Александр Бушков - Дикарка. Неизвестный маршрут
– Так вот... – сказал Денис, уже не пряча озабоченность. – Несколько дней назад пропал Тимофей Сабашников. А это неправильно. Он не должен был исчезать из поля зрения. Если он сгинул – дело плохо. Может быть, совсем скверно... Почему я выбрал именно тебя? Да потому, что ты уже работала с ним в одном городе...
– Ну да. В Екатеринбурге, – и тут до нее дошло. – А он что, где-то там и ухнул в небытие?
– Угадала, – Денис коснулся кнопки, и перед ней, возникнув из воздуха, вспыхнул экран монитора-«призрака». – Вот здесь.
Она всмотрелась.
– Сибирь… Насколько я помню, она так и осталась глухой и таинственной стороной, как Азия при любых переменах остается Азией...
– Какая разница? – терпеливо спросил Дэнни. – Не стоит играть терминами... В общем, он пропал в этом городе. Столица одной из тамошних суверенных держав. Помнишь название?
– По-моему, я его вообще не знала, – сказала Марина. – Этих суверенов там нынче, словно блох на бродячем коте. К тому же я родилась гораздо западнее, в тех самых местах, чьи названия ты произносишь с пятой попытки. Совершенно незнакомые места. Во всех смыслах. У тебя что, нет спецов по этому именно региону?
– Есть. Но мне больше подходишь ты. Пусть даже не живешь там одиннадцать лет...
– Двенадцать. Меня в десять лет оттуда увезли.
– Ну, все равно... Тебе будет чуточку легче. Или не испытываешь особенного энтузиазма?
– Да ты что! – воскликнула Марина. – Энтузиазма у меня хоть отбавляй! Скоро из ушей потечет, а то и... Не надо поджимать губы, я вполне серьезна. Значит, ты предполагаешь самое плохое...
Денис с вымученной улыбкой уточнил:
– Я бы предпочел пока употреблять эпитет «скверно». О самом плохом говорить не хочется. Нужно его просто-напросто не исключать.
– Изумительная отточенность формулировок, – задумчиво протянула Марина. – Сразу видно выходца из семьи потомственных юристов. Ну ладно, ты прав. Формулировке следует быть именно такой. Будем надеяться, Тимоша лежит в каком-нибудь грязном подвале, связанный, с кляпом во рту, его стерегут два зверообразных аборигена, и мне удастся... Серьезно, мне бы не хотелось предполагать самого скверного. Он хороший парень, мне с ним отлично работалось. Что он там делал? На чем погорел?
– Понимаешь... – сказал Денис удрученно. – Мы, собственно, понятия не имеем.
– А точнее? Не мог же он оказаться в центре Азии просто так, по собственному хотению! Вмиг куда-то потерялась твоя юридически отточенная точность формулировок, а это тебе не свойственно.
– Какая ты у меня умная и проницательная, украшение отдела... Мы действительно не знаем. Классическая ситуация «неизвестного маршрута». Требовалось проследить связи одного местного политика – из «плантаторов». Ну, ты сама прекрасно знаешь: политики в этакой суверенной глуши четко делятся на две категории – либо прекраснодушные идеалисты с пустым карманом, с которыми никто не считается, либо «плантаторы» с долей в местном бизнесе и личной подпольной гвардией. Тимофей как раз и должен был посмотреть за одним таким живчиком, о котором пришла информация, что он собирается играть свою партию с китайцами, совершенно противоречащую общему курсу тамошнего президента.
– То есть, курсу тех, у кого в кармане этот президент сидит?
– Вот именно, хотя я удивлен таким цинизмом в устах столь юного создания.
– Дэн, мне уже двадцать два. Я вполне взрослая девушка, и жизнь меня, увы, сделала циничной. А у кого в кармане тамошний суверенный президент?
– У нас, – сказал Денис бесстрастно. – Компания «Центр». Нефтяные скважины. Республика – из тех, что, по большему счету, всего-навсего лишь обширное приложение к нефтеносному пласту.
– А вот это странно, – сказала Марина решительно. – Не то, что есть такие республики, а то, что в одной из них исчезает наш сотрудник. В таких республиках даже наглые «плантаторы» прекрасно знают, что с нашими агентами следует обращаться вежливо и аккуратно. Мы ведь и покритиковать можем тех, кто не соблюдает джентльменских соглашений. Или... Если в игре китайцы... А?
– Я же говорю, мы ничего не знаем точно. Он приступил к работе и пропал через несколько дней. Конечно, кое-что у нас есть – его первые отчеты. Я примерно в курсе, где он был, с кем встречался, какими местными связями оброс. И только. Ты все эти материалы просмотришь, тебе ведь там работать.
– Ага. Значит, у тебя самого – ни предположений, ни версий?
– Вот именно. Слишком мало данных. Я попросту не хочу забивать тебе голову собственными домыслами – это версии, и не более того. Лучше будет, если ты начнешь с чистого листа.
– Пожалуй... – задумчиво сказала Марина.
– Разумеется, помощник у тебя будет. Из местных. На парней из службы безопасности «Центр» тоже можно рассчитывать, хотя не особенно. Знаешь, эта публика, снобы-нефтесосы, склонна задирать нос и постоянно напоминать, что они, собственно, делают одолжение...
– Я знаю. Сталкивалась с подобным. Правда, там были не нефтесосы, а углекопатели, но принцип, полагаю, тот же. Те же ухватки. Ну ладно, постараюсь их очаровать...
– Они плохо очаровываются.
– Я шучу, Дэн. На деле начну показывать, что ужасно им благодарна за одолжение. Кем я там буду? Нелегалом, чужестранкой или кем-то третьим?
– Последнее, – Денис привычным движением перебросил ей через стол квадратный желтый конверт. – Ты никогда в себе не ощущала монархистских тенденций?
– Да нет, – сказала она, поигрывая конвертом. – Ни монархических, ни наоборот... А что? Кем ты меня на этот раз сделал?
– Родственницей последнего русского императора, – усмехнулся Денис. – Двойная выгода. Во-первых, аборигены к монархии отнесутся чуточку уважительнее, нежели к любой из республик, проверено на опыте. Вообще русские к монархии испытывают подсознательное почтение. Там, правда, осталось гораздо меньше русских, чем полсотни лет назад, но все равно тенденция сохранилась. Во-вторых, в игре – китайцы. А с их точки зрения любая монархия – смешное, несерьезное, опереточное королевство.
– С моей, кстати, тоже. Кукольный театр...
– Ну и прекрасно. Тогда ты понимаешь ход моей мысли...
– Ага. Но уж в таком случае... Можно было слепить мне ксиву Монако.
– А вот это, по моему глубокому убеждению, был бы перебор, – сказал Денис. – Не следует доводить все до абсурда.
Марина вздохнула, вертя в пальцах продолговатую пластиковую карточку со своей фотографией.
– А это вот не абсурд – простая темноволосая, без всякого намека на аристократическое происхождение девица по имени Наталья Романова, неизвестно зачем рванувшая в глубинку?
– Далеко не каждый задумается над этим. Ну, что поделать – иные устоявшиеся штампы в массовом сознании держатся даже крепче, чем самая доподлинная истина. Учти, я имею в виду те штампы, что присутствуют в умах людей, хоть немного поднимающихся над средним уровнем. Человек массовый, представитель, да простят меня неоэтики, плебса, вообще не знаком ни с какими тонкостями истории. Если мы с тобой поедем в ближайший городок и станем расспрашивать прохожих, знают ли они хоть что-нибудь о царствовании Романовых, эффект будет нулевой. Или я неправ?
– Ты и не представляешь, насколько прав, – сказала Марина. – Потому что я сама толком не знаю о них ничего. Помню только, что их было много.
– Ты серьезно?
– Вполне. А что тут такого? Если мне будет нужно, в два счета просмотрю книги... К чему забивать голову лишней информацией? Кстати, об информации... Где материалы Тимофея?
– В библиотеке, конечно. Я тебе сейчас загоню допуск. Сегодня по архиву дежурит Степан, у тебя с ним вроде бы нормальные отношения...
– А у меня со всеми нормальные отношения, – сказала Марина с усмешечкой. – Даже с тобой, в итоге. Неужели не видно? Только что сожрать друг друга были готовы, как та собачка ту кошку, и вот, сидим, продуктивно беседуем...
– Уже побеседовали, – сказал Денис мягко, но непреклонно. – Иди в библиотеку, время не ждет... Если, конечно, не испытываешь неловкости болтаться по конторе в столь непрезентабельном виде.
– Неловкость? – пожала она плечами, прихватила конверт и встала. – Да с чего бы вдруг?
И вышла. К огромному облегчению девицы по прозвищу Белоснежка, прошла мимо нее, словно не заметив. И мимо попадавшихся ей в коридоре людей шагала, как мимо пустого места, задумчиво хмурясь, погрузившись в собственные мысли.
Она с давних пор привыкла полагаться на свою дикарскую интуицию, варварское чутье. С тех времен, когда осталась без родителей, без дома, без уверенности в завтрашнем дне и даже будущем часе, когда вокруг трещали пожарища и гонялись друг за другом вооруженные люди, которых перепуганная свежеиспеченная сиротка если и интересовала, то в чисто утилитарном плане, и, чтобы выжить, поневоле пришлось обзавестись сугубо звериными чувствами...
Сейчас ей категорически не нравилось происходящее. Она сама не знала, почему. Просто отталкивало – и все тут, хоть тресни...
