Михаил Нестеров - На один выстрел больше
Говоров перешел на другую сторону, фактически на сторону противника? Но чего ради? Сможет ли ответить целый штат психологов? Работал ли с Говоровым психолог? То, что над ним поработал хирург, было очевидно, как бросалась в глаза работа мастера тату.
Это была горькая ирония, и Возничий сплюнул ее через борт в море...
Он не заметил, как к нему присоединился капитан Лещик, и начал так, как будто беседа их прервалась минуту назад:
– Говоров смотрел на меня так, как будто требовал сатисфакции.
– Нам нужно было послать шлюпку и поискать перчатку.
На сарказм Лещика Возничий махнул рукой.
– Действия Говорова идут вразрез...
– С чем? С правилами данной спецоперации? Только ни ты, ни я не знаем правил этой игры, а они могут меняться по ее ходу; неизменен только мотив. Говоров подчинен определенным правилам, и об этом не стоит забывать.
– Нарушение правил ведет к провалу.
– Говоров подчинен определенным правилам, где главное – мотив и легенда. На него ежеминутно давят обстоятельства, и он вынужден подстраиваться под них. Ты разведчик и лучше меня знаешь эту тему. Ты просто кое-что подзабыл... под эмоциональным давлением.
Возничий был вынужден согласиться с Лещиком. Он почти до слова припомнил одну из лекций в разведшколе.
«В ситуации ролевой игры, нередко противопоставляемой игре по правилам, действуют такие же жесткие требования... И если несоблюдение правил игры выводит субъекта за пределы игрового пространства, то их соблюдение отнюдь не гарантирует его включенность в игру... Разворачиваясь по заранее известным законам (правилам), игра тем не менее задает пространство, где решающую роль играет фактор случайности, в том числе и человеческий фактор. Даже в интеллектуальных играх, где результат во многом зависит от ментальных способностей и усилий игрока, гипотетическая элиминация фактора случайности однозначно уничтожает игру».
– Односторонняя связь – величина постоянная, – тем временем продолжал Лещик, – константа. Вызов, сказал ты. Когда Говоров бросал тебе вызов, рядом с ним находились еще два или три человека. Они тоже бросили тебе вызов? Переглянулись, усмехнулись, показали тебе средний палец, проартикулировали «фак ю»?
– Что-то не заметил, – огрызнулся Возничий.
– Если бы Говоров перешел на другую сторону, над нашей стороной посмеялись бы хором. Но он по-прежнему один. И ему там хреново. Мы не сможем его понять, пока сами не побываем в его шкуре. Тебе нужно остыть после разговора с адмиралом. Мы ждали контакта с Говоровым несколько месяцев, и вот дождались: нас, видите ли, не устраивает качество связи, нам подавай что-то совершенное, готовый результат. Но мы напрочь забыли о том, что порой рады коротенькому ответу «о’кей». Слава богу, с ним все в порядке. Что, не так?
– Наверное, ты прав, – нехотя признался Возничий. Рано или поздно он и сам бы пришел к такому выводу, но хорошо, что есть на борту такой трезвый человек, как капитан Лещик.
* * *Москва
Инцидент. Через час адмирал произнес это слово в кабинете Миронова. Плюс «другие слова».
– «Ему на месте виднее» – это не ответ, – отрезал Миронов, одетый сегодня в голубую рубашку. И Осипян в очередной раз удивился тому, как мягко тот может возражать и категорически отвечать на что-то своему оппоненту.
Адмиралу не терпелось продолжить беседу точно так, как в первый свой визит. Тогда Миронов поделился с ним и Говоровым хорошей новостью: «Военное командование США объявило о ликвидации одного из лидеров «Аль-Каиды». И добавил: «Нам нельзя отставать от американцев». Конечно, это гонка спецопераций, пришел к выводу адмирал. Главное, чтобы она не раскалывала прочных пока что связей между религиями и народами.
И все же кое-какие обрывки из того разговора адмирал Миронову напомнил:
– Фактически ты безоговорочно принял сроки операции «Феникс».
– Я? – Для наглядности Алексей Григорьевич ткнул пальцем себе в грудь. – Я не помню этого.
– Ну как же! Ты подсчитал, что в прошлом году Лидинилла и Муслим встречались три раза; значит, подсчитал ты, пребывание агента на Острове может затянуться на четыре месяца. Ты лучше, чем я, знаешь, что работа под прикрытием требует многих месяцев, а порой и лет. Меня, как и тебя, тревожит вопрос: почему, имея под рукой средства связи, агент не выходит на связь?
– Но с успехом продолжает громить суда, брать заложников, убивать...
– Тому есть простые объяснения.
– Убийству, грабежу, насилию?
– Средству связи, – спокойно стоял на своем Осипян. – Например, единственное средство связи находится на «Фениксе», и агент обнаруживает еще и средство контроля или записи. Станет ли он рисковать собой и всей операцией ради двух слов, которые успокоили бы нас с тобой, кураторов операции? Нет, он будет беречь этот источник, чтобы воспользоваться им и сообщить ту информацию, ради которой он рисковал собой все эти месяцы. Она же необходима ему для спасения, для финальной, эвакуационной части операции.
– Все?
– Нет, я не закончил. Бесчинства – это я цитирую отдельных журналюг и политологов, разбои на€ море, участившиеся в районе острова Порселлис. Этим Говоров доказывает свою состоятельность, поддерживает и укрепляет взаимоотношения с Муслимом. Он как минимум удвоил его прибыль. Что касается убийств, грабежей и насилия – мы не знаем, убивал Говоров или не убивал. Скорее всего, нет. Но набеги на морские суда продолжались бы и без него.
– Продолжались бы и без него, – повторил Миронов. – Ладно. Пока закроем эту тему.
– Еще два слова, – попросил адмирал.
– Да, конечно.
– В бюллетене центра «Африканский рог» появилась информация следующего содержания: «Разбойные нападения на морские суда с йеменской стороны осуществляются двумя группировками. Ориентировочно, это «французская» и «испанская».
– «Черная» и «белая», – усмехнулся Миронов. – «Волки» и «овцы». Одни рвут всех в клочья, а другие попастись вышли. «Ваши» и «наши». Говоров, конечно же, возглавляет безобидную отару.
– Если ты закончил ерничать, я продолжу.
– Да. Извини. Ответь: Говорова не могли расколоть?
– Я не вижу признаков, которые указывали бы на это. Предположим, что это так. Муслим знает, с какой целью агент был внедрен в его окружение. Выбор у него невелик: либо казнить лазутчика, либо заставить работать на себя, то есть сделать из него двойного агента. Первого не случилось. Для второго нет доказательств. Говоров не выходит на связь – вот главный довод в пользу того, что его не раскусили. В противном случае, он не раз и не два вышел бы на связь – под контролем Мусульманина. Да и цель его вербовки мне видится только в одном. Муслим и Лидинилла – террористы, и Говорова они могут использовать только для совершения теракта. Будучи в курсе наших планов, они готовят простенькую операцию. Говоров выходит на связь. Капитан «Неистребимого» получает ценнейшую информацию: Лидинилла уходит на катере в таком-то направлении. Фрегат идет ему наперерез, а катер на поверку оказывается брандером. Фрегат российского флота идет ко дну, экипаж расстрелян. Вот это теракт. На таком любой террорист сделал бы себе имя. Так что факт, вызывающий наше беспокойство, говорит об обратном.
– Интересные доводы, – был вынужден согласиться Миронов.
Адмирал в ответ выразительно поиграл бровями.
Хозяин кабинета нашел, чем закончить беседу, и закончил ее «условно» в свою пользу:
– Умеешь хранить тайны?
– Я профессиональный хранитель тайн, – напомнил Осипян.
– Мне светит должность генпрокурора. И первое, что я сделаю на этом посту, так это привлеку твоего Говорова к ответственности по статье 227 УК Российской Федерации.
– И что это за статья?
– Пиратство.
По пути домой Осипян (решил в штаб не возвращаться, о чем и предупредил помощника) взвешивал все «за» и «против»: принес ли ему удовлетворение «визит к Минотавру»? По сути, он защищал Сергея Говорова, равно как и весь проект «Феникс», но не так сильно заботился о «деле национальной безопасности» в целом. И так на его месте поступил бы тот же Миронов. «А что, не так?» – сам себя спросил адмирал. Анализируя разговор с ним, снова ответил, что не придерживался домашней заготовки, а отдался импровизации. И был убедителен. Он снова выбрал правильный путь. И сам поверил в то, что Сергей не выходил на связь по причинам, озвученным в кабинете Миронова.
Но начальник флотской разведки держал в голове третью версию, которую не рискнул бы доверить все тому же Миронову. Трудно поверить, но Говоров, одержимый Сантосом до степени своего кумира, мог принять его образ, как бы фантастически это ни прозвучало. Эта версия объясняла упорное молчание Говорова, оправдывала его лихие набеги на суда и прочее. Но должна же быть какая-то весомая, генеральная причина, повлиявшая на решение Сергея. И она наверняка есть. Адмирал ничего не знал о Марии Романо, урожденной Лучано, о последнем поручении Альваро Сантоса убить эту женщину, о его любви к ней, о жестокости и предательстве, о том, как она спасла Говорова, вынашивая другую цель – уничтожить Сантоса. Иначе он расставил бы все по своим местам.
