Гэвин Лайл - Ровно в полночь
Морган прошипел сквозь зубы, глядя мимо Харви на меня.
– Я никогда вам не доверял.
– Значит, мы в расчете.
Я обошел его сзади и вытащил из-под плаща огромный револьвер "Уэбли 45". Просидеть всю дорогу на этой штуке!
– Вы забираете машину? – мрачно спросил он. – Но все равно вас арестуют.
– Нет, если мы воспользуемся танковой трассой.
– Но ведь подумают, что генерал замешан в этом деле! – Похоже, он был искренне возмущен.
– Ошибаетесь, сержант. Разве вы забыли? Мы не должны знать о том, что здесь что-то может случиться. А генерал уже влип до самых кончиков усов, и если их ему прищемят, – не надо было нас продавать.
Помолчав, он заметил:
– Генерал продавал людей и покруче вас.
Из-за спины вмешался Мэгенхерд.
– Надеюсь, вы не ждете, чтобы я принял это доказательством его доброты.
Морган презрительно фыркнул и побрел по дороге в Майенфельд, пытаясь сохранить остатки армейской выправки.
Я следил, как он исчез из виду за поворотом, потом пошел взглянуть на заграждение из колючей проволоки.
Метров через двадцать я нашел то, что искал: прореху, наскоро затянутую двумя нитями проволоки. Дождавшись появления луны, по другую сторону я различил едва заметную дорогу, сворачивавшую направо.
Мисс Джермен спросила из-за моей спины:
– Это и есть танковая трасса?
– Она самая. – Я вытащил револьвер Моргана, чтобы тот не мог выстрелить, открыл затвор, поймал верхнюю нить проволоки между курком и затвором и стал крутить из стороны в сторону. Кусачки не ахти, но в конце концов сработали.
Девушка заметила:
– Нелегко будет ехать без огней. Да и дорога заросла.
– Ее наверняка чистят раз в несколько лет. И все, что может снести на пути легкий танк, сшибет и "роллс-ройс".
– А вы с ним справитесь?
Я пожал плечами.
– Лучше уж "роллс-ройс" поведу я, – предложила она.
– Не сходите с ума. Чтобы вы знали: вы не участвуете в дальнейшем путешествии, а возвращаетесь пешком в Майенфилд и ждете, пока завтра за вами не приедут.
Она поспешно заявила:
– Когда отец служил генерал-губернатором, у него был "фантом". Тогда я научилась его водить. Лучше за руль сесть мне.
Я хотел спросить, где ее отец был губернатором, но понял, что верю и так. Ее предложение имело смысл: машина требовала навыков, уже лет тридцать вышедших из употребления.
Пока я занимался второй проволокой, она сказала:
– И у вас с Харви руки будут свободны.
Еще один довод.
– Если, конечно, вы не считает, что я – на стороне врага.
Я покачал головой.
– Нет, не думаю, иначе вы не лезли бы под пули. Я просто не был уверен, что вы отдаете отчет в опасности прослушивания телефонов и вообще... Стоит кому-нибудь сказать: " А вчера секретарша Мэгенхерда звонила из Монтре", – и понеслось! А результат – хуже предательства.
Я помолчал, потом спросил:
– Так кому вы звонили?
– Человеку, который содержит нечто... вроде лечебницы. В горах возле Шамони. Для Харви. Я знаю, он вылечил одного человека, который слишком много пил, и подумала, что он может помочь...
– Почему вы не сказали мне правду?
– Не знаю, – тихо вздохнула она. – Мне это казалось... слишком личным. А вы меня всерьез не принимали...
– Даже если вы его уговорите, проблем хватит.
– Я не уверена, что справлюсь. Но я попробую, и уже сказала мистеру Мэгенхерду, что ухожу от него.
Может быть, в конце концов она меня и убедила. Лопнула вторая проволока.
Она спросила:
– А кусачки, которыми вы пользовались в аэропорту? Вы их потеряли?
Черт бы меня побрал, они лежали в саквояже!
– Так я сяду за руль?
Да, нам не повредит, если в деле примет участие хоть кто-то, сохранивший здравый смысл.
И я кивнул.
Мы вернулись назад. Харви спросил:
– Чего вы там застряли?
– Обменялись мнениями о ситуации на Балканах. "Роллс-ройс" поведет мисс Джермен.
– Она?! Мы же решили, что она останется здесь.
– Я передумал. Она знает такие машины. Для нас меньше риска.
– Но не для нее!
– Вы правы.
Девушка забралась на переднее сиденье, при этом голова ее оказалась выше, чем если бы она стояла на земле.
Харви заметил:
– Это традиция Сопротивления: равноправие мужчин и женщин по части быть убитыми?
– Вот именно.
Взревел стартер. Мотор заворковал, как грампластинка на очень малой скорости.
Харви упрямо настаивал:
– Мне это не нравится.
Я резко обернулся.
– А мне? Мне что здесь нравится? Знай я, что работа кончится прорывом в "роллс-ройсе" через Западный фронт, стал бы я за нее браться? Но мы здесь – и мы пройдем последние три километра.
– Элен могут убить.
– Отговорите ее.
Я сел на заднее сиденье, собрал "маузер" и вдруг вспомнил о моргановском "уэбли"", оттягивавшем карман моего плаща. Решил, что на роль стрелка с двух рук я не гожусь, я протянул его Мэгенхерду.
Попытки возражать я оборвал словами:
– Никто не заставляет вас пускать оружие в ход, мистер Мэгенхерд. Но если дела пойдут плохо, вы можете сами этого захотеть.
К тому времени Харви переговорил с девушкой. Я спросил:
– И что?
– И все равно мне это не нравится, – он прыгнул на подножку справа, держась левой рукой за дверцу. Я встал на подножку слева. Мисс Джермен включила первую скорость, и мы поехали.
29
Пока дорога была в приличном состоянии, видимо по ней ездили местные крестьяне. Мы миновали пастбища, деревья, странные зеленые бугры – остатки старых укреплений. И неожиданно оказались на опушке соснового леса, тянувшегося слева вверх до гребня Флешерберга. Стало очень темно.
Мисс Джермен спросила:
– Включить фары можно?
Я покачал головой.
– Нет. Но когда я крикну, включайте сразу дальний свет.
Мы ползли дальше. Деревья напоминали черные скелеты в рваных черных балахонах. И видимость не превышала пяти метров.
Я сказал:
– Давайте побыстрее. Как сможете.
– Я слышала, вы говорили, что нас будут ждать у передовой линии.
– Я все еще так думаю, но мне не по себе.
Не знаю, что она подумала, но поехала быстрее. Она лихо орудовала большим рулевым колесом – то ли насмотрелась гангстерских фильмов, то ли управление не требовало усилий благодаря многоступенчатому рулевому механизму.
Лес мы проехали и неприятное ощущение ожидания выстрела прошло.
Сразу за опушкой впереди появилось низкое длинное строение – первое из более современных укреплений. Я наклонился к мисс Джермен:
– Остановитесь на секунду.
Девушка притормозила. Я зашагал к постройке, Харви следом. Не сговариваясь, мы с разных сторон подошли к дверям блокгауза.
Он негромко спросил:
– Что ищем?
– Просто изучаем обстановку.
Он взглянул на меня, кивнул и занялся изучением постройки. Это был очень хороший блокгауз, и его создатели не жалели труда. Стены монолитного бетона, если судить по глубине амбразур, были не меньше восемнадцати дюймов толщиной. Вход искусно прикрыт специальными заграждениями от случайной пули или осколков. Амбразуры расширялись к наружной стороне.
Харви провел пальцем по стене и задумчиво сказал:
– Чудная была бы война. – Затем посмотрел на меня. – Полагаете, там впереди все в таком же духе?
– Да.
– Я представлял себе траншеи, окопы и все такое. – Он отвернулся. – Да, чудная была бы война.
Дальше укрепления стали попадаться все чаще: доты, среди деревьев – бетонированные орудийные позиции, ячейки для минометов. Дорога стала хуже, превратилась в две колеи, между которыми росли кусты и молодые деревца. "Роллс-ройс" проплывал поверх них, приминая днищем к земле.
Сейчас нам годился бы любой его цвет, только не этот: в бликах лунного света полированный алюминий сверкал, как зеркало.
"Роллс-ройс" замедлил ход. Харви негромко спросил:
– Здесь, что ли?
Я посмотрел вперед.
– Да, здесь.
Долину пересекал высокий откос. У него был идеально ровный, неестественный вид, как у насыпи, ограничивающей лужайку в саду. Свет луны позволила рассмотреть его получше: это был не вал, а небольшое плато. Генералы решили: чем выше местность, тем пригоднее для сражения. И сделали ее как можно выше. Все укрепления были подняты на платформу, как хорошо спланированная площадка для игры в кегли. Весьма логично, но немного жутковато.
Девушка сняла ногу с педали, и "роллс-ройс" замер у подножия плато. Мы с Харви соскочили с подножек, осторожно поднялись по склону и заглянули в боевую зону.
Сначала была видна лишь неестественно ровная поверхность, покрытая морем колышимых ветром кустов. Потом стали проступать прямоугольные очертания – блокгаузы, доты, командные пункты, ячейки для минометов и зигзаги соединительных траншей.
Лунный свет пробежал по земле, и бетонные глыбы обрели сероватый оттенок, словно старые кости, вырытые из сырой земли.
Харви заметил:
– Не слишком приятное зрелище.
