Дмитрий Дубинин - Под чужим именем
Будь я трезв, впал бы в шок или обморок, несмотря на свою, в общем-то, нормальную нервную устойчивость. Насмотрелся я в жизни всякого, нотакого— еще не доводилось.
Бедный Рифат! Впрочем, я вполне мог разделить его участь, если бы не вырубился в туалете, где меня, наверное, приняли за покойника. Похоже, тот абрек, что привиделся мне ночью, не был сном, и я остался в живых буквально чудом.
…Лихорадочно собираю вещи; не глядя сваливаю их в сумку и распихиваю по карманам. В зубах уже дымится сигарета — когда это я закурить успел?.. Выпиваю из горлышка остатки водки и выметаюсь из этой страшной комнаты и этого страшного коридора.
На первом этаже, похоже, тоже резали. Кровищи — море, но трупов не видно. И это к лучшему — меньше всего я расположен сейчас разглядывать новых покойников.
Заводской двор пуст. Совершенно. На моих часах — около десяти, день будний, но, тем не менее, никого. Вообще. Впрочем, вон кто-то стоит… Нет, к сожалению, висит…
Бегу в управление. Там тоже тишина, все двери заперты. Здесь ночью никого не резали, потому что некого было. Разве что ночного вахтера. Вон чьи-то ноги из-за угла торчат. Не иначе его.
Так, отсюда надо сматываться. И очень-очень быстро. Если те, кто ночью свирепствовал на заводе, вернутся, мне несдобровать. Но как, черт возьми, удрать отсюда?
На стоянке перед заводом — пусто. Ни одной машины, ни одного автобуса. Дорога пустынна… Хотя не совсем. Неподалеку дымится какая-то бесформенная груда. Возможно, она когда-то была автобусом.
Дела… А что же, интересно, в городе-то сейчас творится?.. Выбрасываю этот вопрос из головы, чтобы не мешал соображать, и бегу в сторону заводского гаража. Шофер, правда, я тот еще, но сейчас угнать отсюда машину — никаких проблем… Вот черт, конечно, никаких. А я-то думал, откуда так несет гарью?
Ночью мерзавцы сожгли гараж и склад ГСМ. Вокруг еще все горело и тлело, и я с опаской посмотрел на стоящие неподалеку большие серебристые емкости. Газ? Кислота? Черт возьми, если меня не прикончили бандиты, то вполне можно взлететь на воздух вместе с этим агонизирующим заводом.
Бегу к задним воротам. Может, там повезет?.. Перебираюсь, через рельсы, спотыкаюсь, падаю. Черт, не туда забрался. Склады. Ага, склады готовой продукции. Значит, надо направо и вдоль них.
Пробегаю мимо первого склада, пересекаю железнодорожные пути и вижу на них что-то большое и синее. Маневровый тепловоз с вагонами. А на рампе склада лежит труп машиниста…
Добегаю до задних ворот. Черт, та же картина. Машин нет, живых людей — тоже. Вот это влип!
Сзади гремит взрыв. Не слишком громкий — скорее мощный хлопок. Видимо, разорвало емкость с чем-то негорючим. Это еще не так страшно… Но скоро ветер доносит до меня страшную вонь, а на языке и в горле появляется вкус хозяйственного мыла. Так, если я проторчу тут еще с полчаса, то начну выплевывать по частям свои легкие. Бегу обратно и опять спотыкаюсь. Чертовы рельсы!
Рельсы! Вот ведь болван! Здесь же тепловоз!
Бегу вдоль складов. Вижу вагон, стоящий отдельно. Дальше, кажется, еще пять, прицеплены к тепловозу. Надо бы их быстренько отцепить…
Тут гремит посильнее, чем в первый раз. Через несколько секунд слышу, как по крышам складов забарабанили обломки. Влетаю в кабину тепловоза. Так, где тут что? А, вот!
Запускаю двигатель. Прогревать нет времени, я передвигаю рычаг в первую позицию. Тепловоз дергается и движется назад. Слышу лязг — в состав, кажется, попадает еще один, этот отдельно стоящий, вагон. Я чертыхаюсь, торможу и даю передний ход. Так, вот сейчас — как надо. Теперь быстренько вспомнить, как и что делается дальше…
Еще когда я трудился в порту, то корешил с одним машинистом маневрового локомотива, который постоянно работал у нас ни причалах. Кое-какие дела с ним я проворачивал, да и так просто… На, а в свободное время он учил меня управлять тепловозом. Как это пригодилось сейчас!
Прибавляю скорость. Так, впереди ворота. Остановиться? Ни к чему! Тепловоз выносит обе створки к чертовой матери, я добавляю еще скорости и выхожу на мостик, подставляя физиономию освежающему ветру. Господи, неужели я удрал с завода?!
Проходит какое-то время, прежде чем перестает кружиться голова и я начинаю видеть перспективу. Кроме того, вижу, что впереди путь разветвляется, я возвращаюсь в кабину и останавливаю тепловоз. Так, а что теперь?
Нет проблем. Еду налево, в город, на станцию. Там от вокзала на автобусе — в аэропорт и уматываю домой. Самолет у меня улетает… Так, еще через целых пять часов. Успеваю.
Стоп. А что сейчас происходит в городе? Может быть, то же, что уже произошло на заводе? Резня и пальба?
Приемник! Я хватаю маленький транзистор, висящий на стенке, и включаю его.
«.. все стратегические объекты Ченгира, перекрыто движение железнодорожного и автомобильного транспорта. Как нам только что сообщили, боевые машины ведут непрерывный обстрел Дома правительства и здания мэрии. В районе аэропорта идет ожесточенная перестрелка между боевиками оппозиционных группировок и правительственными войсками. В настоящее время между правительством республики и командованием Российской армии ведутся переговоры об оказании военной помощи. С другой стороны, главари сепаратистов заявляют, что не станут препятствовать свободному выводу российских войск с территории республики только в случае соблюдения российской стороной полного нейтралитета. Законно избранное правительство республики рекомендует жителям города..»
В приемнике засвистело и захрипело, но главное я уловил. В республике военный переворот, транспортное сообщение Ченгира с внешним миром прервано и, кажется, я застрял здесь неизвестно на сколько. В то же время чисто машинально я отметил, что горючего осталось меньше четверти бака, и выключил двигатель, работавший на холостом ходу.
3. Странные отшельники
Немного погодя я чуток успокоился и крепко задумался. На текущий момент я имел неопределенность положения без перспективы быстрого возвращения домой, кучу опасностей впереди и плохое знание истинного положения дел в Ченгире. Но как бы то ни было, а действовать нужно.
Я покопался в кабине локомотива, потом — в своих вещах, и мои мысли приняли другое направление. Теперь, как оказалось, у меня появилось еще кое-что…
Итак, кроме общих неприятностей, я имел еще тепловоз, временно оставшийся без хозяина, и шесть вагонов каустической соды, принадлежавших тоже неизвестно кому. Вернее, не шесть, а пять. Один из них, должно быть, имел определенного владельца.
Так вот, в панике и спешке я прихватил документы покойного Рифата Ульмасовича Мирзагуллуева. Паспорт, командировочное удостоверение и документы на груз. На целый вагон каустической соды, который, согласно документам, должен был отправиться в Ташкент, в адрес некоего СП «Навруз». Номер вагона, правда, здесь почему-то не был указан.
И еще. В объемистом бумажнике Рифата, очень похожем на мой, оказалось около двухсот тысяч рублей и грубо сделанная ксерокопия стодолларовой купюры. И, наконец, когда я раскрыл паспорт Рифата, с фотографии на меня взглянуло очень знакомое лицо. Почти что мое. Вернее, такое, какое бывает у меня с трехдневной щетиной и с глубочайшего похмелья.
Что я должен был сделать? Вернуться с риском для жизни на завод, где взрываются емкости с отравляющими веществами, и положить на обезглавленное тело Рифата его деньги и документы? А также отцепить вагоны с ценным грузом, чтобы он разложился на умирающем заводе?
Нет, я сделал то, что сделал бы в моем положении любой. Повторяю — любой. Я не стал возвращаться в опасное место, не стал отцеплять вагоны, и уж конечно, не стал избавляться от бумажника Рифата.
Зато я прикинул, что на разъезде номер двадцать пять, который, согласно указателю, находился по правой стороне, смогу заправится, изучить пути для дальнейшего продвижения на северо-восток, а также напиться воды. И позвонить домой.
Взвесив все факты окружавшей меня реальности, я даже с удовлетворением потер руки. Я вновь окунался в привычную атмосферу коммерческих приключений с легким криминальным душком, но чувствовал, что на этот раз опасностей будет побольше, чем во всех моих предыдущих комбинациях, вместе взятых.
Я проехал по мосту, переброшенному через живописный каньон с ревущим внизу потоком, и минут через пятнадцать невдалеке показались несколько стрелочных переводов и стоящие на путях составы. Я снизил скорость и начал внимательно наблюдать, удастся ли мне попасть на свободный путь. К счастью, стрелки были переведены именно так, что мне не пришлось останавливаться.
Я осторожно загнал свой состав с каустической содой между товарняком и пассажирским дизельным поездом с выбитыми стеклами, остановил локомотив и заглушил двигатель.
Собрав вещи в сумку, я сложил собственные документы в свой бумажник, Рифата — в его и спрятал их в разные укромные места моторного отделения. При этом из чужого бумажника выпал эрзац американской купюры. Мне стало жалко его выбрасывать, и я сунул бумажку в карман — будет сувенир на память о Ченгире. Затем я захлопнул дверь кабины и, спустившись вниз, прошел вдоль состава. Чего-то не хватает. Раз, два, три, четыре… пять! Странно, мне казалось, что вагонов было шесть. Как же так?.. Наверное, на заводе я ошибся — все-таки там мне было не до подсчетов!
