Павел Яковенко - Месть как искусство
Это был отличный знак. Она все больше смеялась, улыбалась, и Маркин понял, что он ей нравится. Это было очень приятно. Она ему тоже сильно понравилась. На мгновение он представил себя и ее в постели… И выбросил все это из головы. Это было не главное.
«Только если потребуется для дела», — убедил себя Алексей. — «Или если она сама этого захочет».
Так, болтая о всяких мелочах, они просидели в кафе почти два часа. Уже было поздно. Хотя, с другой стороны, что значит поздно для отдыхающих на море людей? Ничего! Им же завтра не идти на работу…
— Мне пора, — неожиданно сказала Линда. — Извини, я жаворонок, и не могу долго не спать вечером. Очень тянет в сон.
— Хорошо, конечно, — поднялся Алексей. Он расплатился с официантом, и отправился провожать свою новую знакомую.
Они прошли через пустеющий парк, через асфальтированную площадку, заставленную автомобилями, и вышли к железной ограде. У входа в пансионат сидел здоровенный охранник. Он позорно дремал: периодически его голова свешивалась на грудь, потом он вскидывал ее обратно, недоуменно обводил глазами окружающую панораму, и снова клевал носом.
— Ну, что же, — мягко сказала Линда. — Мне пора. Дальше я пойду одна.
— Мы увидимся завтра? — поспешно, (может, даже, и слишком поспешно), спросил Маркин.
— Ну, если только вы захотите…
— Линда, знаете… Если это не покажется вам бестактностью… Может быть, перейдем на «ты»? Как вы считаете?
Блондинка улыбнулась.
— Знаете, для обычного охранника вы слишком галантны… Неужели сейчас в Москве все такие охранники? Невероятно! В общем, я согласна. Можно на «ты».
— Так как мне найти вас завтра? — спросил обрадованный Алексей.
Линда задумалась.
— Приходи утром, часам к десяти, на пляж. Напротив каравеллы. Знаешь?
— Постараюсь найти.
— Да, ты уж постарайся. Я буду там… Все, до встречи.
Она легонько коснулась рукой его плеча, улыбнулась, и воздушной походкой ушла прочь. Поворачивая за угол, обернулась, и еще раз помахала ему рукой.
Маркин помахал в ответ, развернулся и неторопливо отправился к себе в гостиницу. В его груди бушевали совершенно забытые чувства.
Вот так же он чувствовал себя последний раз в школе, когда безумно и безнадежно любил одну из своих одноклассниц. Первая красавица класса имела массу поклонников, и периодически приближала к себе то одного, то другого. Давая надежду на взаимность, поиграв, ветреница меняла фаворита, заставляя брошенного страдать еще больше, чем раньше.
То, что сейчас чувствовал в душе Алексей, и было с ним тогда, когда Аня приблизила к себе его. Восторг, путаница в голове, мешанина мыслей, подъем… Эйфория, можно даже так сказать…
Маркин возвращался обратно, и с каждым шагом возбуждение падало, а наваливалась невероятная тоска.
«Вот иду я к себе», — думал Маркин. — «Иду один. И спать опять буду один. И так всегда — до самой смерти. Любить я могу, а вот жить с любимым человеком не смогу никогда… Никогда! Как можно?! Ведь я — это сама опасность. Я — человек вне закона. Я боевая машина, и не более того… А! Да что я себя убеждаю! К черту все! Могу себе позволить просто встречаться с человеком. Рано или поздно она уедет домой…».
Маркин оказался совсем уж в темной и пустой аллее. Здесь не было слышно ни гула праздничной набережной, ни шума с дороги.
Впервые Алексей слегка напрягся. Сегодня был первый его день в Коктебеле, поселок был хоть и маленький, но незнакомый. «Как бы не заблудиться», — встревожился Маркин, а потом решил: «А, да ладно! Если сейчас не выйду к знакомым местам, то пойду в сторону набережной. Тут дорога одна. А оттуда до моего ночлега рукой подать».
Внезапно кусты затрещали, и его окружили с четырех сторон. Невысокие фигуры, лиц не было видно. На них были натянуты маски. У каждого в руке по бейсбольной бите.
— Слышь, лох! — сказал один из них. — Ты не дергайся, мы тебя сейчас осмотрим, что нам надо заберем. А ты дальше мирно иди.
Голос был подростковый. Но это Маркина не только не расслабило, а наоборот, встревожило.
Подростки, в отличие даже от взрослых бандитов, жалости не знают. Ограбив человека, они могут забить его просто так, для развлечения. Это настоящие пираньи. Маркин знал, по многим неприятным случаям со знакомыми, что в такой ситуации скидку на возраст делать нельзя. Ни в коем случае!
«Опять убежать!» — подумал он. — «Сейчас ломануться через кустарник? Я точно уйду. Не догонят они меня».
Он уже напряг мышцы, чтобы совершить рывок, но новая, злая и яркая мысль мгновенно его остановила.
«Я убегу. Они будут ждать другого человека. А если это будет женщина? Захотят изнасиловать? И, не дай Бог, вообще убьют? Ненавижу шакалье! Ненавижу! Я им сейчас покажу».
— Ты чо, бык, молчишь? — снова спросили его. — Обосрался что-ли? Не ссы, мы только тебя раскулачим немного, и живи дальше. Стой, короче, и не дергайся!
Одна из темных фигур отделилась от остальных, и приблизилась к Алексею. Тот стоял молча.
Грабитель протянул левую руку к его лицу…
Маркин резко схватил его за кисть, и вывернул так, что хрустнуло запястье. Тот взвыл. В тот же момент Алексей ударил ногой по руке с битой, подхватил выпавшее орудие, и с силой ударил грабителя по затылку.
Тот рухнул как подкошенный и перестал выть.
На Маркина ринулась вся стая, причем неожиданно выяснилось, что в кустах прятались еще двое — совсем уже малолетки. Почти как гномы. Но этих гномов опасаться нужно было не меньше, чем более взрослых уродов. И Алексей никакой жалости не чувствовал.
Первому же подбежавшему, он, легко уйдя от непрофессионального удара, одним движением биты разбил все лицо. Видимо, сломал нос и выбил зубы.
Но оставшиеся не испугались. То ли были обкурены, то ли так уж и правда бесстрашны, то ли настолько привыкли к безнаказанности, что не могли поверить в неожиданный облом.
Маркин ловко проскользнул между ними, и, развернувшись, успел приласкать одного из них битой по голове. Он попал в висок, и грабитель полетел в кусты, откуда уже не подавал признаков жизни.
Развернувшись к оставшемуся, Маркин отбил удар биты своей битой, и нанес удар противнику ногой в промежность. Тот согнулся, и тут же бита обрушилась ему на затылок.
Один из «гномов» кинулся Алексею в ноги, надеясь, наверное, свалить его на землю. Вместо этого он получил смачный удар ботинком в лицо, и пополз в сторону, закрываясь руками, из-под которых текла кровь. Второй «гном» все-таки убежал, бросив всех своих товарищей на произвол судьбы.
Маркин выбросил биту в кусты, и спокойно пошел по аллее дальше.
Романтика, слезы, грусть, сопли и любовь выветрились у него из головы. Мир был жесток, грязен, темен и загажен. Ему выпала миссия почистить его хоть немного. Нечего распускаться — он боец, и его война только начинается…
Глава 6.
И все равно, неприятности на этом не закончились. Когда Алексей подошел к воротам своего курортного обиталища, оказалось, что они закрыты на кодовый замок. Маркин тупо посмотрел на ряд блестящих кнопок с цифрами, и подумал, почему же его никто не предупредил об этом.
Он постучал в ворота: сначала тихонько, потом погромче, потом совсем громко. Никто не выходил, и даже не подавал признаков жизни. Разозлившийся, и все еще нервный, Алексей заколотил в ворота изо всех сил. Тщетно!
«Ну, раз они никак не реагируют», — подумал Маркин, — «я, наверное, могу просто перебраться через забор».
Собак он не опасался. Их не было. Во-первых, не видел ранее, чтобы там были собаки, а, во-вторых, если бы они где-то и прятались днем, а на ночь их выпускали, то на такой шум, который он только что произвел, не откликнуться они не могли.
Забор был высокий. Но для хорошо натренированного специалиста, которым, безусловно, являлся Маркин, он не представлял особой сложности. Пришлось, правда, взять разбег побольше, а потом в прыжке дотянуться до края забора и ухватиться за один из острых металлических зубцов. Вторым движением Алексей перекинул тело через эти острия, а затем сгруппировался для приземления. Получилось довольно удачно. Он приземлился на мягкую землю, и даже не произвел особого шума своим падением.
В номере Маркин долго мылся под душем, а потом все никак не мог успокоиться, и долго пустым взглядом смотрел какой-то ночной канал. В конце — концов, он взял себя в руки, и, применив несложный аутотренинг, мгновенно провалился в сон.
Проснулся Алексей, как ни странно, рано. Солнце еще не успело подняться высоко, из открытой форточки тянуло приятной утренней свежестью, и слышался недовольный голос хозяйки гостиницы, что-то выговаривавшей своей работнице. Та виновато оправдывалась, от чего хозяйка еще больше распалялась.
Маркин взглянул на часы. Половина восьмого. До назначенной на пляже встречи оставалось еще целых полтора часа. Но очень хотелось есть.
