Александр Звягинцев - Скиф
— Да, старинные крепости, замки и кишлачные постройки почти сплошь глинобитные, но стоят многие сотни лет. За их полуметровыми стенами и в самую лютую жару — прохлада, — поддержал разговор полковник. — А в Бактрии действительно была высокая культура?
— Не так давно при раскопках нашли каменную плиту с надписью на двух языках. Греческая надпись гласила: «Маленький должен быть послушным, юный — храбрым, молодой — сильным, зрелый — разумным, старый — полезным, умерший — оставить о себе память». Нужна была высокая цивилизация, чтобы хотя бы на копьях принести подобные идеи. Умирали люди, рушились города, зарастали поля, обваливались каналы. Мысли остались. В других городах, у других народов…
— К сожалению, расцвет цивилизации всегда привлекает завоевателей, — заметил спутник.
— Они и уничтожили древнюю культуру Афганистана, — подытожила Ольга.
— Но они не смогли убить в народе трудолюбие, упорство. Террасы в горах для посевов — как ступени для великанов, а сделаны человеческими руками. И система подземных каналов для сбора и хранения воды — она трудоемка по исполнению, но как мудро и целесообразно устроена!
— Да вы просто влюблены в эту страну, — улыбнулась Ольга.
— Влюблен. Вы видели когда-нибудь голубые скалы? А нежно-розовые, из чистейшего мрамора?
— А вы знаете, что еще сто лет назад в России ничего не знали об Афганистане? Я читала «Известия Императорского Русского географического общества» за тысяча восемьсот шестьдесят седьмой год, там обращали особое внимание на свидетельства какого-то афганца о Бадахшане. Судя по всему, эта страна в то время не была широко известна ученому миру.
— Это ученому миру, — согласился полковник. — Но торговцам-разведчикам она уже была известна хорошо, могу вас уверить.
К военному подошли двое его сослуживцев и, несмотря на явное его нежелание, увлекли в передний салон — очевидно, спешили уничтожить свои спиртные запасы.
Ольга уже устала от умных разговоров, ей хотелось побыть наедине со своими мыслями. Она опять стала смотреть в иллюминатор.
Самолет плыл над выпуклой синевой, поворачиваясь то одним, то другим крылом, будто примериваясь, но не решаясь нырнуть. Затем он, снижаясь, заскользил по невидимой дуге, и сердце Ольги забилось в предчувствии встречи с мужем.
С аэродрома навстречу самолету поднялись пять вертолетов. С их бортов зорко следили за склонами гор, враждебным кольцом окружавших аэродром. Но Ольга не обратила внимания на винтокрылые машины — она вся уже была мыслями со своим любимым Скифом…
Из окна административного корпуса аэродрома два полковника Советской Армии, одетые в полевую форму, наблюдали за барражирующими вертолетами.
— Хорошо встречают! — заметил один из военных, судя по виду, кавказец.
— Сегодня в горах спокойно, — сказал второй, внешне похожий на казаха.
— В тот раз тоже было спокойно, а «стингер» достал транспортник почти на пяти тысячах.
— Вспомнил — в тот раз!.. Сейчас другое дело. После ночного разгрома Хабибулла долго будет зализывать раны.
— Плохо ты знаешь Хабибуллу! — возразил кавказец.
Полковники продолжали с удовольствием наблюдать за замысловатым танцем вертолетов, ведущих снижающийся самолет.
— Почти как на параде! — восхитился кавказец.
— Только на параде все секунда в секунду, а здесь тридцать минут опоздания, — усмехнулся казах.
— Тоже мне опоздание! Все-таки война, дорогой. «А ла гэр ком а ла гэр».[3]
— Вас, летунов, не дай бог задеть, — хмыкнул казах. — Не любите критики.
— Можно подумать, что десантники ее жалуют, — не остался в долгу кавказец.
…Ольга вышла из самолета первой, благо багажа было всего ничего, чемодан да сумка с подарками, — приехала-то ненадолго, в командировку от газеты. С каким трудом она выбивала эту поездку! Женщин, даже журналисток, пускали в Афганистан неохотно — можно сказать, вообще не пускали, и Ольге впервые пришлось прибегнуть к помощи своих высокопоставленных родственников. Муж решительно воспротивился ее приезду в качестве жены. А ждать встречи еще несколько месяцев не было сил.
Несколько военных, в числе которых и недавний собеседник Ольги, спустились с трапа, сели в поджидавшую их машину и уехали. Правда, следовало отдать должное полковнику — он рванулся было к Ольге, но его удержали. Мужская дружба вновь победила.
Ольга, растерянно стоявшая возле трапа, притягивала взгляды мужчин. Молодая, модно одетая, красивая блондинка не могла не вызвать повышенного интереса, тем более здесь. Заметили ее и двое полковников, все еще наблюдавших за самолетом.
— Интересно, а эта пташка к кому прилетела? — заинтересовался кавказец.
— Судя по тому, что Скиф сбрил усы, наверное, к нему, — откликнулся казах.
— Ты кого это имеешь в виду?
— Капитана Скворцова. Он сейчас у нас. Прозвище у него из первых букв фамилии, имени и отчества: Скворцов Игорь Федорович.
— А-а! Он хоть в седле-то держаться умеет? — В голосе кавказца послышались нотки ревности.
— И не только в седле!
— Что же он свою жену не приехал встречать? — не унимался кавказец.
— Война все-таки, — вздохнул казах. — Мы себе не принадлежим. Он, похоже, с Павловым какую-то операцию проводит. А самолеты могут и не прилететь вовремя, все от обстановки зависит.
— Это точно!
Ольга не знала, у кого спросить дорогу до штаба полка. Ей помог молоденький солдат, сидевший за рулем автобуса.
— Девушка, вам не в штаб? — закричал он, высунувшись из кабины.
Ольга кивнула и поспешила к автобусу. Водитель быстро закрыл за ней дверь, и они поехали. В салоне расположились несколько мужчин в штатском, чем-то друг на друга похожие. Их сопровождали вооруженные автоматчики во главе с офицером, сидевшим за спиной шофера. Ольга устроилась рядом с женщиной средних лет, прилетевшей вместе с мужем-офицером и сыном-подростком.
Автобус мчался мимо глиняных дувалов, плосковерхих домов. Серый и пыльный кишлак походил на груду развалин. Ветхие строения были будто изглоданы ветром, только синеватый дымок над крышами свидетельствовал, что это не кладбище, что здесь есть жизнь. Промелькнул старик в белой плоской чалме, сидевший в тени дувала.
Ольга страдала от жары, которую ощутила, как только сошла с самолета. Ей показалось, что с прохладных небес она упала в пекло. Знойный ветер-«афганец» усугублял это впечатление, бросая в автобус серый, подобный пеплу песок.
— К мужу прилетели? — спросила Ольгу соседка.
— И да, и нет, — ответила та.
— Как это? — удивилась женщина.
— Официально я прилетела в командировку, — пояснила Ольга. — А выбила эту командировку из-за мужа, который служит здесь. Он и до женитьбы от меня не скрывал, что поедет в Афганистан. Правда, не думала, что это случится уже через неделю после свадьбы.
— И сколько вы не виделись?
— Полгода. Я журфак заканчивала.
— Но зато теперь… — мечтательно протянула женщина. — Как романтично: медовый месяц в знойном Афганистане!..
— Медового месяца не получится! — вздохнула Ольга. — Командировка всего на несколько дней.
«И ночей!» — подумала она, и сердце ее замерло в предвкушении скорого свидания.
Женщина замолчала. Ольга погрузилась в воспоминания.
С Игорем она познакомилась на дне рождения подруги, которая имела на него серьезные виды. Подруга всем уши прожужжала, расписывая своего супермена, но Ольга думала, что все это преувеличения влюбленной девчонки.
Однако, когда Ольга увидела Игоря, ее как током ударило. Она сама себя не понимала, но точно знала одно: жизни без Игоря у нее не будет…
Он представился:
— Скиф!
Ольга протянула ему руку и, улыбнувшись, процитировала:
Да, скифы — мы!Да, азиаты — мы,С раскосыми и жадными очами!
Игорь подхватил:
Да, так любить, как любит наша кровь,Никто из вас давно не любит!Забыли вы, что в мире есть любовь,Которая и жжет, и губит!
— О боже! — воскликнула Ольга, не скрывая удивления. — Филолог с фигурой атлета!
— Профессиональный военный, — ответил Игорь. — Десантник.
— А скиф вы по национальности? — игриво спросила Ольга. — Правда, сейчас такой вроде нет. Если только в прошлом…
Игорь рассмеялся.
— Скворцов Игорь Федорович! — представился он так официально, будто предлагал руку и сердце.
— Понятно. Скиф — это почти инициалы… А меня можно звать просто Ольгой!
— Княгиня, — пошутил Игорь.
— Не путайте только меня с Джуной. Это она — то древняя шумерка, то прямой потомок княгини Ольги…
— Я тоже недавно познакомился с одним типом, представился ему, как и вам, а он в ответ: «А я — печенег, прямой потомок князя Кури, того самого, который из черепа вашего князя сделал заздравную чашу». Слушай! — неожиданно перешел на «ты» Скиф. — Давай удерем с этого занудного мероприятия?
