Карамазов - Гоблин MeXXanik
– Вам пакет.
Он шагнул к столу и положил конверт с печатью. Калинин покосился на него, как на ядовитую змею, перевел взгляд на курьера. Вытащил из подставки канцелярский нож, срезал печать. Достал несколько бумаг. Пробежался взглядом по строчкам рапорта. И удивленно поднял бровь. Отложил лист и выразительно посмотрел на стоявшего перед ним Ростова. Уточнил:
– Это не ошибка? Он уже умирал. И не раз.
Но Ростов покачал головой:
– Нет. Старик умер сегодня ночью.
И при этих словах лицо Калинина побелело.
– Только этого не хватало, – с трудом выдавил он. – Только этого нам всем не хватало…
Глава 2
Диадор
Машина, которую мне довелось поймать, оказалась с водителем. Не роботом-автопилотом, а настоящим, живым человеком в белом выглаженном пиджаке и черной фуражке. Стараясь не выказывать удивления, я сел на переднее пассажирское сиденье и захлопнул дверь.
– Куда изволите? – уточнил водитель.
– «Диадор». Который у Александровского вокзала, – ответил я.
Таксист кивнул, и машина медленно отъехала от обочины, вливаясь в поток транспорта.
Мы проезжали неподалеку от парка Основателей города. В центре аллеи полукругом были установлены бюсты шестерых князей, которые построили Петербург, назвав город в честь святого Петра. Справа, через широкий Лиговский проспект, высились многоэтажки жилого комплекса «Доходный Дом», который был отстроен братьями Мамонтовыми. Основатели самой крупной строительной компании поступили весьма хитро, возведя жилой комплекс из десяти домов и сдавая квартиры в посуточную и месячную аренду. Здесь можно было снять жилье на любой вкус и кошелек. От двадцатиметровых студий за восемнадцать рублей в месяц до элитных квартир и пентхаусов с охраной и подземной парковкой, цена которых начиналась от четырехсот пятидесяти рублей. Зарплаты среднего государственного служащего Петербурга.
Рядом виднелось здание Михайловского собора – огромного сооружения, крест которого, казалось, цеплял облака. Водитель наскоро сотворил знак Спасителя, проезжая мимо, и что-то пробормотал себе под нос. Я же только цинично усмехнулся, глядя на стоявшие у собора машины. Каждое авто было премиум-класса. Либо индивидуальной сборки, либо лимитированная серия. Автопарк священников, которые, судя по скоплению народа у собора, день и ночь отпускают грехи прихожанам.
«Вся власть от Бога, – твердили жрецы, – и только Спаситель может наделить человека Силой или лишить ее за грехи наши тяжкие».
В мире, полном чудес, проще всего приписать эти чудеса божьему провидению. А жрецы могут заполучить неограниченную власть и по своему усмотрению карать и миловать монархов и Семьи. Двести лет назад в мире правила Инквизиция. И заподозренный в ереси мог запросто сгореть на костре. Правда, в последнее время власть сменилась с религиозной на светскую. Но церковь до сих пор занимает в мире сильные позиции. Сто процентов общества остаются воцерковленными верующими. Это и дает церкви большие привилегии во всех сферах государства.
Церковники даже продвигают в Сенате законы. Такие, например, как запрет абортов. По мнению Церкви, жизнь может давать лишь Бог. И человек не вправе распоряжаться жизнью нерожденного плода. Потому что церковь – это оплот нравственности и традиционного уклада. Впрочем, если ты не соблюдаешь заповеди, то все равно будешь любим Богом. Нужно просто покаяться и пожертвовать церкви некоторую сумму. Грехи сгорят, а ты вновь станешь безгрешным.
Влияние Синода и запреты абортов и породили множество бастардов. В лучшем случае незаконнорожденные отпрыски аристократов получают от родителя обеспечение. В худшем – попадают в приют, который по нравам и обычаям будет мало отличаться от колонии для несовершеннолетних.
Приюты порождают сотни и тысячи озлобленных на существующие порядки подростков, которые владеют Силой по праву крови. Такие пополняют уличные банды, откуда у бастарда будет два пути: на каторгу или в могилу. А те, кому повезет, попадут в частные военные корпорации. Или на службу в Семью. Если выживут до конца контракта – получат право стать членом клана.
Но только за этот призрачный шанс вербовщики семей привлекают сотни рекрутов каждый год. Потому что у аристократов есть всё: деньги, сила, связи, влияние. Даже императору приходится считаться с сильными и древними кланами.
Чуть поодаль на сером здании красовалась разноцветная вывеска боевой школы колдовства. А в зале за большими витринными стеклами занимались два десятка учеников. И при виде такого зрелища водитель поморщился от отвращения.
– Зачем эти школы только придумали? – пробурчал он сварливо.
– Чтобы развиваться, – беспечно заметил я.
– Жить надо по природе. Как анператорба-тюшка завещал. А не вот то все новомодное, что супротив Синода идет. Развелось всяких блогеров да рэперов. Плюнуть некуда, чтобы ненароком в какую-нибудь погань мракобесную не попасть.
Я едва смог скрыть улыбку. Откинулся на подголовник. Таких консерваторов из простолюдинов было превеликое множество. Они считали императора наместником Спасителя на земле, а аристократов – светлым воинством. Потому и не принимали прогресса, не жаловали изменений. Все идущее из-за границы считалось ересью.
– Раньше бывалоча костры до небес взвивались…
– Во времена мамонтов… – Я важно кивнул.
– И никто не смел супротив законов идти. – Водитель не заметил моего сарказма. – А теперь придумали – жить, как хотят, всякую Силу мешать да в себе открывать. Нельзя идти против природы! Иначе, – он сделал ударение на этом слове, – не будет мира в нашем государстве. Распутины и прочие мракобесы даже титулы получают. От самого государя-анператора. Тьфу!
– Деньги, – усмехнулся я, – позволяют если не все, то многое. Как будто раньше они не решали проблем.
– Решали. – Водитель кивнул. – Но люди были другие. Делали все не так нагло. У всех на виду. Будто так и надо. Понаехали с западу всякие корпораты и портят молодежь. Внушают им мысли крамольные про свободы и прогрессы. Надобно отбирать имущество у еретиков и отдавать Синоду да анператору. Больше пользы будет.
– Я бы еще плети вернул. Чтобы наказывать некоторых плебеев за язык распущенный, – предложил я и небрежно стряхнул с ладони лепесток дыма.
Видимо, водитель понял, что я не разделяю его взглядов, и остаток дороги мы проехали молча.
За перилами моста, украшенного бронзовыми львами, показался Александровский район. Имперский замок на площади Основателей. Чуть дальше высился, сияя на солнце, шпиль Военно-морской школы. Широкий парк Рюриковичей, за которым блестел ангел, установленный на куполе собора Петра и Павла. Белокрылый херувим с суровым лицом и завязанными глазами. Он поднимал руку, словно бы собираясь озарить крестным знамением весь Петербург. А в центре района красовалось Охранное отделение. Одно из самых высоких зданий города. Выше был только Объединенный коммерческий банк и штаб-квартира Конгломерата на Деловой стороне. Ну, это и неудивительно.
