Александр Тамоников - Пропуск с красной печатью
И бог опять подбросил им скромную поблажку! Проселок петлял по пересеченной местности – диверсанты приблизились к нему, пробежав по неглубокой балке, и обнаружили, что с юго-западного направления в северо-восточном ползет по ухабам потрепанный микроавтобус «УАЗ». Номера не синие, не черные, обыкновенные белые. Есть ли кто в салоне, не видно, но в кабине двое. Вполне возможно, что ловушка и салон набит вооруженной публикой. Диверсанты лежали на краю лощины, задумчиво наблюдали за перемещениями машины. А та приближалась по замысловатым изгибам дороги. Быстрее ехать она не могла – из трубы вырывалось густое облако гари, свидетельствующее о неисправном двигателе. Да ладно, дареному коню… Майор подтянул к себе бинокль. В кабине сидели гражданские. Мужчина и женщина – оба не первой молодости, хотя и не сказать что старые. Он лихорадочно осматривался – чисто, ни вертолетов, ни досаждающего спецназа.
– Командир, надо брать… – возбужденно прошептал Матиани. – Полчаса, и мы проскочим этот хренов район! А так до послезавтра блуждать будем…
Гальский колебался. Выйдет из балки вся честная компания – тут ее и положат из пулемета! Но упускать такой подарок судьбы тоже не стоило.
– Ну что, девочка, – доверительно положил он руку на плечо Дине, сидящей на дне оврага под присмотром «старшего товарища». – Ты хорошо начала, но потом в тебе что-то сломалось. Ты же верна нашему делу?
Дина глянула на него испуганно, втянула голову в плечи и кивнула.
– Тогда вперед, – подтолкнул ее майор. – Выходи на дорогу, голосуй, узнай, далеко ли до трассы, и попроси подвезти. Если в салоне нет засады, кивни нам.
– А что вы собираетесь с ними сделать? – прошептала Дина.
– Позаимствуем машину, чтобы быстрее выйти из окружения. Не волнуйся, докажи, что ты еще с нами. Подумай о родителях – ведь ты же не хочешь их сильно огорчить? И мы не хотим их огорчить.
Что ей оставалось делать? Она побрела к дороге на подгибающихся ногах и, выйдя на обочину, подняла руку. Водитель мог и не остановиться, но этим дал бы Белле, которая уже прицелилась, прекрасную возможность выстрелить ему в лоб. Водитель был, видимо, из местных, видел военных, видел вертолеты, но как-то не задумывался. Да и трудно связать одинокую девчонку с опасными вооруженными преступниками. Он выжал тормоз, «буханка» встала посреди дороги. Женщина опустила окно, что-то спросила. Дина ответила и тоже что-то спросила. В разговор вступил водитель – коренастый мужчина лет пятидесяти с наколкой на шее (видимо, грехи молодости). Дина попросила подвезти. Он кивнул, вышел из машины, обошел вокруг капота и забрался в салон. Начал оттаскивать от входа какие-то мешки, чтобы девочка смогла удобнее устроиться. Она повернула к наблюдателям бледное лицо и еле заметно кивнула. Водитель ей что-то бросил, двинул обратно в кабину. Майор ухмыльнулся – ну, что ж, молодчина, девочка. Белла нажала на спусковой крючок. «ПМ» с накрученным глушителем издал негромкий хлопок, и мужчина, споткнувшись, схватился за поясницу, словно ее прострелило. Хотя, если вдуматься, ее действительно прострелило! Он упал лицом на дорогу, обливаясь кровью. Женщина изменилась в лице, выбежала из машины – она видела падение, но не поняла, в чем дело. Увидев кровь, завизжала и кинулась к обочине, проявляя завидную проворность. Волосы рассыпались на плечи, разметались по ветру. Белла еще раз надавила на спусковой крючок. Пуля пробила голову, и несчастная повалилась на асфальт лицом вниз.
– Безжалостная вы, Белла Ильинична, – с деланой печалью прокомментировал Бредун. – А ведь была в ней какая-то загадка.
Диверсанты вышли на дорогу и оттащили тела в водосточную канаву. Дина с ужасом смотрела, как вслед за женщиной из ее головы сочится кровяная масса. Она попятилась, согнулась пополам, ноги подкосились. Когда майор подбежал к ней и подхватил за талию, она через силу прошептала:
– Отпустите меня, пожалуйста, я больше не могу…
– В машину! – рявкнул майор, вталкивая ее в салон. – Быстро говори, девчонка, что он сказал? Далеко до трассы?
– Он с-сказал, ч-что здесь семнадцать в-верст… – заикалась Дина, подползая на коленях к ближайшему сиденью. – Если не сворачивать с э-этой д-дороги, то м-можно выехать на т-трассу… Сами они из С-старой Спасовки, везут к-картошку оптовикам в С-ставрино…
Картошки было мешков десять. Диверсанты ругались, спотыкаясь о них, занимали места.
– Журкович, за руль, – приказал Гальский. – Белла – рядом. И волосы распусти – мало ли что.
Диверсанты отчаянно рисковали, выбрав эту машину, но на ней в любом случае быстрее, чем пешком. Нетерпение гнало из окруженной зоны. Люди напряженно смотрели в окна. Дорога снова приближалась к лесу, огибала его слева. Послышался нарастающий гул, и все заволновались. Среагировал Журкович – круто вывернул баранку, съехал с дороги, направляя изрыгающую выхлопные газы машину в лес. Он только и успел пробуравить кустарник, как над головой образовался пронзительный рев, и очередная винтокрылая машина прошла на запад, едва не касаясь брюхом деревьев. Их не заметили. Пришлось дожидаться, пока вертолет растает в дымке. Журкович снова тащил машину через кочки и ухабы, выехал на дорогу, стал объезжать лес… и тут все дружно выругались матом! Навстречу по дороге месила грязь «Лада-Калина», размалеванная символикой ДПС! Дистанция между машинами была минимальной – не больше ста метров.
– Не останавливаться, – прорычал Гальский. – Едем!
Приосанилась Белла, сидящая рядом с водителем, сексуально откинула волосы. Этот жест не укрылся от гаишников, они уже увидели, что рядом с водителем сидит женщина, и данный факт их, конечно, расслабил. Но выполнять свои обязанности следовало до конца. Водитель сдал машину к обочине, остановился. Из «Лады» вышли двое – сам водитель и напарник. Оба с лейтенантскими звездами, молодые, нахмуренные, на всякий случай приготовили автоматы. Водитель небрежно махнул рукой – тормози, гражданин. Журкович послушно остановился.
– Добрый день, – поздоровался гаишник, небрежно козырнув Журковичу, и покосился на Беллу – та лучезарно улыбнулась: добрый день, добрый… Журкович вместо ответа выставил ствол пистолета и выстрелил полицейскому в лицо. Парня швырнуло на обочину, автомат вырвался из руки, прорисовал дугу и исчез в кювете. Второй смертельно побледнел и попятился. Из открытого окна салона ему в грудь упирался такой же ствол. Он уже не успевал вскинуть автомат. Тамадзе смеялся, наслаждаясь произведенным эффектом. Инспектор сглотнул, облизнул пересохшие губы. Быстро глянул на Дину, сидящую рядом со стрелком, – словно просил у нее помощи. Но ту саму парализовало от страха. «Да хватит уже», – проворчал майор, и Тамадзе выстрелил. Парня с простреленной головой тут же отбросило в сторону.
– Хлопцы, мы поедем на машине с синим проблесковым «маячком»! Как круто! – засмеялся Матиани.
– Не поедешь, закатай губу, – проворчал майор, испуская облегченный вздох. – Жми, Трофим, задержались мы что-то…
Журкович с готовностью переключил передачу. В этот момент распахнулась задняя дверь прижавшейся к обочине «Лады». Оказывается, там находился третий! Удивительное дело, диверсанты могли проехать мимо и не заметить его. Зачем его понесло на верную смерть?! Раздался гневный вопль, хлестнула очередь. Несколько пуль прошили борт «буханки». Автомат заклинило, молодой инспектор яростно дергал затвор. Пассажиры «УАЗа» схватились за оружие, но Журкович среагировал быстрее. Он бросил руль и принялся с яростью выбивать из пистолета остатки обоймы. Почти все пули попали в цель. Инспектор трясся, сползал на землю, держась пальцами за крышу, обрывал ногти. Чертыхаясь, Журкович натянул стояночный тормоз, вывалился из машины и подбежал к «Ладе», проверил – больше никого, перевернул ногой бездыханное тело, удовлетворенно кивнул и побежал обратно.
Возбужденные диверсанты снова рассаживались. Поволновались, конечно, так и до греха недолго. Журкович тронулся с места, и вдруг раздался громкий визг Дины. Она стряхивала с себя Тамадзе, который навалился на нее, и обнаружила, что вся в крови – в его крови! Тамадзе, потеряв опору, грохнулся на пол вниз головой и скорчился под сиденьем. К нему метнулся Бредун, перевернул. Боец был мертв – две пули, попавшие в обшивку микроавтобуса, достались ему, лишь чудом не задев Дину. Живот Отара был весь в крови, пули прошили брюшную полость. Дина скулила, зажав рот, – все это было уже чересчур для неокрепшего детского организма.
– Вашу мать! – в ярости взревел майор. – Кургаш, Романько, к машине, ментов засуньте в их тачку, чтобы не отсвечивали с воздуха! Журкович, к лесу! А вы двое, как закончите, бегом к нам!
Продолжались, будь они неладны, непредвиденные обстоятельства! Диверсанты возмущенно гудели – что за хрень собачья! Двое возились у гаишной машины, подчищали следы преступления. Мертвое тело Тамадзе вытащили из салона, не слишком-то заморачиваясь уважительным отношением. Посмертная маска запечатлела оскаленный рот, злые глаза. Матиани обшаривал салон, удрученно констатируя – никаких тряпок, даже завернуть не во что, разве что высыпать пару мешков картошки – и в них.
