Александр Соловьёв - Ветви Ихуа
Косясь в окно, Зубров поднял повыше воротник, и, как мог, вжался в сиденье.
— Эй, бродяга, куда ноги суешь? — Напротив сидела толстая тетка в синем пальто и с грозным видом глядела на Зуброва.
Он молча подтянул ноги и тут увидел, что к электричке со стороны одноэтажного почтового корпуса бегут два милиционера.
— Скоро отправляемся? — поинтересовался у соседки, но та не удостоила ответом и еще больше насупилась.
Милиционеры, переговариваясь на бегу, свернули к хвостовому вагону и исчезли из виду. Зубров отвернулся от окна и, вытянув шею, принялся всматриваться в окошки дверей тамбура, — он был готов в любую секунду вскочить на ноги, — и тут электричка тронулась.
— Слава те, господи, — сказали сзади.
Зубров досчитал мысленно до десяти, но в тамбуре никто не показался. «Чего ждать? — сказал он себе. — Надо идти проверить».
Он поднялся и, перехватываясь за спинки сидений, пошел в хвост электрички. Дойдя до середины вагона, увидел тех самых двух милиционеров. Проклятье! Развернувшись, он двинулся назад, ускоряя шаг.
Придурок… В Босфорск ему… В самую засаду приперся. Надо было пешком до следующей станции топать.
Войдя в тамбур, он захлопнул за собой двери, в то же время оборачиваясь. Милиционеры как раз входили в вагон. Один из них указал на Зуброва и что-то сказал напарнику. Оба схватились за кобуры и побежали по проходу.
«Сначала надо оторваться, а затем…» — Зубров совершенно не знал, что будет затем.
Он распахнул дверь в коридорчик между вагонами и нырнул в него. Проскочив смежный тамбур, оказался в следующем вагоне. Народу тут было раза в два больше. Какая-то женщина возмущенно кричала: «Я не понимаю!» — и, пока Зубров добежал до конца, она успела выкрикнуть эту фразу несколько раз.
Электричка набирала скорость и уже выезжала с территории вокзала. «Между станциями не меньше десяти минут езды», — прикинул Зубров. О том, чтобы играть все это время в кошки-мышки, не могло быть и речи. Еще минуту или две, и он окажется в головном вагоне, а там тупик. Значит, надо либо на ходу прыгать, либо придумать, как их задержать. Раздвижные двери можно было бы ремнем скрепить, но ремня он не носил.
Зубров на бегу высматривал подручные средства. Пробежал еще один вагон, оказался в тамбуре — там курили трое парней. Обернулся — погони не видно. В запасе пять-шесть секунд. Еще раз приценился к парням: нет — вид несговорчивый, мрачный… Зубров бросился дальше.
Оказавшись в следующем вагоне, тотчас заметил в массе котомок и сумок потертый кожаный чемодан, — он стоял на полке и был обтянут брезентовыми ремнями.
— Я возьму это! — На бегу он ткнул пальцем в чемодан.
Шум в вагоне утих, пассажиры с любопытством уставились на Зуброва. Переступая через ноги, он потянулся к чемодану, но какой-то старик заслонил дорогу, его дряблое лицо тряслось то ли от гнева, то ли от обиды. Он схватил Зуброва за руку, и тому пришлось оттолкнуть его назад, на сиденье.
Схватив чемодан, оказавшийся пустым, он стал сдирать с него ремень.
— Простите, пожалуйста, — бормотал Зубров. — Нет выхода.
Никто больше не пытался ему помешать. Завладев ремнем, он бросился к тамбуру и, заскочив в него, соединил двери. Стал торопливо запихивать ремень в металлические скобы ручек.
Милиционеры показались в конце вагона в тот миг, когда он завязывал узел. Затянув его так сильно, что грубый, пропитанный чем-то, брезент угрожающе затрещал, Зубров развернулся, и нырнул в пространство между вагонами, но еще с порога заметил в другом вагоне сиреневые шапки милиционеров.
Их было человек пять, не меньше. Возвращаться бессмысленно — те двое уже на подходе, и, наверняка, достали пистолеты и вот-вот начнут высаживать стекло. Зубров бросился в тамбур, и в эту же минуту из вагона навстречу ему выбежала та самая рыжая девушка, которую он видел в здании вокзала. Она взглянула ему в глаза, затем куда-то за его плечо. Он обернулся. Девушка ухватилась за стоп-кран, рванул на себя. Ужасный скрежет ударил по ушам, электричку тряхнуло… Незнакомка успела вцепиться в Зуброва, а он, расставив руки, уперся в простенок. Милиционеры, как домино, высыпались в проход.
— Двери! Скорей! — шепнула девушка, подталкивая.
Раздумывать было некогда. Зубров кинулся к выходу, просунул пальцы в щель и резким движением распахнул двери. Девушка сиганула ему на спину и чуть не столкнула.
— Давай! — завизжала она.
Безотчетно подчиняясь ее команде, он прыгнул и едва не свалился, поскользнувшись на сыпучем гравии.
— Беги! — выдохнула девушка и сильнее прильнула к нему.
Он, не успев толком удивиться, помчался вперед, отпуская на свободу скрытые силы.
***Зубров взбежал по склону и прыгнул в овраг, проскочил его, снова взобрался, пересек узкую лесополосу и гигантскими прыжками понесся через скошенное поле. Вслед не прозвучало ни единого выстрела или крика. Ветер и капли дождя били в лицо, ноги не успевали вязнуть во влажной земле. В голове — ни единой мысли, только тревожное изумление.
Добежав до конца поля, он свернул на грунтовую дорогу и помчался между двумя тракторными колеями. Когда дорога закончилась, свернул на луг, спустился по склону к шоссе, — там к счастью не оказалось машин. Пробежав километра полтора по асфальту, снова свернул на поле. В отдалении виднелась посадка. Добравшись до нее, он заскочил в заросли и, отыскав небольшую полянку, ссадил девушку.
— Кто вы такая? — крикнул Зубров, тяжело дыша.
С того момента, как девушка дернула стоп-кран, прошло не больше десяти минут, но теперь они были на порядочном отдалении от железной дороги — километрах в семи, а то и больше — попробуй, разберись при таких-то скоростях. Даже если милиция и станет преследовать, то прибудет сюда не раньше, чем через час.
Рыжая посматривала по сторонам, оправляя на себе красное клетчатое манто. Она что-то обдумывала.
«Какого черта я притащил ее сюда, эту подсадную утку!» — мелькнуло в голове Зуброва. Впрочем, предположение он тут же отверг. «Да какая там утка? Что я, иностранный шпион какой-нибудь, чтобы со мной в игры такие играть?»
Нет, он даже не крамольник, вроде Инзы Берка. С их точки зрения Зубров — заурядный хулиган. Тогда кто же она такая?
— А ты совсем меня не помнишь? — спросила девушка с надеждой.
«Выговор странный, — подумал он, разглядывая ее. — Эстонка? Нет, все-таки она в самом деле какая-то агентка…»
У нее были огромные миндалевидные глаза редкого серебристо-болотного цвета. В чертах худого, вытянутого лица читались воля и даже некоторая жесткость. Вместе с тем, губы были хоть тонкими, но по-девичьи нежными. Зубров впервые видел такое необыкновенное лицо, и в самом деле у него было чувство, что они где-то виделись. Разве что в прошлой жизни.
Растирая руки, он обошел ее со всех сторон и сказал:
— Запомнил бы, если бы раньше встречал.
Он старался говорить сурово, однако из-за бега и внезапно нахлынувшего волнения голос дрогнул.
«Агентка» усмехнулась и тронула пряди волос.
— Маскировка.
Она стащила парик, и волна молочно-белых волос упала ей на плечи.
Зубров отошел к серым зарослям кустарника и, раздвинув ветви, посмотрел на поле. Там никого не было. Вернувшись, он продолжил рассматривать девушку.
— Что-то в тебе не так, — сказала она. — Ах да! Дошло! Раньше взгляд не был таким… серьезным.
«Нет, не агентка, — Соседка по дому или бывшая однокурсница, — предположил Зубров. — Может, она из Багровска? Зачем я ее притащил?»
— Не тяни резину, — сказал он. — У меня времени в обрез, некогда твои шутки слушать. Говори, откуда меня знаешь.
— Как всегда, недоволен. — Она игриво улыбнулась. — И все же за эти несколько дней твои манеры стали получше.
Она снова заговорила на незнакомом языке.
— Ну, хватит, — проворчал Зубров. — Я тебя не понимаю.
Но она, не сводя с него взгляда, продолжала говорить, старательно артикулируя. Впрочем, некоторые слова показались ему знакомыми.
«Не эстонский, — подумал он, припомнив, как Томас Роосаар разговаривал по телефону со своими домашними. — Раз слова знакомые, должно быть, языковая группа родственная. Йорупский, что ли?».
— Ты все забыл, — разочарованно вздохнула девушка и, собрав волосы в пучок, снова нахлобучила парик. — Ладно, раз уж не вышло с ходу, без толку объяснять на пальцах, что происходит. Давай сперва поищем место понадежнее, что ли?
День клонился к вечеру. Дождь уже не моросил, но было холодно.
— Что за место? — недовольно спросил Зубров. Ему не нравилась перспектива снова тащить на плечах незнакомку, которая пудрит мозги. Куда разумнее бросить ее тут и топать в сторону Босфорска?
— Да хотя бы в город вернемся, — предложила девушка, словно догадавшись о его планах. — У меня квартира в Шестом микрорайоне. Никто и не подумает тебя там искать.
