Сергей Самаров - Стреляющие руины
– У себя, в канцелярии... – кивнул солдат, и смачно зевнул, с наслаждением показывая качественные пломбы в зубах. Еще бы не хвастаться этим, если поставили в госпитале бесплатно, тогда как на «гражданке» такой ремонт стоит, пожалуй, месячного солдатского жалованья...
– Тебя как зовут? – с легкой усмешкой спросил подполковник, останавливаясь. Ему определенная независимость солдата нравилась.
– Василий...
– Так сообщи, тезка, как положено, командиру, что Василий Васильевич желает с ним несколькими словами обменяться.
– Так вас того... Без доклада всегда пускают...
– А ты сюда его вызови... Скажи, я прошу... Погода хорошая, воздух свежий... Пусть подышит, а то засиделся там...
Подполковник Ведьмин знал, что в канцелярии, где стол майора Добровольского, командира поста миротворческого контингента, стоит в тесноте среди других столов, слишком много посторонних ушей, и не хотел разговаривать при всех, при этом не хотел и других офицеров поста обижать своим недоверием.
Солдат, пожав плечами, шагнул к закрепленному на бетонном столбике телефонному аппарату прямой связи и стал звонить. Слов Ведьмин не слышал – отошел к двоим своим офицерам, уже усевшимся на бетонный блок у дороги.
– Сейчас, Василь Василич, он одевается... – в спину ему крикнул солдат. – Я тоже, кстати, Василь Василич...
* * *Подполковник Ведьмин лучше других знал, что обстановка на посту у миротворцев просто не может быть не нервной. Если она не нервная, значит, миротворцы слепы и глухи к окружающему миру. И его слова, офицера военной разведки, тоже до них не дошли. Уже больше недели на временной границе Южной Осетии с Грузией нагнетается и нагнетается напряжение, которое грозит вот-вот прорваться. Провокации происходят одна за другой. Грузины выставили на господствующих высотах снайперов с «дальнобойками», которые ведут планомерную охоту за осетинами, выбирая мужчин, носящих оружие, а если таковой в прицел не попадется, стреляют вообще в кого попало. Было несколько выстрелов и в сторону поста миротворцев. Правда, выстрелы эти пока только давили на психику. Стреляли в стену, в окно, за которым никто не стоял, в бетонный монолит блок-поста, но людей тоже, как все понимали, держали на прицеле. Об автоматной стрельбе и периодически посылаемых из легких минометов минах речи вообще уже и не шло. Дать неприцельную очередь в осетинскую сторону у грузинских военных считалось хорошим тоном. Осетины старались отвечать на стрельбу, но вести дуэль со снайперами они не могли. поскольку имели на вооружении только обыкновенные СВД с очень ограниченной дальностью стрельбы да несколько «винторезов», у которых дальность еще более ограничена. Ни одна винтовка не могла достать грузинского снайпера, расположившегося километра за полтора от границы и чувствующего свою полную безопасность. А пули калибра 12,7 миллиметра, какие обычно и посылают «дальнобойки», раненых практически не оставляют. Осетины несли значительные потери в живой силе, хотя официально никаких боевых действий не велось. Всегда обидно, когда тебя бьют, а ты даже не видишь, откуда, и никак ответить не можешь. Это какую-то безысходность порождает. Чтобы не порождать безысходность в массовом порядке, осетинские силы безопасности выслали группы охотников за снайперами. Нескольких удалось уничтожить, что вызвало ярость грузинской стороны и громкие заявления по дипломатическим каналам – осетины, дескать, совершают рейды на грузинскую территорию, и нагнетают обстановку на границе. А куда уж ее больше нагнетать и как не совершать такие рейды, если жить всем хочется! Но не одни лишь снайперы создавали угрозу. Вдоль границы началось передвижение войск. И это тоже подливало масло в огонь.
Осетинская нервозность передавалась миротворцам. Они тоже чувствовали себя очень неуверенно, желали бы что-то сделать, но что? Не на грузинскую же территорию отправляться! А если бы началось что-то серьезное, миротворцы тоже ничего поделать не смогли бы, поскольку имели практически только ручное оружие – большего миротворцам иметь не положено, плюс легкое автоматическое оружие бронетранспортеров и боевых машин пехоты, которые в горы не пошлешь, поскольку они по скалам ползать не умеют, несмотря на свою повышенную проходимость. Не пошлешь еще потому – и это главное! – потому, что там грузинская территория...
Тяжелая предосенняя гроза висела в воздухе, где-то на горизонте тучи собирались, хотя обычно осень в этих краях наступает поздно...
Что-то могло произойти вот-вот, все понимали, и к этому следовало готовиться...
* * *Майор Добровольский вышел вскоре. На улице было сыро и промозгло, а у майора раскраснелось лицо. Его рабочий стол, как знал подполковник Ведьмин, стоял рядом с печкой, отапливающей одновременно и канцелярию, и казарму, и потому Добровольскому всегда было жарко.
– Приветствую, Олег Владимирович, – протянул руку Ведьмин. – Ты прямо из парной...
– Здравия желаю, товарищ подполковник... – хмуро ответил майор. – Сдается мне, скоро всем нам предстоит хорошенько пропариться. Не свариться бы совсем в этой бане...
– Вот-вот... – согласился Василь Василич. – Я со своими ребятам и как раз вам будущую температуру лимитировал. Держи...
Подполковник протянул Добровольскому что-то, похожее на трубку сотового телефона, только без монитора.
– Что это? – не понял майор.
– Там, – Ведьмин показал отмашкой руки, – на высотке, выставлены шесть «Подносов»[4]. Все нацелены на вас... Если что-то начнется и пристреляются, они вас просто сметут с лица земли. Нет людей, нет проблем... Будь готов...
– Спасибо, обрадовал... Только не верится, что они рискнут в миротворцев стрелять. Это же международный скандал. У нас мандат ООН.
– Плевали они на мандаты... После войны все спишется на случайность... После войны много чего списывается...
– Ну-ну... А это? Что? – переспросил майор.
– Мы заминировали их боеприпасы. Мины сложены все вместе. Это пульт дистанционного управления. Сигнал идет через спутник. Даже если будут глушить сотовую связь, спутниковая сработает. Но, сам понимаешь, ты действуешь только в порядке ответа... Красная клавиша – взрыв. Тройное нажатие синей – полная дезактивация взрывателя. Если все будет нормально, дезактивируй...
– Спасибо. Так все-таки – будет? – майор спрашивал почти равнодушным тоном, словно его совсем не волновал ответ, хотя лицо его, несмотря на прохладный свежий воздух, покраснело еще сильнее.
– Судя по всем приготовлениям, будет... Когда просто пугают, такие силы не собирают... Я думаю, они решились...
– Большие силы?
– По соотношению с осетинами: один к десяти...
– А наши что?
– Позвони лично президенту, спроси... – посоветовал подполковник. – Я знаю не больше твоего, если не меньше...
– Понял, что от меня-то требуется?
– Связь... У меня срочная шифровка. Надо отослать в «пятьдесят восьмую»...
– Проблемы... Похоже, что целенаправленно глушат. Наш радист никак не может пробиться. Только на ближней дистанции, с нашим штабом. «Пятьдесят восьмую» вообще слышно две секунды из десяти, Москва – словно не существует в эфире...
– Да, – хмуро согласился Ведьмин. – Это есть... Мы видели сегодня, как «глушилки» подогнали... Похоже, целенаправленно действуют. Знают, какую связь необходимо блокировать. Не думали только, что против вас... Но если... Это уже серьезно... У меня срочные данные. Как быть? Подскажи...
– Я полчаса назад разговаривал по телефону с Фриевым. У него есть связь...
– Машину дашь?
– БМП...
– Устроит... Позвони Казбеку, предупреди его... И относительно транспорта распорядись...
Полковник Казбек Фриев[5] командовал южноосетинским «аланским» батальоном миротворческих сил, составленным из жителей Южной и Северной Осетии. Что это за батальон, как и другие семь батальонов осетинских сил самообороны, подполковник Ведьмин знал хорошо и понимал в случае серьезного боестолкновения надеяться на их повышенную боеспособность рискованно. Днем бойцы работали, вечером занимались боевой подготовкой. Многому ли можно научиться второпях в нерабочее время? И на все восемьдесят километров административной границы с Грузией две с половиной – три тысячи ополченцев. Через тридцать метров друг от друга их ставить? Что они тогда прикрыть смогут?
Майор Добровольский ушел, платком вытирая лоб, с которого пот уже сошел давно. Но вернулся еще до того, как боевая машина пехоты смогла выехать к шлагбауму.
– Василь Василич, я дозвонился. Фриев тебя ждет. У него, кстати, представитель разведотдела «пятьдесят восьмой» сидит... Вдвоем ждут...
– Кто?
– Он не сказал.
Лязганье гусениц показало, что транспорт разворачивается и готов к следованию. В машине, кроме водителя и стрелка сидело еще четверо бойцов. Даже короткая дорога в Цхинвали по нынешним событиям была опасным путем, особенно в ночное время. Кроме того, машине предстояло возвращаться на пост. Прикрытие в таких условиях обязательно...
