Данил Корецкий - Секретные поручения 2. Том 1
– Хорошо, с вами еще поговорим, – пробормотал Денис, отвернувшись к судмедэксперту. Это был Михалев – молодой парень, его ровесник. – Что у тебя?
– Четыре огнестрельных, – произнес тот. – В жизненно важные органы. Смерть наступила мгновенно.
От неопытности он использовал правильные, но неестественно звучащие в устной речи обороты. Однако следователь-ровесник его не слушал.
Денис как зачарованный уставился на распростертое тело Курлова. Грудь, грудь, плечо, живот. А в пятый раз он, оказывается, промахнулся. Ах ты сука, Курлов. Ах ты тварь…
– Бомж, не бомж… – вслух рассуждал Рудько. – Вроде и бомж. Да толстый больно. И зубы хорошие.
– Осматривал? – поднял голову Денис. Он подумал, что Рудько сам похож на бомжа.
– Не. Медицина смотрела, судмедэксперт то есть. А я пока этого пас… – Рудько показал на настоящего бомжа.
– Обыскал его?
– Пара окурков. Ничего интересного.
Денис обошел тело. Мысленно сосчитал: раз, два, три. В горле булькнуло и замолчало, угомонилось. Он знаком пригласил к себе понятых, стал механически обыскивать труп. Пальцы дергались и дрожали. Какой-такой сюрприз у тебя припасен, сука Курлов?.. Табачный сор, пятьдесят рублей одной купюрой. Хорошо, молодцом. Зажигалка, полупустая пачка «Явы», спичечный коробок с двумя «моргаликами», сложенная вчетверо бумажка… Телефоны, адреса, посмертное послание? Рядом нарисовался Рудько, заинтересованно склонился рядом.
– Что-то есть?
«А твое какое дело, топай отсюда»…
Денис развернул бумажку. «Петровский, мент, падло, застрелил меня из пистолета вчера вечером»… Нет, обычный лист в клеточку. Пустой. Ни слова. Для подтирки, наверное, держал. Денис скинул находки в пакет.
Что ж… Не хватало только одной вещи. Очень важной. Неужели доходяга спер? Нет, он вылетел из руки куда-то вправо…
Бурые пятна на куртке Курлова словно магнитом притягивали взгляд. Свежая кровь ярко-алым пузырем вспухла над оледеневшей коркой, брызнула наружу… Денис сжал дрожащие пальцы в кулак.
Ничего нет. Никакой крови, никаких дурацких поверий. Хватит. Не о том надо думать.
Он прошелся вдоль кустов неподалеку от места, где лежал Курлов. Опавшие листья здесь еще были покрыты девственно-белым налетом инея, похоже, никто не успел наследить. Денис раздвинул ветви, перешагнул через завалившуюся на бок урну. И почти сразу нашел то, что искал.
– Попрошу понятых сюда…
Среди пожухлых листьев лежало оружие Курлова – крупнокалиберный бельгийский браунинг с длинным, изрядно потертым кожухом затвора. Он поднял его палочкой, за спусковую скобу, как положено. На рукоятке затейливой вязью переплетались буквы «FN». Фабрика национальная или что-то в этом роде.
– Дай пакет, – попросил Денис подошедшего Рудько.
Понятые удивленно хлопали глазами. «Ленк, смотри… Ленк…» Находку аккуратно упаковали в полиэтилен. Денис закурил и вдруг встретился глазами с доходягой. Тот выглядывал из-за спины судмедэксперта, но смотрел не на пистолет, а на Дениса. Как-то не так смотрел, показалось Денису. В глаза смотрел. Буравил. Даже ногти грызть перестал.
– Как ты его поднял-то интересно… Дай-ка огня… – прогудел над ухом Рудько, жестикулируя незажженной сигаретой. Денис сунул ему зажигалку и быстро спрятал руку в карман. – И нашел точно, будто сам здесь и оставил, а?..
Опер беззвучно рассмеялся.
– Криминалистика, – сказал Денис деревянным голосом. – Читал Свенссона и Венделя – «Раскрытие преступлений»?
Внутри все ходило ходуном, и чей-то голос из подсознания шептал: беги, дурак, они все знают, это все не более чем спектакль, они сразу догадались обо всем, потому и вызвали именно тебя, а не Лопатко!
– Когда мне читать? Я пахарь по жизни. Учился заочно, а на службе, сам знаешь, – ни выходных, ни проходных… Это в прокуратуре все умные!
– Это точно.
– Ох и замудохался же я, кто б знал. – Рудько уже не смеялся, лицо опять буднично вытянулось. – С этой падалью, чтоб их… В девяносто восьмом за весь год сорок трупов было, и то, помню, жаловались. А сейчас только октябрь, а вон уже за семьдесят перевалило…
Он помолчал, затянулся.
– Этот семьдесят шестой, – уточнил после паузы. Затем поплевал на окурок, неожиданно подмигнул Денису. – А чего у тебя голова трясется, товарищ следователь?
Вот ментовские штучки!
– Да с того, что из дома вытащили! – Денис дыхнул на него перегаром, ландышами и еще черт знает чем.
– О-о, – понял тот. – А ты чего, одеколон пил?
– Лицо протер, чтоб взбодриться! И, заметь, на загрузку не жалуюсь!
Их беседу прервал подошедший эксперт-криминалист.
– Пять гильз от ТТ. И сама машинка. Вон там, возле памятника…
Внутри все упало. Нашли. Бетонные колхозники на постаменте застыли в таких же нелепых, как у Курлова, замороженных позах.
– Оттуда бил. Только раз промахнулся. – Криминалист прищурил глаз, оценивая расстояние. – По нашим меркам, отстрелялся на «отлично». Я бы раза два попал. В лучшем случае – три.
Он протянул Денису завернутый в обрывок газеты ТТ.
Денис помнил, что обтер его, прежде чем выбросить в кусты. Носовым платком. Это, конечно, не ацетон, не бензин, не всеочищающее пламя газовой горелки. Вероятность приблизительно как с презервативами из латекса: 96 процентов, что СПИД не пройдет. И четыре процента за то, что его случай войдет в хрестоматию по криминалистике. Профессор Самойлов любил повторять: вероятность умирает последней. Ну-ка, кто вспомнит эпизод с бандой Худилова? Петровский, пожалуйста. Итак, что сделал Живчик, прежде чем покинуть салон автомобиля, где находились трупы Евгения Марвица и его жены? Правильно, он тщательно вытер рулевое колесо смоченной в бензине тряпкой. Живчик был не дурак. А потом снял ручной тормоз и столкнул машину в овраг. И пошел спокойно домой. Когда машину осматривали, отпечатков на баранке не нашли, все было чисто. Их нашли – где? Правильно, Петровский. На рукоятке ручного тормоза. Можете садиться…
Денис вдруг понял, что ему надо делать. Газета случайно упала. Он случайно схватился за пистолет. Такое бывает. Особенно когда выпимши. Ну да это ерунда, строгий выговор, положим… К тому же не его дежурство, кто ж мог знать, что Лопатко отправится на тридцатый километр пасти неурочный криминальный труп… А когда они «урочные»?
Денис достал руку из кармана, она двигалась медленно, с натугой, как проржавевшая стрела гидравлического крана. Наконец взял сверток. Взял.
– Стой, погоди!.. – вдруг очнулся криминалист, еще не успев выпустить пистолет из своей руки. – Чего это я…
Он проворно достал из кармана пакет с гильзами и вытряхнул туда же ТТ – Денис и глазом не успел моргнуть.
– Вот, держи. Теперь порядок. А то наследишь пальцами!
Денис принял пакет. Пришла пора глушить водяру, следователь Петровский.
Глава 2
Курбатов против Петровского
– Нет, ты посмотри только, – не отступала мама. – Я почти уверена, за этим что-то стоит!
– Пьяный летчик там стоит. И за стену держится.
Денис зубами содрал изоляцию с телефонного провода и выплюнул на пол.
– Он не пьяный. Ты лучше посмотри, посмотри.
Он посмотрел. Летчик – мужик лет сорока пяти с громадными крестьянскими ручищами сидел в напряженной позе на возвышении в центре студии, кругом зрители с красными, распаренными от софитов лицами, ведущий в ладном костюмчике – вылитый вождь на собрании краснокожих, – с видом торжественным и загадочным допрашивал летчика. Та-ра-ра-ра, та-ра-ра. Ток-шоу, в общем.
– Так сколько времени прошло, – сказал Денис. – За четыре года успел прочухаться.
Мама оглянулась на него, сердито закинула ногу на ногу и вдруг рассмеялась. Денису показалось, на какой-то миг она помолодела лет на двести. Но когда ведущий-Чингачгук задал свой следующий вопрос, ее лицо опять стало сосредоточенным, глаза расширились и остекленели. Она удовлетворенно протянула:
– Во-от.
И повторила несколько раз, завороженно кивая головой в такт словам ведущего:
– Вот. Вот.
Денис кое-как соединил два провода. Медные жилки были тоненькие, как волосы новорожденного, и рвались легко, неслышно. Денис поднял трубку, послушал: гудит. Шут ее знает, эту Джоди, откуда у нее на старости лет взялась эта идиотская привычка грызть телефонные провода – салом намазано, что ли?
– Ну, у тебя, положим, тоже дурных привычек хватает, – говорила мама.
Да уж. Курение, алкоголь (с ударением на первый слог).
– Еще ты зануда, – добавляла мама.
И словно в подтверждение ее слов – выставленный на Дениса указательный палец. Остальные пальцы – большой, средний, безымянный, и братишка-мизинец – крепко удерживают телевизионный пульт ДУ.
Конечно. Главное – Денис не верил в летающие тарелки, всемирный разум и ток-шоу из серии «Тайные силы», а мама записывала их на пленку и просматривала раз по двадцать. К тому же он не чтил и не читал великого Карлоса Кастанеду. Вот-вот-вот.
