Майкл Утгер - Шанс выжить
И вот результат. Мы разгадали ваши замыслы. Вам будет очень трудно защищаться, мистер Старк.
Да. Тэйлор со Старком были правы в одном. Идея с ширмой, которую они провернули, подставив меня вместо Старка-младшего, сработала. Все документы оформлял я, а он наблюдал со стороны. Вот и сейчас, будь он жив, он наблюдал бы со стороны, а когда бы меня увезли, он со спокойной душой улетел.
Гулкий голос диспетчера разнесся по зданию аэропорта: «Мистер Элвис Старк и мистер Олаф Тэйлор, просим занять свои места в самолете. Вы задерживаете вылет. Повторяю…»
– Уведите его, – приказал следователь. На моих запястьях защелкнулись наручники.
Эпилог
Память к нему вернулась полностью после сильного шока, который он испытал при вынесении смертного приговора.
Сидя в камере смертников, он отчаянно цеплялся за каждую соломинку, беседуя с адвокатом, удрученный вид которого не мог обещать ничего утешительного.
Адвокат говорил тихо, не глядя на приговоренного.
– Я проиграл этот процесс, – гнусавил он, сминая сигарету в руках. – Хотя был уверен, что правда восторжествует. Но свидетельства Вебера, Чиверса и Штернрика разбили все мои доводы вдребезги. Мне было очень трудно что-либо доказать. Пластическая операция изменила вашу внешность до неузнаваемости, папиллярные линии на пальцах не восстановились. Установить вашу личность практически невозможно. И в этом случае свидетели сыграли главную роль. Я бессилен, мистер Атвуд. Суд был непреклонен. Вам предъявили обвинение в убийстве Джесики Корбет, Патрика Грина, Агнис Элгон, Рут Анинг и Олафа Тэйлора, последних вытащили из колодца у охотничьего домика в лесу возле Фулертона. Вы же не смогли предъявить никаких вразумительных оправданий. Публика в зале, готовая разорвать вас на куски, встретила смертный приговор овацией. Сами понимаете, в такой обстановке трудно быть защитником.
Бывший лейтенант криминальной полиции по расследованию убийств Рэй Атвуд нервно расхаживал по крошечной камере с взъерошенными волосами уперев руки в бедра.
В отличие от адвоката осужденный не походил на человека, потерявшего надежду на благоприятный исход.
– Вы разговаривали еще раз с женой?
– Да. Но она наотрез отказалась признать в вас своего мужа. Одна мысль о том, что ей придется расстаться со страховой премией в двадцать тысяч, которую она получила после вашей мнимой гибели, приводит ее в дрожь. Вы ей не нужны, а деньги есть деньги. Вспомните, как вы жили? Она не желает признавать в вас своего мужа.
– От этой стервы ничего другого ожидать нельзя. Но она забыла, что в доме остались мои вещи и я смогу доказать, что они принадлежат мне. Теперь я все помню. К тому же у нее находятся желтые мокасины, снятые с убитого… Впрочем, я знаю, что можно сделать. Как обстоят дела с другими свидетелями?
– Они уверены в том, что вы убийца. Все помнят вашу внешность, костюм и эти дешевые перчатки. Женщина из рыбачьего поселка в суде тут же ткнула в вас пальцем и закричала: «Это он убил Грина». Она клялась, что, кроме вас, к нему никто не приходил. Привратник Рут Анинг, кроме вас, никого не видел и показал на суде, что это вы ночью заходили за Рут и ушли вместе. На стоянке, когда вы садились в ее машину, вас запомнил ночной сторож, a машину Рут нашли в лесу у охотничьего домика. И потом, никто не может даже предположить, что вас было двое. Элвис Старк, одетый так же, как и вы, показывал себя вскользь, а вы общались со свидетелями напрямую, и к тому же последним. Разумеется, вы и остались в памяти. Вспомните хотя бы рабочий поселок. В первый раз женщина запомнила костюм и перчатки, а во второй раз ваше лицо. То же самое можно сказать и о других свидетелях.
И, наконец, чемодан, где, помимо денег, лежала ваша записка, точнее – записка, написанная вам, свидетельствующая о том, что Старк виновен, раз предлагает двести тысяч. Но если бы даже вы сумели доказать, что вы лейтенант Атвуд, вам легче не стало бы. Это означало, что вы получили взятку, исчезли и намеревались удрать с деньгами за границу. Приговор был бы тем же, ну в крайнем случае пожизненное заключение. И, наконец, фотографии, сделанные Барреттом в ресторане и аэропорту, где вы ставите именную печать на договорах.
– Но все это подстроил Тэйлор, – дрогнувшим голосом сказал Атвуд.
– Тэйлор мертв. Он больше ничего не может сказать.
– И все же пожизненное заключение лучше смерти! Я докажу, что я Атвуд. Мне сохранят жизнь, а это время. Время, за которое можно продумать все до мелочей… Я докажу, что убийца Старк. Я достану его из под земли и…
– Сожалею. Но Элвис Старк не может взять вину на себя. Вы, правда, отошли немного от его сценария и не заправились у бензоколонки. Бензина осталось мало, и Старк обгорел незначительно, но зато голову вы ему проломили основательно. Теперь он в тяжелом состоянии лежит у Лопсса в клинике. Хирург уверяет, что он будет жить, но не то что память – навряд ли к нему и речь вернется. Он не в состоянии быть свидетелем, да и человеком-то не останется. К тому же его некому опознать. Недочеловек без имени – это все, что от него осталось.
– Вряд ли вы с вашим настроением сможете мне помочь. Был бы моим адвокатом Тэйлор… Впрочем, я и сам теперь многому научен.
Атвуд резко остановился и замер. В глазах мелькнула неуловимая искра надежды. Его мысли были далеки от смерти, камеры, тюрьмы. Он думал о будущем, забывая о том, что палач готовит свой инструмент к работе.
Адвокат медленно встал и вышел из камеры. Когда надзиратель захлопнул дверь и щелкнул засов, адвокат сказал ему со злой усмешкой:
– Какой же дурак этот Старк! И что толку размахивать кулаками после драки? На что он рассчитывал – непонятно. Сколько денег коту под хвост! И вместо королевской жизни – газовая камера. Сам из-под себя выбил табуретку, кретин! – Он плюнул на пол и пошел прочь.
Возле тюремных ворот его ожидал потрепанный «бьюик». Адвокат открыл дверцу машины и сел рядом с водителем.
– У тебя довольно кислый вид, друг мой, – скачали женщина, сидящая за рулем, – мне казалось, что все уже позади.
Адвокат уперся пухлыми руками в подбородок и, глядя на дорогу сквозь ветровое стекло, тихо ответил.
– Твой муж – крепкий малый. Я рассчитывал встретить вымоченную горбушку, а напоролся на стену.
– О чем ты говоришь?! Он уже труп!
– Собери все его вещи, – не слушая ее, сквозь зубы цедил адвокат, – и сожги все. Все, слышишь?!
Ничего не понимая, растерянная блондинка с запудренными морщинками скривила ярко-красные губы.
– Но я не собираюсь ничего сжигать! Все его вещи я продала!…
– Идиотка! – рявкнул адвокат и выпрямился. – Он же сыщик! Он их найдет…
– Как?! Ты сумасшедший! Он же приговорен к…
– Не знаю как! Он мне не докладывал. Возможно, заподозрил неладное. Но он их найдет. Плакала твоя страховка. Ты погрязнешь в нищете.
Адвокат взялся за ручку дверцы.
– Он же приговорен, – глухо повторила женщина.
– Да. И все же у него есть шанс выжить! Есть, если он сам станет своим адвокатом.
Женщина вцепилась в его рукав, пытаясь задержать озлобленного защитника.
– Ты хочешь бросить меня после всего, что я сделала? Ты веришь в то, что он выпутается?
Он вырвался и вышел из машины. Его уход был ответом на заданный вопрос.
