Сергей Зверев - Первая пуля – моя
– Не надо! – Людмила откинулась на спинку кресла и приложила пальцы к вискам. – Сейчас все пройдет…
Дима гневно сверкнул глазами на Большакова:
– Стас, ты ее напугал!.. Какого черта?
Тот только развел руками.
– Извините, Людмила Марковна. Я не думал, что вы примете эту информацию так близко к сердцу.
– Это вы меня извините… Мне уже гораздо лучше… Просто нервы ни к черту… – Каждое слово давалось Людмиле с огромным трудом, но она заставила себя улыбнуться. – Пожалуй, пойду к себе… Прилягу…
– Тебя проводить? – предложил Дима.
– Нет-нет… – Она встала и нетвердой походкой направилась к двери, чувствуя на себе встревоженные взгляды мужчин. Ее так и подмывало обернуться и сказать: «Неужели я похожа на идиотку, которая верит всему безоговорочно?» Однако Людмила очень сомневалась, что стоит произносить эти слова вслух. Пока она играет роль наивной дурочки, может спать спокойно. А кто знает, не станет ли она «использованным материалом» после того, как приоткроет карты?..
Оказавшись за закрытыми дверями своей новой спальни, Людмила, не снимая обуви, рухнула на диван. В эту комнату, бывший кабинет деда, она перебралась сразу после того, как с Анечкой произошло несчастье. Комнатка была не ахти какой просторной, но зато без «криминального прошлого». Кроме углового дивана, здесь был встроенный шкаф, телевизор, два кресла и журнальный столик. Интерьер, как в отеле среднего класса – все по делу, никаких излишеств. Людмила перетащила сюда кое-какие вещи из своего гардероба, любимые книги, украшения. Расставила на столе фотографии, отчего комната сразу приобрела обжитой вид.
Ее переселение в бывший дедовский кабинет Дима воспринял спокойно. Раньше Людмила как-то не задумывалась – почему. Но, узнав об измене мужа, поняла, отчего на этот раз не было обычных упреков.
И вот теперь, валяясь на огромном диване, она думала только об одном – что удерживает ее рядом с человеком, на совести которого столько «несчастных случаев»? Деньги? А может, жажда власти? Или сила привычки?
«Нет, мой муж самое настоящее чудовище… Аня, журналист Воскресенский, двое ребят из охраны… И это только те, про кого мне точно известно… А еще исчезнувшая Тоня Панкратова, чей труп наверняка найдут на дне реки через полгода… И все это ради победы на выборах? Да пропади она пропадом, такая победа! – Людмила перевернулась на спину и уставилась в потолок. Затем горько усмехнулась: – Только не надо врать самой себе, дорогуша. Ты ведь давно мечтала стать женой губернатора. Так что самое лучшее для тебя – сидеть тихо и делать вид, что ничего особенного не происходит…» И все же ей было не по себе от хладнокровного цинизма, с каким велась эта предвыборная кампания. Путь к губернаторскому креслу был усыпан трупами, и с каждым днем их становилось все больше и больше.
Глава 9
«Ну и как я буду жить в этом дерьме?» – Тоня с тоской оглядела комнату и тяжело вздохнула. Однокомнатная квартира, снятая ею по объявлению, вызывала у нее брезгливость. Маленькая, пропахшая кислыми щами, с убогой мебелью и целым выводком тараканов, с независимым видом разгуливающих по кухне, она напоминала вокзальный сортир, в котором убирают от случая к случаю. Однако в ней были и свои плюсы – второй этаж, балкон и помесячная оплата. Хозяева других квартир требовали, чтобы Тоня заплатила хотя бы за три месяца вперед. Но столь непозволительная роскошь была ей, увы, не по карману.
С трудом выпроводив болтливую хозяйку – пышногрудую сорокалетнюю мадам с неизменной сигаретой в зубах, – Тоня засучила рукава и принялась за уборку. И сразу натолкнулась на два неприятных сюрприза – неработающий бачок в унитазе и ворох использованных презервативов под ванной. Там же валялся потертый кожаный ошейник с металлическими шипами – характерный атрибут садомазохистов.
«Похоже, раньше эту квартиру снимали любители жесткого порно», – грустно усмехнулась она, припоминая слова хозяйки, которая клятвенно уверяла, что Тоня – первая квартирантка за последние полгода.
Ароматом любви были пропитаны даже стены, не говоря уже о вдрызг расшатанной мебели. Целый день Тоня мыла, чистила, оттирала засохшие пятна с обивки. Это помогло ей на время забыть о своих проблемах и о нелепой гибели Сая и Краснопольского. Вскоре квартира стала похожа на больничную палату – пол вымыт до блеска, в углах ни пылинки. И от этой казарменной стерильности Тоне стало не по себе. Чтобы заглушить нарастающее чувство одиночества, решила прогуляться по району, а заодно зайти в магазин за продуктами.
По дороге увидела телефон-автомат и сразу подумала, что неплохо бы позвонить Гусеву. Но тут же постаралась отделаться от этой мысли, потому как разговаривать с Гусевым ей совсем не хотелось. Ну что хорошего она сможет сказать шефу? Что, укокошив человека, трусливо сбежала, даже не подумав сообщить в милицию? Или о своих страхах, о преследователях, которые мерещатся ей на каждом углу? Она не сомневалась, что за проявленную самодеятельность Гусев вкачает ей по первое число. А выслушивать упреки в свой адрес у нее не было никакого желания. Она и сама понимала, что поступила глупо, по-детски. Но в ту ночь, узнав о гибели Валеры и Сергея, она ведь по-настоящему испугалась. Пожалуй, впервые в жизни. И этот воистину животный страх, как ни странно, никуда не делся.
«И все же разговора с шефом не избежать, как ни крути… – подумала Тоня с сожалением. – Он, наверное, с ума сходит от переживаний: двое его лучших людей погибли, я исчезла в неизвестном направлении. Да еще оставила после себя подарочек в виде мертвого мужика в прихожей… Впрочем, про мужика он вряд ли знает. Дверь я, кажется, заперла. Ах, какая же я все-таки дура, что не прихватила его пистолет! Но тогда я думала только об одном – как можно быстрее смыться…»
Так, занимаясь самобичеванием, Тоня добрела до магазина. Купила пачку пельменей, полбуханки хлеба и, мгновение поразмыслив, взяла бутылку «Столичной». Водку она не любила, но не поминать же погибших коллег сухим вином. Прошлась по остальным отделам и купила пасту, зубную щетку и мыло. Взгляд на мгновение задержался на коробочках с красками для волос. После некоторых колебаний Тоня попросила показать одну из них – самую светлую.
– Будете брать? – уточнила продавщица.
Подумав, Тоня кивнула – кажется, пришло время кардинально поменять имидж.
Дорога назад показалась ей гораздо короче. Войдя в квартиру, заперла дверь на все замки и направилась в кухню. Поставила на газ кастрюлю с водой, бутылку сунула в морозилку, а пельмени оставила на столе. И, мысленно перекрестившись, подтянула к себе телефон, который стоял тут же, на кухонном столике. Номер мобильного телефона Гусева она помнила наизусть, однако никак не решалась набрать его. Дождалась, когда закипит вода, бросила в кастрюлю пельмени. Затем достала из пакета краску для волос, задумчиво повертела коробочку в руках.
«Все, хватит оттягивать неизбежное!» – приказала самой себе и, боясь передумать, быстро набрала номер.
На этот раз ей пришлось считать длинные гудки. Когда Тоня была готова положить трубку, по ушам резанул слегка уставший голос:
– Слушаю.
– Владимир Владимирович, это я…
На другом конце провода повисло неловкое молчание. Тоня грешным делом решила, что шеф ее не узнал, и смущенно пролепетала:
– Это я, Панкратова…
– Я понял. – Голос Гусева был на удивление сух и холоден. – Извините, я сейчас занят. Не возражаете, если я перезвоню вам через пять минут? Ваш номер?
Тоня растерялась – впервые шеф обратился к ней на «вы». Но тут же поняла, что он попросту не желает, чтобы находящиеся рядом догадались, с кем он разговаривает. Назвав номер, который, слава богу, был написан прямо на аппарате, Тоня опустила трубку на рычаг и в изнеможении откинулась назад. Спина была мокрой от пота, зубы выбивали мелкую дробь. Только сейчас она по-настоящему осознала, что здорово переволновалась из-за этого звонка. И, кажется, не зря – Гусев повел себя совсем не так, как она рассчитывала.
«Похоже, что-то произошло…» – только и успела подумать она, потому как в следующее мгновение телефон протяжно зазвонил. Дрожащей рукой Тоня сняла трубку и выдохнула:
– Алло?
– Ну и как это понимать? – нервно спросил Гусев. – Ты, вообще, где?
– В Москве…
– Я понял, что не в Иркутске… Нам надо встретиться и поговорить. Называй адрес, по которому тебя можно найти!
– Мишина, двадцать два, квартира восемь, – пролепетала Тоня.
– Буду через тридцать минут. Жди, – отчеканил Гусев и повесил трубку.
Как ни странно, после этого заявления Тоня почти успокоилась. Ведь теперь у нее появилась реальная возможность переложить свои проблемы на широкие плечи шефа. Она решила, что расскажет ему все, а там – будь что будет. Пусть Гусев сам решает, что делать. Как-никак, именно он втравил ее во все это дерьмо. Когда Тоня работала на рынке, с ней ведь ничего подобного не случалось. Но стоило устроиться в «Терминал», как ее жизнь превратилась в сущий ад…
