Альберт Байкалов - Операция «Цхинвал»
— Кажется, этот дом, — раздавшийся с улицы вкрадчивый голос вернул Болтуна на землю. Он отстранился от Татьяны и обернулся.
Сквозь ветви черемухи, за штакетником ограды, он увидел на дороге три силуэта.
— Снова бомжи явились? — прошептала на ухо Татьяна.
Болтун не боялся визита алкоголиков. Даже предполагал, что явятся. Делать им особо нечего, зальют глаза и отправятся убивать время, которого у них хоть отбавляй. Однако его насторожили слова человека. Появилось подозрение, что это совсем другие люди. Ко всему не местные.
Он взял Татьяну за руку и стал медленно опускаться на корточки. Она последовала его примеру. Тем временем силуэты проследовали дальше.
— Кто это мог быть? — спросил, обращаясь к самому себе, Болтун. — На наших друзей не похожи.
— Да, — согласилась Татьяна. — Те ногами шаркали, кашляли и хрипели.
— Может, ты здесь кому приглянулась? — осторожно предположил Болтун.
— Все возможно, — она выпрямилась. — Пошли в дом.
Свет на кухне был тусклый. Татьяна быстро задвинула замызганные, серого цвета занавески:
— Завтра перестираю.
Болтун хлопнул летающего перед носом комара:
— А от этих гадов здесь ничего нет?
— Найдем, — успокоила она его.
Татьяна вскипятила электрический чайник, сделала несколько бутербродов, накрыла на стол.
Ели молча, прислушиваясь к гулу комаров, лаю собак, доносившемуся с улицы, пению сверчков. Болтун размышлял над своим положением. По-хорошему нужно связаться с родителями. Наверняка они уже в курсе происшедших событий. Однако несколько попыток дозвониться с телефона Татьяны ни к чему не привели. Трубку никто не брал.
«Может, у матери снова сердце прихватило? — с тоской думал он, глядя в темное окно. — А отец под этим предлогом водку жрет?»
— Чего загрустил? — отвлекла от размышлений Татьяна. Она накрыла его руку своей ладошкой. От ее прикосновения по спине пробежала волна тепла, сердце сжала боль радости, ожидания чего-то большего. Но тут же мысли снова вернулись в прежнее русло.
«Я здесь в любовь играю, а меня уже как законченного убийцу вся милиция ищет», — он ощутил поднимающуюся изнутри тоску, в которой вдруг стала меркнуть радость нахождения с Татьяной. Он вспомнил убитого из-за него механика, снова подумал о его детях и медленно освободил руку.
— Тебе плохо со мной? — она заглянула ему в глаза.
Болтун отвел взгляд в сторону:
— Нет, почему, очень хорошо. Только…
— Что?
— Настроение…
— Да, — она поставила на стол свои локотки и подперла кулачками щеки. — Ты так и не рассказал мне о себе. Я знаю лишь то, что ты работаешь в находящемся по соседству с моим домом автосервисе.
— История гнусная, — Болтун отвернулся в окно, почувствовав, что, если сейчас все расскажет Татьяне, сразу станет легче.
— Выкладывай, — настойчиво потребовала она. — Живем под одной крышей, а я ничего о тебе не знаю.
— Хорошо, — принял решение он. — Только я сейчас принесу одну вещь, чтобы тебе понятнее было.
— Это тот термос, что ты в сарае под крышу сунул? — ошарашила Татьяна.
— Ну! — он удивленно захлопал глазами. Когда перепрятывал контейнер, который до этого лежал в машине, Татьяна наводила порядок в доме.
— Хочешь знать, как догадалась? — она загадочно улыбнулась. — Да очень просто. Двери сарая поленом были подперты. Ты его убирал, а потом приставил заново. Только углубление в земле старое осталось, и царапина на досках свежая появилась. Я сначала в машине посмотрела. Гляжу, нет. Куда дел, если со двора не выходил? Дедукция и внимательность. А там и прятать негде, кроме как сверху.
— Ты его не раскрывала? — он подался вперед.
— А что? — удивилась он. — Прячешь в моем доме невесть что. Вдруг бомба? А мне потом сидеть? Ты же знаешь, за хранение статья есть. Отвечает тот, чья жилая площадь.
— Ты точно открыла?! — крикнул он.
— Да что ты так завелся? — она встала. — Больно надо.
Татьяна обиженно надула губки и стала убирать со стола.
Он попытался обнять ее за талию.
— Да пошел ты! — грубо толкнула она его в грудь.
От неожиданности Болтун полетел на спину. Татьяна вскрикнула. Но было поздно. Последнее, что он успел сделать, — это втянуть голову в плечи. Больно ударившись затылком о пол, Болтун зажмурился.
— Извини! — раздалось над головой.
На фоне потолка он увидел перепуганную Татьяну.
— Не надо было тебе меня спасать, — морщась от боли в спине, он с трудом встал, отряхнул штаны и вышел на улицу, сразу окунувшись в прохладу вступившей в свои права ночи. Остывающий воздух немного успокоил его. Дождавшись, когда глаза привыкнут к полумраку, Болтун направился к темнеющему на фоне неба силуэту сарая. С трудом нашел дверь. Нащупал подпорку, убрал ее в сторону. Осторожно потянул за скобу, служившую ручкой. Дверь устало скрипнула и отворилась. Болтун вытянул руку и вошел внутрь. Оказавшись в кромешной темноте, почувствовал себя неуютно. Окружающая чернота показалась живой и враждебной. Сердце стало биться сильнее. Во рту пересохло.
«Чего это я? — удивился он своему состоянию. — Как будто ворую!»
Скользя по дощатой стене кончиками пальцев, прошел вдоль нее, вытянул руку вверх и стал прощупывать пространство над балкой, пока не наткнулся на сверток. Осторожно вытащил его и развернулся к выходу. В шею впился комар. Прижал его рукой. На ощупь нашел дверь и вышел во двор. Завороженный прелестью ночи, замер, задрал голову вверх и невольно залюбовался небом. Неожиданно его перечеркнул метеорит.
«Пусть не посадят! — торопливо загадал он. — И еще чтобы с Танькой все вышло».
Звездочка растворилась где-то над лесом, а он смотрел туда и размышлял, что значит последнее, впопыхах придуманное желание? «Все» в его понимании — это сегодняшняя ночь с ней. А она, судя по всему, и так предопределена. Он расстроился. Уверенность в том, что не использовал шанс, стала причиной тоски. «Надо было загадать, чтобы у меня не было никаких проблем из-за этого контейнера», — подумал он и едва хотел нагнуться, чтобы снова подпереть сарай, как услышал за забором голоса. Его обдало жаром. Однако Болтун взял себя в руки. Он подумал, что наверняка их старые знакомые проспались и теперь явились, чтобы продолжить выяснять жилищный вопрос. Но почему они говорят едва слышно? Может, задумали пакость? А что, все возможно. Поняли, что настоящая хозяйка не уступит им дом, надумали поджечь. Скорее так оно и есть. Почти все преступления на бытовой почве являются следствием употребления алкоголя. Возможно, у них уже белая горячка.
Однако в следующее мгновение он понял, что голоса принадлежат не пропитым и опустившимся бомжам. Это его еще больше озадачило. Можно допустить, что на Танюху положил глаз кто-то из местных и сейчас решил навестить. А для смелости прихватил дружка. Но эти предположения почти сразу рухнули. Он вдруг разобрал несколько слов и понял, что говорят на незнакомом языке.
«Чеченцы! — словно током пронзила догадка. — Но как они нашли этот дом?» Проще простого, осенило его. Они до последнего гнались. Болтуна спасла машина. Их тоже. Они запомнили номер. Дальше дело техники. Не исключено, что муж Татьяны уже на том свете. Насколько смог убедиться Болтун, они не оставляли свидетелей.
Усугубленный темнотой страх, который обуял его, был непередаваем. Внутри, где-то под сердце, словно влетела из бездонных глубин космоса маленькая частица очень холодного вещества, вокруг которой с необычайной быстротой стало все леденеть. Он не сомневался, что от страха наверняка бы закричал, но ужас сковал дыхание, болью стянул голосовые связки. Болтун ощущал себя изваянием, состоящим из спрессованных нервов. Он потерял счет времени и абсолютно не чувствовал укусов облепивших его комаров. Внутри эхом отдавались голоса двух невидимых ему человек. Болтун даже не мог понять, с какой стороны забора находятся бандиты.
«Интересно, о чем они говорят?» — выплыло откуда-то из глубины затаившегося сознания. «Глупый вопрос, — сам себе усмехнулся он. — Рассуждают, как лучше тебя убить».
Этот ответ неизвестного, возникшего вследствие раздвоения его собственного «я», немного привел в порядок мысли, как если бы Болтун реально имел возможность общаться с кем-то. Стараясь бесшумно ступать, он двинулся в направлении выхода. Однако, когда до крыльца оставалось несколько шагов, остановился. Полоса желтоватого света, разделяющая двор на две половины, выдаст его, и тогда затаившиеся бандиты поймут, что он их обнаружил. Болтун шагнул вправо и стал красться к углу дома. Он вспомнил, что когда Татьяна убирала комнату, она открывала окна. На них были небольшие, больше символические шпингалеты, болтавшиеся на проржавевших гвоздиках.
Он нащупал ставень, потом прошел вдоль наличника и наконец остановился напротив второго окна. Взялся пальцами за раму, ухватил на ней рейку и потянул. Раздался едва слышный треск. Он замер. Сердце билось с такой силой, что тяжело было дышать. Он выждал некоторое время и потянул еще. Снова раздался хруст. Уже в разы громче, чем перед этим. Он вздрогнул от залаявшей в соседнем дворе собаки. Придя в себя и воспользовавшись этим, рванул со всей силы. Окно открылось. Он перевел дыхание и прислушался. По-прежнему было тихо. Тогда Болтун поставил на подоконник руки, подтянул правую ногу и перемахнул в дом. По спине в последний момент пробежал неприятный холодок. Ему вдруг показалось, что кто-то успел подкрасться и замахнуться. Но пронесло. Он даже осмелился выглянуть наружу, но ничего не увидел. Тогда быстро прикрыл окно и на цыпочках прошел на кухню. Болтун шагнул из комнаты в тот момент, когда стоявшая у стола с тряпкой и тазиком Татьяна развернулась к нему лицом. В следующий момент она отпрянула, а из перекошенного ротика вырвался пронзительный крик. Он сморщился и поднял ладони на уровне лица. Это непроизвольное движение оказалось кстати. Полетевший в переносицу тазик сначала ударил по ладоням. Но и лицу тоже досталось. Из глаз брызнул сноп искр. Он нагнулся, но в следующий момент почувствовал, как Татьяна обхватила его голову руками и прижала к своей груди:
