Ядовитая тропа - Александр Александрович Тамоников
– И поэтому тут лежит кувалда? – Семен указал на кувалду, которая стояла прислоненная ручкой к механизму спуска корабля.
– А, это просто для вида. Я ей вмятину выравнивал, и вот решил оставить, – отмахнулся Ян. – Так народ смотрит на нее и думает: ну для того, чтобы это бить кувалдой, нужно спустить корабль.
Семен кивнул, Ян следил за своей речью, было заметно, но трогательная неправильность все равно показывала себя. И дело было не в акценте, говорил Плюснин без акцента, дело было в том, как он временами переставлял слова. Человек, у которого в семье говорили только на русском языке, так бы не заговорил. Но. Почти все, у кого были корни во враждебной советской идеологии аристократии, так или иначе воспитывались в семьях, где вторым языком был либо французский, либо модный с начала века немецкий. Кто же знал тогда, когда в Империю хлынули немецкие няни и гувернеры, что меньше чем через полвека они станут нашими врагами.
Так что можно смело сказать, что не из рабоче-крестьянской семьи Плюснин. Каким бы он ни казался рубахой-парнем.
– У тебя же есть образование, да?
– Да, я учился кораблестроению. Работал на Путиловских вервях. Я только родился, когда там заложили «Волхв». Знаменитое спасательное судно. Это корабль, кстати, прообразом которого стало немецкое спасательное судно. Похоже на катамаран. Только у «Волхва» шесть арок, а у немецкого две. Его позже переименовали в «Коммуну», но мне кажется, что «Волхв» было все все-таки лучше. Это же спасательное судно.
Семен улыбнулся уголком губ. Ну, конечно. Нужно сворачивать его с этих рельсов, а то сейчас они снова начнут рассуждать о кораблях.
– На самом деле тут очень много странного происходит. Я не знал, с кем это обсудить, но думаю, что можно с тобой. – Плюснин достал из кармана рабочих штанов платок и вытер руки. Проследив взгляд Семена, он расхохотался: – Ну конечно, советского разведчика выдал парашют за спиной. Шутка. Расслабься, у меня с детства очень тонкая кожа на руках, приходится или носить перчатки, или постоянно вытирать руки, поэтому я ношу с собой платок или мажу ладони вазелином. Если не следить за этим делом, то кожа начинает слезать, это не очень приятно.
– Вазелином? Да, хорошо помогает. А я уже чуть было не подумал, не немецкий ли ты шпион, потому что советский солдат, конечно же, вытер бы руки о штаны, – отшутился Семен. – О чем ты хотел поговорить?
– Не тут. Давай вечером, когда пойдем в порт. Я покажу тебе, откуда, как мне кажется, воруют зерно. Странное все это дело.
Ян указал на стены и на собственные уши, намекая, что даже у стен на этом месте могут быть уши.
Семен кивнул.
Да, они не просто могут быть. Тут они обязаны быть. И эти уши должны не просто слушать, но еще и записывать, проявляя бдительность во всем.
Они вышли с завода вместе. Даже поужинали перед этим вдвоем.
– Надо же. У вас тут сохранилась даже столовая.
– И даже кормят в ней, – рассмеялся Ян.
Почему-то столовая удивила Семена сильнее всего, и, кажется, это могло быть тем самым последним ударом, который мог перебить натянутую внутри него струну. Столовая. Когда после войны, из-за него, из-за того, что он сдернул сюда в Кенигсбергский военный округ всю группу и буквально заставил Тамару заниматься этими странными погибшими… столовая. Со скатертями. Видимо, для фотографий о том, как тут хорошо жить. Скатерти, столы. Высокие потолки. Фарфоровая посуда. И супница, будь она неладна. На столе инженера стояла супница, в которую была щедро налита уха. Семен не ел ухи, наверное… он уже давно забыл, когда ее ел. И чтобы вот так на тарелках лежали щедро отрезанные ломти хлеба. Не сухари. А хлеб.
– Тут на складе много рабочей одежды. Давай подберем там себе какую-то другую одежду? Будет странно, если ты пойдешь в порт в шинели, – предложил Ян.
– Как раз ничего странного. Военным тут никого не удивить, – ответил Семен, рассматривая черные форменные комбинезоны, они висели на вешалках, и много еще совсем новых в бумаге просто лежали на полу, присыпанные пылью.
– А что там? – спросил Семен, указывая на стоящие вдали ящики.
– Водолазные костюмы. У завода были свои водолазы. Плюс во время войны тут в бассейне для проверки герметичности приборов тренировались военные водолазы, у них была очень сильная школа диверсантов. Тебе ли не знать.
– Мне ли не знать? Если честно, я не очень хорошо разбираюсь в этом, мое дело документы, – эхом отозвался Семен. – А есть распакованный костюм? Можно посмотреть?
Ян кивнул:
– Да, конечно.
Он прошел между вешалками, покопался там минут десять и достал черный плотный костюм. Для того, чтобы убедиться, что он прав, Семен пощупал ткань и кивнул.
Да. Он был прав. Именно в такие костюмы были одеты напавшие на него и Тамару. И ведь правда, как он сам не подумал об этом? Не пропускает холод. Обтекаемый, не сковывает движения. Да, долго в таком не проходишь, и если воду внутрь он не пропускает, то наружу пот выпускает очень активно, поэтому становится холодно. И очень сложно схватить за одежду человека в таком костюме.
– Только представь, Кригсмарине СС[1] совершили огромный скачок в развитии технологий. Представляешь, сразу по приходе к власти социал-демократов почти вся промышленность начала работать на армию. И они разработали очень интересный материал, смотри.
Казалось, что Ян восхищался фашистами, но, на самом деле, Семен понял, что восхищается Плюснин не фашистами. А тем, как быстро они совершили скачок в техническом развитии. Чего вначале не хватало Советам. Как бы антисоветски сейчас ни звучали мысли Семена, но он понимал: умы утекли из России. А те, кто не утек, были расстреляны как враги народа. А новые умы помешала вырастить война.
Ян тем временем достал один из костюмов и развернул его так, чтобы Семен посмотрел внутрь и обратил внимание на подкладку.
– Видишь, тройная мембрана. Она не дышит, конечно, согласен. Но если надеть что-то из хлопка, например тельняшку, и выйти в этом сейчас на улицу, ты не замерзнешь первый час. Если будет идти дождь даже. И даже если ты будешь бегать. Но потом мембрана внутри забьется. Вот бы были такие у нашей группы «Джек».
– Что? – моментально навострил уши Семен.
– Разведгруппа «Джек». Мой друг был в этой группе. Они все попали в лес. И почти все сразу погибли. Я делал расчеты по весу, сколько всего должно быть у каждого разведчика, чтобы он не потерял в скорости
