Лев Дворецкий - Безоружна и очень опасна

— А ты, Юра, выше всех похвал, спасибо тебе, — приложила я ему холодный компресс.

— Правда? — обрадовался он и признался: — Я-то ведь думал, что ты специально отделала меня как мальчишку, только не мог понять, чем заслужил.

— Как не стыдно, — упрекнула я его. — Просто я тебе доверяю как товарищу, и чтобы ты поверил, приглашаю тебя вечером к себе на ужин.

Юра был убит окончательно. Не знаю, что творилось у него в голове в ту минуту, но выглядел он совершенно сбитым с толку. А я, не давая ему опомниться, продолжала:

— Вот тебе мой адрес, телефон, жду в семь вечера, есть разговор. — Написала на листке бумаги свои координаты, сунула ему в руки и распрощалась.

Пока все шло, как я задумала. Первый акт пьесы как будто прошел успешно. И если Юра поверит мне и согласится на мою, как говорил Генрих, авантюру, то буду отрабатывать следующую часть моего плана.

Юра явился точно в семь. Подозреваю, что он стоял в подъезде, ждал, когда стрелка часов подойдет к назначенному времени. Я не сомневалась, что, как каждый мужчина на его месте, он рассчитывал, что мое приглашение связано с гораздо более приятным для него раскладом вечера, чем только обещание ужина. Поэтому я сразу развеяла его надежды на этот счет, заявив, что у нас чисто деловое свидание и я настроена очень серьезно, а он должен набраться терпения и меня выслушать. После такого вступления Юра, конечно, скис, но был заинтригован моим заговорщическим тоном, уселся в мое любимое кресло и навострил уши.

Когда я закончила свой рассказ, причем с карандашом в руке, рисуя для убедительности, как все будет на деле, Юра сразу же отбоярился.

— Нет-нет, это исключено, только без меня. Здесь огромный риск, и ради чего?

Тогда я написала на бумаге кругленькую сумму и повернула листок к нему, чтобы он мог прочитать.

— Ну это другое дело, — сразу же сдался он. — Тут можно подумать, если это не треп, конечно.

— Юра, гарантия полная. Твое согласие — и тебе сразу же предоплата в половину указанной суммы. Остальная часть, когда все завершится.

Это мое резюме добило его окончательно.

— Я готов, — согласился он и добавил: — При условии аванса и моего алиби.

— Да-да, — заверила я его, давая понять, что свидание окончено и мы обо всем договорились.

Юра поднялся, но уходить не торопился.

— А ты уверена, что тема у нас на сегодня исчерпана? — улыбнулся он и сообщил: — Мне торопиться некуда.

— Давай, Юра, в другой раз посвятим этому вечер, — оставила я ему надежду, чтоб не рисковать, а то, чего доброго, обидится и изменит свое решение. — Я должна уходить, — объяснила я причину отказа.

— Ладно, — согласился Юра, — наберусь терпения, подожду, тем более что мы связаны теперь одним делом.

Кое-как выпроводила его, схватила тетрадь и стала подробно раскладывать по часам, как все должно происходить и кому отвести какую роль. Вначале, когда идея только родилась, и вырисовалась самая общая схема воплощения ее в жизнь, все казалось легко и просто. А сейчас — одна неувязка за другой. Притом, это на бумаге. А что будет, когда план начнет действовать? И поделиться не с кем. Генрих сразу отбросил идею как абсурдную и опасную. Конечно, риск большой. Однако игра стоит свеч. Речь идет о спасении отца, и я пойду на все, до конца, чтобы вызволить его оттуда.

Генрих нашел какого-то знаменитого адвоката, но на суде тот оказался беспомощным, не выдержал напора обвинителя и подставных свидетелей. Особенно изгалялась Татьяна. Я слушала ее болтовню, и мне казалось, что это не та женщина, которую я знала как жену отца. Что он ей такого сделал, чем вызвал такую ненависть? Она обвиняла его в моральной нечистоплотности, неверности, в том, что он угрожал ей, если она осмелится сообщить, что он берет взятки. Отец сидел, закрыв лицо руками. Представляю, как тяжело ему было слышать все эти наветы, тем более от той, которую он любил, считал своей женой. У меня сердце разрывалось от жалости к отцу. Я разделяла с ним ту боль, которую причинял ему этот спектакль. Сидящий со мной Генрих слушал всю эту брехню, нахмурив брови и шепча совсем не литературные слова. А когда объявили приговор — двенадцать лет строгого режима, Генрих, всегда спокойный и выдержанный, вскочил и закричал:

— Все это ложь, обман, и вы поплатитесь за это!

Люди сочувственно оборачивались к нему, но были и такие, которые весьма одобрительно встретили приговор и в ответ Генриху скалились:

— Так ему и надо, еще мало дали!

Я потянула Генриха к выходу, видя, что он не в себе и может устроить хорошую заваруху.

— Скоты, сволочи, подонки! — ругался Генрих. Ох, как была я благодарна ему за этот эмоциональный взрыв, за эту солидарность с моими чувствами! Я вела его под руку подальше от серого здания суда и говорила:

— Теперь ты сам убедился, как я была права когда не верила в благополучный исход дела и надеялась только на собственные силы. Дай-то Бог, чтобы отец выдержал эту экзекуцию, а я сделаю все, чтобы ему помочь.

— Ты можешь рассчитывать на меня, — твердо сказал Генрих.

Этих слов было достаточно, чтобы быть уверенной в его поддержке. У меня не только развязывались руки, но и появилось активное действующее лицо, как и я, заинтересованное в благополучном исходе дела, а потому особо надежное.

Мы договорились, что Генрих по своим каналам будет узнавать о дальнейших формальностях судопроизводства, которые, по его словам, обычно занимают месяц-другой перед отправкой осужденного в один из лагерей. Эту информацию я должна получать регулярно, чтобы выбрать нужный момент для финала. Только что приехали из Ленинграда Игорь с Виктором Макаровичем, и я надеялась подключить их фирму к выполнению своего плана.

Однако тут произошла осечка. Они категорически воспротивились делать что-либо сверх программы, которую четко составил им Багров еще в Штатах.

— Но ведь жизнь вносит коррективы, — пробовала я убедить их.

— Нет-нет, не обижайся, — за всех высказался Игорь.

— Ну что ж, нет так нет. Тогда и на меня можете больше не рассчитывать, — закончила я нашу короткую беседу.

— Как это не рассчитывать? — всполошилась вся троица (на встрече присутствовал и их хромой приятель). Игорь снова взял на себя роль старшего. — Ведь ты обещала, получила зелененькие, смотри, за это у нас по головке не погладят.

Я в долгу не осталась и отрезала:

— А ты, цыпленок, не угрожай, запомни, я не та девчонка, с которой ты когда-то прогуливался в парке.

Игорь не ожидал моей вспышки и дал задний ход.

— Ладно, успокойся, мы подумаем.

— Думайте, только не долго, у меня есть другие варианты, но тогда работать будете без меня. — Я озадачила их своей последней фразой, но мне этого показалось мало и я дополнила: — Кстати, если узнаю, что вы каким-то боком связаны с бандюгой Жуховым, под чью дудочку пляшет Татьяна, не поздоровится вам всем.

Теперь было достаточно, и под аккомпанемент дружного, сосредоточенного сопения я их покинула.

Дочь Филатова оказалась вдруг в эпицентре событий. Вначале шла речь лишь о том, чтобы использовать ее как средство давления на отца, но мы ни черта не добились. Филатов оказался в тюрьме, причем с подачи Жухова. Дочь же Филатова, Ия, побывав в Штатах, стала теперь диктовать условия. Как уверяет Игорь, это не случайно. Она действует якобы по прямой указке шефа, который у нас царь и бог, и одного его слова достаточно, чтобы человека осчастливить или угробить окончательно. У нее там с Хозяином были секретные переговоры, после которых Ию и заносит, и никто не знает, что у нее на уме. Игорь считает, что доверять ей можно, что она не будет держать камень за пазухой. Я придерживаюсь другого мнения и все время настаиваю, что не мешает присматривать за ней.

Не бывает так, чтоб за причиненные неприятности и зло платили добросовестной службой — даже и при щедрой ее оплате. А их семейству, положа руку на сердце, наша братва принесла немало хлопот. И не удивлюсь, если узнаю, что Ия каким-то образом замешана в убийстве моих ребят. Поговорил на этот счет с Жуховым, в ответ он небрежно бросил:

— Понаблюдаю за девочкой. — И спросил как бы походя: — А можно ее при удобных обстоятельствах?..

Я пригрозил кулаком:

— Выбрось эти игрушки из головы! Мне надо знать одно — пудрит она нам мозги или действительно хочет заработать деньги и потому участвует в деле. Лучше, если ты эту информацию получишь, не светясь перед ней.

— Но ведь через постель можно скорее решить эту загадку, — вполне серьезно возразил Жухов.

А что, может он и прав, подумал я и разрешил.

— Делай, что хочешь, но так, чтобы был толк. И будь осторожен, помни, что случилось с моими парнями.

— Не равняй меня с ними, — обиделся Жухов. — С Татьяной вроде неплохо все вышло, так будет и здесь, не подведу.

Жухов говорил и изредка поглядывал на себя в зеркало, явно любуясь собой. Но я быстро умерил его пыл, сказав, что, может, для него и неплохо вышло с Татьяной, а для дела — пустышка. Ведь чтобы себя обезопасить, он загнал Филатова в тюрьму, а выигрыш получил нулевой. Если и с Ией получится такой же результат, навряд ли Багров захочет его у себя видеть. Так и будет жить подпольно, пока не схватят.