Сергей Алтынов - Двое против ста
Сотрудники управления, чуть более ста человек, выслушали сообщение молча. Внешне никто не проявлял беспокойства. Тем не менее почти каждый из них мысленно прощался со своими близкими... Гром грянул, но креститься было уже поздно, осталось лишь браться за автоматы. Не раз, не два и даже не три предупреждал Москву хмурый начальник о том, что боевики не сегодня-завтра атакуют Грозный. Но, как и в канун Великой Отечественной, чекистская информация проходила мимо кремлевских ушей. А ведь только за 96-й год в Грозном погибли восемь контрразведчиков: шесть прапорщиков и два офицера. Одного из них средь бела дня закололи шампурами на местном базаре. Боевики особенно ненавидели чекистов и всегда расправлялись с ними с особой жестокостью. В дом той же Лидии Викторовны (она была из местных и начинала работать еще в Грозненском КГБ) ночью попытались ворваться бандиты. Через дверь был насмерть застрелен ее брат, ранены муж и престарелая мать. Майор Семенова успела схватить автомат и догадалась перевести его на одиночный огонь, чтобы очередями не расстрелять сразу все патроны. На ее счастье, не прошло и пяти минут, как на выручку примчался БТР с Феоктистовым, Григорьевым и другими спецназовцами. Тогда бандиты предпочли в бой не ввязываться и поспешно ретировались. Сегодня ситуация сложилась иначе...
Шарманкин и Валерий вышли на «первую линию обороны». По счастью, незадолго до августа по приказу замдиректора ФСБ вход к управлению был забаррикадирован бетонными блоками. Пятеро прапорщиков из комендантского отделения, несущего охрану здания, вяло отстреливались из автоматов. Пробираясь на полусогнутых, Ротмистр наткнулся на тело шестого прапорщика. Он был без каски, и в его гладком, еще не тронутом морщинами лбу отчетливо виднелось пулевое отверстие. С «той стороны» явно работал снайпер... Один из прапорщиков, самый юный, нажимал спусковой крючок, отворачивая при этом голову. Хорошо, что его «АКС» был поставлен на одиночный огонь, а на башке присутствовал кевларовый шлем.
– Твою мать! – Не сдержавшись, Валерий врезал незадачливому вояке по шее. Слегка, не в полную силу. – Патроны береги, сопляк! Где десантные БТРы? – спросил он у второго, более старшего прапорщика.
И в самом деле, рядом с управлением, которое находилось аккурат напротив здания Дома правительства, всегда стояло несколько БТРов с десантниками.
– Не знаю, исчезли, – ответил прапорщик.
Сжечь их боевики никак не могли. Уже после Феоктистов узнает, что в центре Грозного войск практически не было, и вообще боевики преспокойно вошли в город, не получив никакого отпора. Все это называлось одним словом – измена, но в те часы у Валерия и его сослуживцев задача была одна – выстоять. Надо сказать, что взять приступом здание контрразведки было задачей не из легких даже для хорошо обученного специального подразделения. Кирпичное здание, обнесенное бетонными блоками с бойницами. Крепость. Ко всему прочему, у контрразведчиков имелись крупнокалиберные пулеметы.
– Мужики, не дрейфь, – весело подбодрил сослуживцев Шарманкин.
Через пять минут Юра и Валерий вновь были в «штабе» у начальника управления.
– В управлении мы продержимся более суток, – докладывал Шарманкин как старший по званию. – А как быть с общежитием?
На некоторое время в «штабе» воцарилось молчание. Здание чекистского общежития находилось на противоположной стороне от управления, всего в каких-то трехстах метрах. Однако в боевой обстановке эти метры вовсе не «какие-то». Общежитие являло собой панельную пятиэтажку с хлипкими фанерными перегородками.
– Сколько там сейчас человек? – спросил Феоктистов начальника.
– Около пятидесяти, – ответил тот.
Фактически все эти «около пятидесяти» оказались в положении заложников... Тем временем на столе начальника заработала рация. Несмотря на радиопомехи, Феоктистов и Юра сразу узнали голос подполковника Лебедева, бывшего сейчас в общежитии за старшего.
– Что нам делать? – с трудом сдерживая себя, спрашивал Лебедев начальника.
– Мы пока не можем вам помочь, – ответил начальник. – Заблокируйте все двери, обороняйтесь!
Не сдержавшись, начальник хлопнул кулаком по столу. Злился он не на своего подчиненного Лебедева, а на свое бессилие. Что мог сделать сорокадевятилетний полковник, чтобы спасти людей? Послать на верную смерть других своих подчиненных?
– Ждите, ребята... – только и произнес он в рацию.
– А что если, – сказал, немного заикаясь, Юра Шарманкин, – мы втроем прорвемся к общежитию?
– Кто это мы втроем?
– Я, майор Феоктистов и капитан Григорьев. Мы поможем держать оборону и разведаем возможные пути отхода. Там ведь у них ни одного спеца!
Что правда, то правда. В здании общежития находились оперы экономического отдела и контрразведки на стратегических объектах, водители, кадровики, сотрудники наружного наблюдения. В здании же управления оставались еще пятнадцать бойцов спецназа под командованием майора Саши Максакова.
– А как прорветесь? – спросил начальник.
– Очень просто, – ответил Шарманкин и начал объяснять.
Не прошло и десяти минут, как Валера и Гена Григорьев выкатили из внутреннего гаража оперативную «Ниву».
– Я сяду за руль, – сказал Юра. – Ну а вы, – кивнул он Гене и Валере, – бьете плотным огнем без остановки. Триста метров должны проскочить. А ты, – Шарманкин повернулся к молодому лейтенанту, стоявшему рядом, – устроишь дымовую завесу.
– В дыму не заблудитесь? – спросил тот.
Шарманкин замотал головой, а Валера и Гена лишь усмехнулись. Юра был водителем от Бога, настоящим асом. И машину, и БТР, и БМД он мог водить и в дыму, и с завязанными глазами, как его тезка экстрасенс Юрий Горный.
Лейтенант жахнул дымовым зарядом из гранатомета, и «Нива» рванулась вперед. В считаные секунды она преодолела нужное расстояние и затормозила в каком-то метре от входа в подвал общежития. Там их встретили предупрежденные по рации сотрудники во главе с подполковником Лебедевым.
– Что здесь у вас? – тут же по-деловому осведомился у Лебедева Шарманкин.
– Если начнут обстреливать из гранатометов, то разнесут все здание, – ответил подполковник.
– Не начнут, – твердо произнес Феоктистов. – Если здание рухнет, оно перекроет подход к Дому правительства. Если загорится, то и это боевикам не с руки.
– Смотрите, к нам переговорщики! – сообщил от окна наблюдатель, худощавый паренек лет двадцати пяти, в синем спортивном костюмчике и модных очках.
И в самом деле, к зданию с белой тряпкой на длинной сучковатой ветке двигалась небольшая группа чеченских бойцов. Впереди уверенной походкой шагал маленький, щупловатый мужчина в камуфляжной куртке. У него было гладко выбритое лицо и рыжеватые слегка вьющиеся волосы. Он совсем не походил на несгибаемого бойца чеченского сопротивления, тем не менее Ротмистр сразу узнал его. Это был полковник Умар, в прошлом носивший погоны прапорщика, но при этом проходивший службу в спецназе ГРУ. Валерий был прекрасно осведомлен, что, несмотря на свою субтильную внешность, этот человек перешибает ребром ладони огнеупорные кирпичи и точно метает как ножи и штыки, так и саперные лопатки и звездочки-сюрикены. Юра Шарманкин высунулся из окна.
– Привет! – улыбнувшись, громко произнес полковник Умар. – Сдаваться собираетесь или вас живьем тут пожечь?
Шарманкин лишь усмехнулся, не торопясь с ответом.
– Что ты смеешься, генералиссимус? – все в том же тоне продолжал полковник Умар. – Если вы сложите и сдадите мне оружие, я гарантирую вам жизнь! У вас безвыходное положение.
– Безвыходных положений не бывает, – ответил появившийся в окне рядом с Шарманкиным немолодой подполковник из кадрового отдела.
– Ваш СОБР уже сдался! – сообщил полковник Умар.
– Мы не СОБР, мы ФСБ! – спокойным голосом произнес Юра Шарманкин.
– Извини, но для меня это то же самое, только в другой руке, – перестав улыбаться, проговорил Умар.
В этот момент в окне общежития вспыхнула вспышка фотоаппарата-мыльницы. Это парнишка-наблюдатель решил запечатлеть полковника Умара для истории. Феоктистов вспомнил, что этого худенького парня в очках зовут Миша и что он имеет звание прапорщика, а работает водителем оперативной машины.
– Снимай, пожалуйста! – На лице Умара вновь появилась совсем не злая, почти добродушная усмешка. – Все равно ты уже труп, как и все те крысы, что засели в этом пятиэтажном ящике... Даю вам двадцать минут! – закончил он властным, повелительным голосом.
Спецназовцы продолжали осматривать оборонительные позиции. Да, разрушать здание боевикам было невыгодно. Это затруднит предстоящий штурм управления и Дома правительства. Значит, попытаются выкурить их отсюда другими методами. Хотя применение гранатометов и легкой артиллерии исключать было нельзя. Феоктистов в который раз оглядел вверенное им с Юрой и Геной воинство. Кадровики, техники, водители, специалисты РЭБ и РЭЗ[17] . Большинство из них стреляло лишь на учебных стрельбах и то от случая к случаю. И сюда они, в отличие от спецназовцев группы «А», приехали не воевать. Вряд ли в случае пожара на первом этаже они смогут спуститься по веревкам с пятого. Тем не менее сейчас все они держали в руках оружие и готовы были сражаться до последнего.
