядом, Гензер дал по газам. Машина сорвалась с места.
— Звони всем, до кого дозвонишься! У нас беда!
!!
— Что делать?!
— Туши!
Буров дернул рычаг огнетушителя. Мощная струя пены ударила в забаррикадированное окно около центрального входа в ОВД, которое полыхало: пламя за мгновение охватило все нехитрые, деревянные баррикады.
— Семен, хватай один огнетушитель и тащи наверх! — кричал Буров, запоздало поняв, что совсем недавно Семен принес его со второго этажа. — Там тоже все в огне!
Задевая огнетушителем углы, Семен согнулся в три погибели и засеменил к лестнице. Огонь бушевал за каждой второй дверью. Весь первый этаж ОВД был охвачен треском горящего дерева. За железной дверью разбилась очередная бутылка, и даже через замочную скважину Буров увидел вспышку света.
Вера вбежала в актовый зал. Половина помещения была охвачена огнем: полыхали все три окна, огонь плясал на шторах, на деревянной облицовке стен, скакал по стульям и трибуне. Вера с криком нажала рычаг. Струя пены врезалась в стену огня, но пламя с хищным шипением лишь взвилось до потолка, словно ощетиниваясь.
Вера поскользнулась на чем-то и рухнула вниз, больно ударившись затылком об пол. Попытавшись подняться, нащупала ладонями кровь. В метре от нее, ярко освещенный заревом пламени, лежал труп Михалыча.
— Ааааа! — в ужасе завизжала Вера во весь голос, отшатываясь.
Прострекотала автоматная очередь. Пули саранчой вгрызлись в деревянную облицовку стены — на том самом уровне, где до падения находилась голова Веры.
Повизгивая от ужаса, она поползла к спасительной двери. Несмотря на шок, в голове проклокотала мысль: огнетушитель! Вера повернулась, вновь едва не плюхнувшись на тошнотворной темной крови, трясущимися пальцами ухватила короткий шланг огнетушителя и буквально выкатилась из кабинета.
— Мамочки! — кричала она, лихорадочно вытирая окровавленные руки о грязную форменную юбку. — Там все в огне! Господи!
— Не лезь туда! — заорал Буров. Залитый пеной почерневший стол тихо тлел, распростряняя дымок и мерзкий запах. — Там ничего ценного!
— Что?
— В актовом зале ничего ценного! — срывая голос, кричал Буров. Он подбежал к Вере, помогая ей встать, и это спасло его: с диким оглушительным грохотом граната, влетев в окно фойе, разорвала столешницу. Куски баррикады Бурова разлетелись в разные стороны. Через секунду о решетку со звоном разлетелась бутылка с зажигательной смесью, и хищные яркие струи огня запрыгали по полу.
— Твою мать! — заголосил Буров, давя на клапан огнетушителя. — Вера!
— Давай! — перекрикивая гром, провозгласил Рама.
Весь фасад ОВД был залит огнем. Полыхало каждое второе окно на обоих этажах. Пламя так и норовило вырваться наружу, но его, сбивая в дым, гасил ливень. Огню оставалось лишь одно — пожирать внутренности старого ветхого здания.
— Давай! — повторил Рама и, махнув Вахе рукой, дал очередь по одному из пока еще не горящих окон.
Ваха прыгнул в машину, повернул ключи. Взревел двигатель. Развернув машину задом к зданию ОВД, Ваха почти наощупь — в зеркалах заднего вида было лишь дезориентирующее пламя — пополз назад.
— Хорош! — Штекер кулаком двинул по багажнику джипа. Ваха притормозил. Штекер прицепил один крюк троса к бамперу. Крепко сжимая второй крюк, Штекер пополз к одному из полыхающих окон. Пересекающие друг друга прутья решетки полыхали, похожие на присланный из ада кубик Рубика. Штекер швырнул крюк на окно и резко дернул на себя. Крюк зацепился за решетку. Штекер прыгнул к машине и снова двинул кулаком по багажнику:
— Пошел!
Ваха дал по газам. Джип, ревя двигателем, устремился вперед. Трос натянулся — и с грохотом и звоном полыхающая решетка вылетела из оконного проема.
— Другое! — кричал Рама, прикрывая огнем работу Вахи и Штекера.
Из одного из окон второго этажа огрызнулся автомат. Рама пальнул в ответ, видя искры, которые пули выбивали об металл решеток.
— Дичь, третье окно! Третье слева! — кричал Рама. — Второй этаж!
Дичь выхватил бутылку из сумки. Это была пивная бутылка с натянутой на нее тряпичной рабочей перчаткой. Средний палец застыл в виде соски, остальные пальцы были крепко-накрепко связаны между собой. Спрятавшись за укрытие в виде заднего колеса джипа Kia sportage, Дичь мокрыми пальцами наощупь отвинтил крышку. Встряхнул бутылку. Горючая смесь, состоящая из бензина, керосина и машинного масла, в мгновение ока промочила торчащий палец перчатки — это был запал. Чиркнул бензиновой зажигалкой. Запал-палец вспыхнул. Потоки дождя норовили загасить его, но горючее так просто не сдавалось.
— Прикрой! — заревел Дичь и бросился к ОВД. Рама открыл огонь по второму этажу переводя автомат с одного окна на другой. Дичь с размаху запустил бутылку. Она разлетелась об решетку нужного окна, и тут же с мощным шипением огонь охватил весь оконный проем.
Тем временем Штекер уже накинул крюк на другое окно первого этажа.
— Давай!
Джип взревел и, ринувшись вперед, наехал на руку валявшегося в грязи Бобра. Он был мертв и сейчас никого не интересовал. Гораздо важнее было то, что только что Ваха вырвал с мясом уже вторую оконную решетку.
Володя не поверил своим глазам — до этого помещения огонь еще не добрался. Что здесь находилось? Два стола, плакаты-агитки. Кажется, отдел УР по розыску пропавших. Володя прыгнул к окну. Паля вниз, он увидел джип. Сквозь звуки стрельбы и рев ливня Володя расслышал грохот решетки — она проскакала за джипом пару метров и затихла в грязи.
— Суки! — ахнул он, холодея. — Суки!!!
Володя вскинул автомат и открыл огонь по джипу, целясь в крышу точно над водителем. С оглушительным звоном о решетку перед ним разлетелась бутылка. Полыхающие огнем осколки стекла разлетелись в разные стороны, вонзаясь в лицо Володи.
— Аааа! — истошно заорал он, прыгая на пол.
Он лихорадочно принялся сбивать лицо, до боли колотя себя по щекам. По пальцам сочилась кровь, но Володя ощущал лишь жар. Тяжело дыша, он отполз в сторону и в ужасе открыл глаза. Его лицо было цело. Володя издал стон облегчения.
В панике он бросил автомат. Володя прыгнул за ним. В этот момент клубок огня сорвался с решетки и в мгновение ока охватил его руку. Кожу обдало диким жаром.
Володя животно взвыл и принялся колотить себя по руке. Кажется, он упал на пол. Рукав полыхал все сильнее, — Володя чувствовал, как на его глаза обугливается и горит его кожа.
— АААА!!! — голосил Володя и мощным рывком оторвал полыхающий рукав. Кожа дымилась, но не горела. — Б… дь, твою мать, б… дь! — скулил Володя, слыша собственный голос, как во сне. На секунду зажмурился.
А потом закашлялся. Открыв глаза, Володя увидел, что все вокруг в дыму и огне. Голова кружилась. Володя уткнулся носом в рукав левой руки, но дым уже попал в легкие, и он снова закашлялся. Володе казалось, что сейчас с кашлем он выплюнет свои легкие — его выворачивало.
Рама сжал зубы, увидев, как джип под управлением Вахи наехал на труп Бобра — переднее колесо прокатило по его груди и раздавило голову. Рама отвернулся, чтобы не видеть этого. Мысленно он исторгал матные проклятия.
Но дело было важнее. А Бобер уже был мертв.
— Готово! — прокричал голос Штекера в наушнике рации. — Четыре окна!
— Противогазы? — рявкнул Рама.
Дичь кивнул и распахнул заднюю дверцу джипа, выволакивая объемный рюкзак…
…Володя упал. Глаза слезились. Мозг пронзила полная ужаса мысль: дышать! Ему не хватало воздуха. Володя не мог дышать! Хрипя, заливаясь слезами и не видя перед собой ничего, кроме пламенных скачущих чертей, Володя пополз наугад.
