Роберт Крейс - Первое правило (в сокращении)
Пайк остановился. Седаны и полицейские в штатском последовали его примеру, сохранив дистанцию.
Татуированная женщина забеспокоилась.
— Слушайте, что все это значит? Хотите, я позову на помощь? — крикнула она.
— Они из полиции. Просто хотят потолковать со мной.
Если бы речь шла об аресте, вряд ли его стали бы подстерегать на улице в жилом районе. А если бы его собирались убить, то первую попытку предприняли бы уже давно.
Незнакомец с жетоном выбрался из машины. Его волосы уже начинали редеть, усы были тонкими и негустыми. Вышел и его водитель — мужчина помоложе. Женщина осталась в машине.
Мужчина с жетоном представился:
— Джек Террио, полиция Лос-Анджелеса. А это Лу Дитц. Может, отойдем вон туда?
— Да пожалуйста.
Пайк снял с плеч рюкзак. Он бегал с утяжелением и надевал поясную сумку, серую майку без рукавов, кроссовки «Нью бэленс», синие шорты и темные очки военного образца.
Террио и Дитц остановились рядом, Дитц держался сбоку.
— Интересная у вас татуировка, Пайк, — эти вот красные стрелы. Такую редко увидишь — верно, босс?
Не отвечая ему, Террио обратился к Пайку:
— Вам знаком человек по имени Фрэнк Мейер?
В животе у Пайка возник ледяной ком. С Фрэнком Мейером он не виделся уже несколько лет, но часто вспоминал о нем, и теперь его имя повисло в утреннем воздухе, как призрак.
— А в чем дело?
Дитц вступил в разговор:
— Вы не виделись с ним в последнюю неделю или чуть раньше?
— Нет, не виделся уже давно. Пожалуй, лет десять.
— А если бы я вам сообщил, что у нас есть свидетель, готовый подтвердить, что вас недавно видели с Мейером?
Минуту Пайк изучал Дитца в упор и понял, что тот блефует. Пайк повернулся к Террио:
— Если у вас на уме только игры, я лучше еще побегаю.
— Игры тут ни при чем. Мейер и вся его семья стали жертвами убийства в собственном доме позапрошлой ночью. Погибли его сыновья и жена. Женщина, которую опознали как няню, выжила, но она в коме.
Джо Пайк ничем не выдал себя, только вздохнул, бросив взгляд на татуированную женщину. Из своего дома вышла еще одна женщина, постарше, и теперь они вдвоем наблюдали за ним.
Пайк снова повернулся к Террио:
— Я не убивал их.
— А мы вас и не обвиняем. Мы убеждены, что их убила банда налетчиков, врывающаяся в чужие дома. Та же самая, которая за последние три месяца ограбила еще шесть домов и убила одиннадцать человек.
Пайк понял, к чему они клонят.
— И подозреваемых у вас нет.
— Ни единого. Никаких отпечатков, улик и свидетелей. Мы понятия не имеем, кто они, поэтому занялись жертвами.
Вмешался Дитц:
— Выяснилось, что между жертвами первых шести ограблений есть нечто общее. Трое были наркоторговцами, один промышлял порнографией, отмывая деньги для израильской мафии, еще двое торговали ювелирными изделиями, в том числе крадеными. Вот мы и решили выяснить, какие секреты имелись у Фрэнка Мейера.
— Фрэнк не делал ничего противозаконного.
— Вы не можете знать это наверняка.
— Он занимался бизнесом. Торговал одеждой.
Террио вынул из кармана фотографию. На ней Фрэнк, Пайк и директор химической компании Делрой Спенс были сняты в сальвадорских джунглях. Спенс был грязен, одет в лохмотья, бывшие когда-то синим деловым костюмом, и кишел вшами. Мейер и Пайк в футболках и линялых рабочих брюках держали в руках автоматы М-4. Мейер и Спенс улыбались. Спенс — потому, что Пайк, Мейер и Лонни Тан только что спасли его после двухмесячного пребывания в плену у банды наркотеррористов. Мейер — потому, что отпустил шуточку насчет демобилизации и женитьбы.
— Вы с Мейером были наемниками.
— И что?
Террио вгляделся в снимок.
— Он объездил весь мир и всюду заводил знакомства с теми, от кого стоило бы держаться подальше. Может, в конце концов начал импортировать не только одежду.
— Только не Фрэнк.
— Да? Никто из его друзей и соседей понятия не имел, чем он занимался раньше. Этот снимок — единственное напоминание о прошлом, которое мы нашли у него в доме. Как думаете, почему?
— Чтобы не раздражать Синди.
Террио спрятал снимок.
— Эта банда грабителей выбирала дома, а не просто вламывалась в первый попавшийся. Рано или поздно выяснится, что у Мейера было нечто ценное для них — наркота или наличные.
Не добавив больше ни слова, Террио вернулся к бежевому седану. Дитц остался на месте.
— Значит, вы не виделись с ним десять лет? — спросил он.
— Да.
— А почему? Рассорились?
Пайк задумался, подыскивая верные слова.
— Как я уже сказал, из-за его жены.
— Но ведь он сохранил вашу фотографию. И не стал сводить татуировки. Что они значат? Знак какой-нибудь воинской части?
Пайк не сразу понял:
— Вы про стрелы?
— Да. Здесь и здесь, как у вас.
Когда Пайк в последний раз виделся с Фрэнком в день его окончательной и бесповоротной демобилизации, никаких татуировок у Фрэнка Мейера и в помине не было.
— Не понимаю, о чем вы говорите, — сказал Пайк.
Дитц делано улыбнулся и понизил голос:
— Впервые встречаю человека, у которого на счету столько трупов и который до сих пор разгуливает на свободе.
Пайк проводил взглядом уходившего Дитца. Террио уже ждал в машине. Дитц сел за руль. Женщина на заднем сиденье что-то сказала Террио, машина двинулась прочь.
Все в порядке. Вот только Фрэнка Мейера больше нет.
Подошла взволнованная женщина в татуировках.
— Что им было нужно?
— Одного из моих друзей убили.
— Это ужасно. Они думают, что его убили вы?
— Ничего подобного.
Она издала хрипловатый смешок.
— Слушайте, именно так они и считают. Можете мне поверить: эти ребята вас боялись.
— Может, и так.
— А я не боюсь.
Пайк взвалил на плечо рюкзак.
— Вы меня не знаете.
Устроив рюкзак на спине поудобнее, он возобновил пробежку.
Вернувшись к своему джипу, Пайк повел его прямиком к дому Фрэнка Мейера. Пайк солгал Террио: Фрэнка он видел три года назад, хотя до разговоров дело не дошло. Общий друг сообщил, что у Фрэнка теперь дом в Уэствуде, и Пайк решил проехать мимо и посмотреть. Мейер служил в отряде Пайка, и тому было приятно убедиться в том, что давний товарищ преуспевает.
Дом в Уэствуде был обнесен лентами, как место преступления. Черно-белая машина с радиостанцией была припаркована перед входом, рядом с двумя передвижными лабораториями криминалистов, седаном без опознавательных знаков и фургоном теленовостей. Две женщины-полицейских, охранявшие дом, отдыхали в машине с радиостанцией.
Пайк припарковался на расстоянии квартала и осмотрел дом снаружи. Ему хотелось знать, как погиб Фрэнк, он уже подумывал, не залезть ли в дом сегодня же ночью, когда из машины криминалистов вылез эксперт Джон Чэн. Чэн был другом Пайка.
Машина Чэна стояла перед другой машиной, в которой сидели охранницы. Пайк решил последовать за Чэном, если он уедет, и подождать еще, если Чэн войдет в дом.
Пока он ждал, как обернется дело, его мобильник зазвонил. Определился номер — он принадлежал Джону Чэну.
— Привет, Джон, — сказал в трубку Пайк.
Склонный к паранойе Джон шептал, боясь, что его подслушивают, даже когда сидел один в собственной машине.
— Джо, это я, Джон Чэн. Я в Уэствуде, возле места преступления. Как раз прибыла полиция, и…
— Я у тебя за спиной, Джон. Обернись.
Чэн высунулся из своего пикапа, сразу заметил Пайка и снова убрался в салон.
— К тебе уже наведались из полиции?
— Какой-то детектив Террио.
— Я звоню предупредить тебя, старина: нашли снимок, на котором ты рядом с убитым.
— Хочу посмотреть, что там стряслось.
Помедлив, Чэн вздохнул:
— Ладно, слушай: в доме сейчас два каких-то типа из Западного Лос-Анджелеса. Сколько они там проторчат, не знаю.
— Ничего, подожду.
— Идет. В общем, будет путь свободен — позвоню. — Чэн выбрался из машины и поплелся к дому.
Пайк окинул внимательным взглядом дом Фрэнка. Дом выглядел надежным, крепким, под стать тому Фрэнку, которого знал Пайк. Увиденное Пайку понравилось. Фрэнк умел жить.
Спустя некоторое время в дверях показались женщина и мужчина — скорее всего, те самые детективы из Западного Лос-Анджелеса. Они сели в седан без опознавательных знаков и укатили. Пока Пайк смотрел им вслед, позвонил Чэн:
— Ты еще здесь?
— Да.
— Сейчас выйду за тобой. Времени у нас почти нет.
Пайк встретился с Чэном на боковой дорожке и последовал за ним в дом. На пороге Чэн вручил спутнику бумажные бахилы.
Они обулись и шагнули в большую круглую прихожую с винтовой лестницей, ведущей на второй этаж. У подножия лестницы высились старинные напольные часы, словно охраняя запекшиеся кровавые, цветом напоминающие ржавчину, отпечатки ног на полу.
