Николай Стародымов - Братишка, оставь покурить!

Она, наверное, понимала, что я уже про нее знаю слишком много, а потому стояла смущенно потупившись.

— Забери меня отсюда, Прсвет, — сказала она негромко. — Забери, пожалуйста.

Что я мог ей на это сказать? Что не верю в ее искренность? Что мне не хочется обрастать рогами? Что я сам в Россию не могу вернуться, пока не выправлю себе новые документы?.. Все это было правдой.

И вместе с тем я не мог ей и отказать. Наверное, ей и в самом деле тут несладко, если они с братьями решилась на подобный шаг.

— Я приду в четверг, Мириам, — тихо сказал я. — И тогда мы с тобой все решим.

И тогда произошло то… Произошло то, что произошло.

— Возьми меня с собой прямо сейчас, — попросила она.

Я не должен был соглашаться. Но…

— Пошли, — сказал я.

…Это было невероятно. Но водитель до сих пор спокойно спал в кабине.

— Я тебя ждал, Просвет, — не удивился он появлению Мириам. — Давай садись быстрее. Еще на ужин поспеем.

Часть четвертая

Попытка к бегству

После вчерашнего дождя солнце, казалось, решило наверстать упущенное и поскорее восстановить свои права на погоду. Оно пронзало своими толстыми золотыми лучами комнату насквозь, которые, отражаясь от полированных поверхностей мебели, одновременно ярко выделяя на них каждую пылинку, дробилось, разбрасывая блики, в граненом стекле «стенки».

И, как я ни старался не обращать внимания на буйство золотого света, у меня получалось это с трудом. И это слегка раздражало. Вернее, это сильно раздражало, однако я понимал, что проявлять раздражение не следует, а потому тщательно запрятал нервы внутри, сжал их в кулак, да еще и пригрозил: попробуйте только прорезаться!..

Разговор явно не клеился.

— И как ты себе, это самое, все это мыслишь?

Я с недоумением пожал плечами:

— Ты у меня спрашиваешь?

— Ну а у кого же?

Мы с Мареком смотрели друг на друга, явно друг друга не понимая. Вернее, скорее всего, не совсем так: он все прекрасно понимал и, по всей видимости, все заранее продумал и мое поведение скрупулезно просчитал. Или кто-то за него это сделал и ему теперь оставалось только выполнять чьи-то рекомендации. Как бы то ни было, сейчас он старательно изображал невинность, подталкивая меня самого к принятию какого-то важного для него решения.

Нет, парень, при всем своем, или чьим-то еще, уме, ты еще не понял, что нынче не на того напал! Я перед тобой кланяться не стану. Ты мне сам все расскажешь, а не я из тебя буду нужную информацию клещами вытаскивать! Потому что не только ты мне — я тебе, о чем нетрудно догадаться, тоже для чего-то нужен! Для чего — пока не знаю. Но в том, что нужен, сомнения нет.

Ну а раз уж мы с тобой настолько нуждаемся друг в друге, я сейчас просто встану и уйду. Вернее, только встану и сделаю вид, что собираюсь уходить. Ну а ты меня остановишь. Непременно остановишь. И после этого уже не будешь передо мной выделываться. Если так произойдет, в дальнейшем мы с тобой будем разговаривать на равных.

А если не остановит? — попытался насторожить меня долго до того молчавший внутренний голос.

Ну что ж, если не остановит, так тому и быть. Я предпочитаю играть в открытые игры, а не пытаться темнить со своими.

Со своими? — с нескрываемой ехидцей поймал меня на оговорке все тот же голос изнутри. Они, выходит, эти Мареки, для тебя уже свои?

Ну ладно, пусть не со своими, — не стал я с самим собой спорить по пустякам. Пусть не со своими, а с теми, с кем я вынужденно и временно оказался в одной упряжке. Потому что мы с ними нужны друг другу.

Круг замкнулся. Я начал с того, что мы нуждаемся друг в друге, и к тому же пришел, только теперь уже с другого боку. Ну а кольцо, в котором поневоле оказался, нужно решительно разрывать.

Я встал. Подхватил свой новенький, только сегодня купленный кейс.

— Счастливо оставаться, — обронил небрежно, не подавая Мареку руки. — При случае Корифею привет.

Сказал — и пошел к двери. Повозился немного — не сразу разобрался в замках и запорах. Вернее, сделал вид, что не сразу разобрался.

Однако Марек молчал — скорее всего, тоже понимал, что это всего лишь игра, попытка восстановить статус-кво. И выжидал, надеялся, что я сам сейчас не выдержу принятой позы и вернусь к нему если не с поклоном, то с видимостью покаяния.

Не на того напал, парень, еще раз сказал я себе. На тебя еще сперматозоид не созрел, когда я уже по афганским горам лазал и «духам» бошки сворачивал. Я и без тебя, фрайер дешевый, проживу!.. Ты без меня, впрочем, я понимаю, тоже. Но только это вовсе не значит, что ты от меня дождешься поклона. Вот и ладненько. Вот на таком раскладе и остановимся. Вернее, разбежимся.

Так что все, гражданин хороший, как говаривали в мою бытность в твоем возрасте, любовь прошла, детей об стенку и девичья фамилия. Адью, как говорится!

…Наконец «собачка» щелкнула, дверь поддалась, распахнулась. За спиной было тихо, никто меня не окликал. Ну ладно, если так…

Так и не обернувшись, я вышел на лестничную площадку и громко громыхнул за спиной дверью. Секунду-другую помедлил. И только после этого начал неторопливо спускаться по лестнице. Подчеркнуто, демонстративно неторопливо. Однако так и не дождался: дверь, из которой я только что вышел, не раскрылась.

Значит, так тому и быть. Теперь можно сколько угодно гордиться своей гордостью. Я выдержал марку. Выдержал… Однако это было плохо. Потому что это означало, что теперь придется поиски нужных мне людей начинать самому. Без помощи тех, на чью помощь я рассчитывал.

Я вышел из подъезда и остановился. Куда направиться теперь? Идти было попросту некуда.

Как говорится, куда пойти, куда податься?.. Вариантов виделось не так уж много. На поверхности: сдаться милиции, покаяться и вернуться в «зону». Желания нету… Что еще? Сесть на первый попавшийся поезд и уехать куда глаза глядят, а там что-нибудь, да получится. Ограбить банк. Попросить политического убежища в посольстве государства Маврикий. Начать бомжевать. Соблазнить и жениться на дочери Рокфеллера, Борового или «нового русского». Опровергнуть закон Ньютона и получить за это Нобелевскую премию. Завербоваться куда-нибудь наемником…

Стоп! Последняя мысль вдруг показалась не лишенной некоторой привлекательности. В самом деле, а почему бы и нет? Уж что-что, а воевать я умею — быть может, это единственное, что я умею делать хорошо и профессионально. Да и с людьми обращаться, в смысле командовать ими, тоже… Наемником… Эту мысль хорошо бы не позабыть и со временем обдумать получше.

Вот только как это делается? Вряд ли где-нибудь на доске объявлений или в рекламной газете «Из рук в ноги» будет написано: «Приглашаются опытные наемники. Конфиденциальность гарантируем. Оплата сдельно-премиальная…» Плохо, что у нас нет своего французского Иностранного легиона, где можно было бы годика на три укрыться.

Вокруг меня раскинулась Москва. Один из величайших городов мира. И одна из самых криминальных столиц. Здесь можно найти все что угодно, здесь можно решить абсолютно все вопросы. Для этого необходимо всего-то две вещи: деньги и информация о том, куда с какой проблемой обратиться. А у меня нет ни того, ни другого.

Значит, опять круг замкнулся. Мне позарез нужен Марек. Но вернуться в квартиру после того, как я сам от него ушел… Нет уж, это было выше моей гордости.

В общем, решено. Начнем все с начала, как будто и не было в моей жизни знакомого «авторитета» с погонялом Корифей. Я опять ни от кого не завишу, я по-прежнему никого не знаю. Пусть будет все, как будет. И буду сам решать, думать, сам просчитывать варианты того, как следует поступить. Одинокий волк — в этом есть свои плюсы. Правда, это хорошо, когда у этого волка хоть где-нибудь есть логово, где можно отдохнуть, отлежаться, в крайнем случае зализать свои раны — в том числе и душевные… Но это уже было бы слишком хорошо. Будем исходить из имеющихся у нас реальностей.

Приняв такое решение, я одернул воротник куртки-джинсовки, которую тоже купил только сегодня утром, и решительно зашагал по тротуару прочь от подъезда, в который вошел каких-нибудь полчаса назад. В конце концов, не сошелся же на Мареке…

Додумать до конца фразу я не успел. Прямо перед мной что-то шлепнулось и громко разбилось об асфальт. Я замер, рефлекторно вскинул голову вверх.

На балконе третьего этажа стоял Марек. Ни слова не говоря, он ткнул в сторону подъезда большим пальцем: мол, давай-ка вернись. Значит, он наблюдал за мной до последнего мгновения, ожидая, какое я приму решение.

Что ж, это хорошо, что не выдержал и сломался именно он, а не я пошел на попятную. Значит, теперь разговор состоится. Причем, разговор с его стороны не будет вестись с позиции сильного.

Я чуть потоптался, делая вид, что колеблюсь, стоит ли возвращаться, потом чуть махнул рукой, мол, так уж и быть, раз приглашают, повернулся и вновь вошел в обшарпанный подъезд с невесть когда взломанным домофоном, раскуроченная коробка корпуса которого теперь обреченно лохматилась жгутом разноцветных проводов.