Сергей Самаров - Департамент «X». Нано-убийцы
– Это дело сугубо добровольное, – сказал наконец командир, не давая паузе затянуться надолго. – Я доложу генералу, что у нас нашелся желающий стать андроидом. А то как-то смешно получается, когда операцию под названием «Проект «Андроид» проводят обычные люди...
Старогоров удовлетворенно кивнул. В этом кивке была даже какая-то гордость. Видимо, за то короткое время отдыха, что выпало на долю майора, на него сильно воздействовали дома, если он решился даже на такой способ выслужиться. Сложно бывает жить спокойно, если дома есть «вечный двигатель». А, судя по картотеке, Станислав Юрьевич был обладателем такого именно сокровища в лице жены. Впрочем, поможет ли такой кардинальный шаг, если даже генерал против, полковник уверен не был.
– Ладно, – подвел итог Кирпичников. – Я пошел на доклад к генералу. Вам остается ждать новостей.
– Как Надежда? – спросил Денисенко, когда Владимир Алексеевич уже открывал дверь.
– Лучше, – обтекаемо ответил Кирпичников. – Есть проблески, есть надежда на лучшее.
Тем, кто не знал, о чем речь, эти слова были непонятны. Незнающими в группе были только майоры Ставрова и Старогоров...
* * *– Вводный инструктаж группы...
– Провел, товарищ генерал. Все прибыли в полном составе, больных и немощных нет.
– Кроме командира, – генерал посмотрел на грудь полковника. – Как самочувствие?
– Сам удивляюсь. Кажется, даже переломов нет. Я однажды ломал два ребра – тренажер сломался, приземлился неудачно. Помню, сделать глубокий вздох можно было только при сильном напряжении мышц. Сейчас дышу нормально. Больно только тогда, когда надавишь.
– Чем лечишься?
– «Конским гелем» несколько раз мазал.
– Что за штука? Народное что-то?
– Не народное. Продается в каждой ветеринарной аптеке. Рекомендую от любых ушибов, после переломов, при растяжениях. У меня знакомый отказался от операции при отрыве мышцы, вылечился исключительно «конским гелем». Я сам уже пару лет этой штукой пользуюсь. При открытых ранениях не рекомендуется, а все остальное – с большой пользой. И не я один это знаю. У нас в бригаде даже в медсанчасти применяли. Человеческие лекарства в большинстве поддельные, ветеринарные – еще нормальные. У дельцов до них руки не дошли, пока этим и пользуемся.
– Нужно запомнить. У меня внук активно в спорт лезет, постоянно травмируется. Кости у него слабые. Поможет?
– Кости, наверное, не укрепит, а в остальном – индивидуально. Я слышал, что не всем помогает. Мне же – всегда.
– Ладно, садись. Как твои восприняли короткий отдых и новую операцию?
– Мы – народ служилый, что прикажут, к тому и готовы. В целом нормально восприняли. Готовы, и даже более того...
– «В целом» и «более того» предполагают некоторые сомнения или хотя бы разброс мнений. Я слушаю. Чем недоволен личный состав?
– Личный состав доволен всем. Только майора Старогорова не устраивает ситуация, в которой мы за него решаем, стоит ему соглашаться на ношение микрочипа или нет. Короче говоря, товарищ генерал, он настаивает, чтобы ему «вшили» микрочип.
Виктор Евгеньевич от удивления глаза раскрыл шире.
– С чего вдруг такое желание? Мне, честно говоря, трудно его понять.
– Может быть, я понимаю, хотя допускаю, что и ошибаюсь.
– Выкладывай.
Полковник Кирпичников аккуратно, стараясь не давать майору отрицательных характеристик, обрисовал свое видение ситуации. Генерал думал почти с минуту.
– Вообще-то, стремление к лидерству – в определенных условиях хорошая черта характера. Хотя, мне кажется, не в данном случае. Я никогда не обещал Старогорову, что он будет постоянно командовать подразделением. Личные ожидания и стремления не могут служить гарантией назначения. То, что он в первой операции Департамента исполнял обязанности командира группы, не говорит ровно ни о чем. Майор знал, что группа будет расширяться, и естественным было бы предположить, что расширяться она будет за счет опытных офицеров. Более опытных, чем он.
– Семейное давление, – добавил полковник еще один штрих к общей картине. – Оно ломает его характер.
– И что думаешь? Может ли стремление Старогорова к лидерству помешать в сложной обстановке?
– Я не думаю, что дело зашло так далеко и майора можно считать ненадежным. Нет, в деле он хорош. Но микрочип меня смущает. Я могу предположить, что нам будут порой встречаться операции, в которых никому из группы лучше не светиться. Более того, при нашей всеобщей безалаберности – я имею в виду общую ситуацию в стране – потенциальный противник в состоянии провести хакерскую операцию и получить доступ к носителю микрочипа. Вернее, к системе контроля за ним. А это уже серьезно.
– Ты не подслушивал, случайно, мои аргументы, когда я отказывался от принятия микрочипов твоей группой? Этот был один из самых веских.
Полковник пожал плечами.
– В любом случае, – продолжил генерал, – мы имеем возможность исключать Старогорова из состава группы на время участия в какой-то операции, где его микрочип имеет возможность «засветиться».
– А вы, товарищ генерал, мои мысли случайно не подслушиваете? Этот аргумент я как раз и обдумывал.
– Значит, мы понимаем друг друга... Ладно, с группой решили. Сейчас я буду созваниваться, выяснять, когда пришлют человека для вашего обучения. Операцию планируется начать сразу после окончания рождественских каникул.
– Я так примерно и предполагал. А кто будет вшивать микрочипы бандитам? И еще: майор Ставрова интересуется, кто будет проводить с ними гипнотический сеанс.
– Микрочипы уже вшиты, и сеанс, надо полагать, уже проведен. Есть вероятность, что Ставровой все же доведется применить свои навыки психотерапевта, но это будет определено уже после завершения работы в нашем оперативном отделе. Полковник Градовокин запросил для разработки плана технических специалистов из Департамента «Y». Они с вечера сидят все вместе, разрабатывают для тебя несколько планов на все возможные варианты развития событий.
– Мы готовы.
– Проводите пока плановые занятия. Я позвоню. Спутниковую трубку держи под рукой, чтобы не пришлось тебя долго искать. В любом случае инструктор из Департамента «Y» прибудет не раньше обеда. Тогда и жди звонка.
– Еще вопрос взаимодействия и прикрытия, товарищ генерал.
– Отряд Геннадия... Пока, как я понимаю, думают. Наверное, пора поторопить.
– А в дополнение я просил бы подключить отдельную мобильную офицерскую группу подполковника Вельчанинова. Его ОМОГ уже давно работает по банде Газалиева и будет нам очень полезна. Более того, группа готовилась выходить на след банды как раз через ту парочку, что выходит из «зоны». Такие помощники могут оказаться очень ценными.
– Не много ли сил просишь в поддержку?
– Группа маленькая, всего четыре человека вместе с командиром. Но все они – живые легенды и могут оказаться незаменимыми помощниками. А отряд капитана Кирпичникова нужен для уничтожения банды.
– Я понял. Вельчанинов – это тот человек, что был с вами в ночном деле? Я заметил постороннего. Он?
– Так точно, товарищ генерал. Он обесточил больницу.
– Я узнаю о такой возможности. Куда насчет этого подполковника обратиться?
– Думаю, напрямую к командующему войсками спецназа ГРУ.
– Хорошо, я позвоню ему. Или даже съезжу. Так будет лучше. Созвонюсь, договорюсь о встрече – и съезжу. Мы уже встречались, когда я только начал подбирать личный состав...
* * *По расписанию занятий оставшееся до обеда время отводилось на рукопашный бой. Рука у подполковника Лукошкина зажила полностью, и потому Кирпичников доверил проводить занятия ему, как главному специалисту в группе. Сам же встал в строй среди простых бойцов.
Лукошкин прогулялся перед строем, почесал нос, лукаво осмотрел всех и начал говорить, предваряя лекцией практические занятия:
– Поскольку нам всем предстоит командировка на Северный Кавказ, считаю, что уклон в занятиях нам необходимо делать с некоторой кавказской поправкой. Например, в Дагестане говорят, что каждый местный мальчик уже рождается со спортивным разрядом по борьбе. В Дагестане раньше культивировались в основном два вида борьбы – классическая, ныне называемая греко-римской, и вольная. Объяснять разницу не буду, поскольку все ее знают. В настоящее время наиболее широко распространены так называемые смешанные единоборства, которые раньше называли боями без правил. Но правила там все же существуют, и нам всем следует уделить им особое внимание, поскольку каждый подготовленный спортсмен интуитивно выполняет те действия, которые выполняет на ковре, как боксер – те, которые выполняет в ринге. То есть боксер не умеет защищаться от ударов ногами, а борец – вообще от ударов. Боец смешанных единоборств, что очень важно, не умеет защищаться от тех ударов, которые в его виде запрещены. Более того, он просто психологически бывает не готов к получению таких ударов.
