Тёмный секрет успеха - Иванова Анна
Просидев несколько минут в ванной, Лилька на цыпочках пробралась к выходу и выскользнула из квартиры. Я подняла жалюзи. Первые лучи солнца окрасили в розовый цвет бок соседнего здания. То ли благодаря рассвету, то ли из-за прояснившейся, наконец, ситуации, на душе тоже посветлело. Иногда ожидание бывает страшнее самой беды. Я приготовила чашку кофе и набрала номер адвокатской конторы. Как ни странно, ответил сам Новиков. Я попыталась в двух словах описать проблему Натальи. Хорошо поставленным, но при этом вкрадчивым голосом адвокат остановил меня на полуслове и назначил встречу через полтора часа. Положив трубку, я сразу же побежала собираться. Судя по тому, что он приходит на работу раньше секретарши, мне тоже лучше не опаздывать.
Офис конторы располагался на двадцать четвертом этаже бизнес-центра. Отражающееся в огромных окнах небо, казалось, наполняло здание. Мне еще никогда не приходилось видеть такое чудо архитектуры вблизи, а тем более бывать внутри. Благодаря глянцевой плитке на полу и светлому потолку, холл выглядел не менее воздушным и сияющим. Поднимаясь в стеклянной капсуле лифта, я чувствовала себя ни то космонавтом, ни то рыбкой в стакане. Выйдя из лифта, я оказалась перед металлическими дверьми. За ними, возле правой стены, стоял п-образный диван с журнальным столиком в центре, а напротив, у окна, стол секретаря. Полноватая девушка лет двадцати пяти с растрепанными иссиня-черными волосами, отвернувшись от входа, накладывала макияж. Я с усердием застучала каблуками о напольную плитку. Секретарша повернулась ко мне накрашенной стороной лица. Вместо приветствия, она указала на дверь по правую руку от себя.
Я опустила тонкую холодную ручку и заглянула в кабинет. Несмотря на солнечное утро, здесь было пасмурно: светло-серые стены напоминали завесу дождя, а хромированные подлокотники кресел поблескивали, как лужи на мокром асфальте. За стеклянным, без ящиков и полок столом, сидел выбритый наголо мужчина лет тридцати пяти. Его широкоплечая, мужественная фигура с трудом вписывалась в офисную обстановку. Несмотря на идеально сидящий костюм серого со сливовым оттенком цвета, казалось, будто его переодели в очень дорогие, но чужие вещи. Это впечатление подчеркивал галстук, смотревшийся на накаченной шее чужеродным. Мужчина поднял на меня взгляд, который уверенностью и спокойствием мгновенно доказал – передо мной успешный адвокат Денис Новиков.
– Пожалуйста, присаживайтесь.
Он привстал и указал мне на ближний из двух стульев с противоположной стороны стола. В жизни его голос оказался совсем тихим, но внушающим уважение.
– Алиса, верно? – он подождал, пока я кивну, а потом представился: – Денис. Расскажите, какая у вас проблема.
– Вообще-то, проблема не у меня, а у моей знакомой.
– Почему вы пришли вместо нее? Она в заключении?
Я подумала, что отчасти так и есть, но в ответ покачала головой.
– У нее двое маленьких детей, девочке всего три месяца.
– Понятно. В таком случае, передайте, что у нее стряслось.
– Муж Натальи, моей знакомой, привел в дом постороннюю женщину.
Его брови приподнялись, губы сложились в трубочку. Секунду помедлив, Новиков уточнил:
– Наталья подозревает, что между ними существуют интимные отношения?
– Наталья уверена. Евгений, ее муж, этого не скрывает.
– Значит, – не меняя выражения лица, он подпер кулаком подбородок, – заявление на развод не станет для мужа сюрпризом. Полагаю, речь пойдет о разделе имущества?
– Квартиры, – кивнула я. – Евгений купил ее перед их с Натальей свадьбой.
– Сколько в ней комнат?
– Одна, это квартира-студия.
– У Натальи есть другое жилье? – с той же интонацией продолжал Новиков, изучая меня спокойными серыми глазами.
– Нет, – ответила я, с каждым новым вопросом теряя надежду на успех.
– Что ж, – Новиков поджал и растянул губы, – хорошие новости заключаются в том, что отец не имеет права выписать детей из квартиры до их совершеннолетия. В нашем случае, так как у матери нет собственной жилплощади, суд позволит ей проживать вместе с ребенком. Другими словами, Наталью не смогут выписать в никуда по крайней мере в течение ближайших восемнадцати лет.
– Боюсь, рядом с бывшим мужем и его любовницей она долго не продержится.
– Понимаю, – медленно опустил веки он, – но шансов отсудить квартиру у мужа практически нет. Жилплощадь, которую он купил до свадьбы, не считается совместно нажитым имуществом, а также не подлежит разделу.
Поразмыслив с минуту, я наклонилась к Новикову и спросила:
– А если доказать, что до регистрации брака они жили как муж и жена и вместе копили на квартиру?
– Это правда? – его лицо приняло серьезное выражение, на лбу проступили морщинки.
– Допустим.
– Ясно.
Мой ответ его явно позабавил. Он прощупал меня взглядом, но, несмотря на еле сдерживаемую улыбку, покачал головой:
– Даже если вам удастся все провернуть, толку не будет. Думаю, моя помощь в этом деле не нужна, – с ноткой сожаления в голосе заключил он. – Могу посоветовать адвоката по бракоразводным процессам.
Выйдя из бизнес-центра, я все равно отправилась в магазин за скрытыми камерами наблюдения. Отказ адвоката – еще не повод опускать руки, уговаривала я себя. Но долгожданный репортаж показался таким же далеким, как и на прошлой неделе, а отложенных на аренду денег стало в два раза меньше. Возле подъезда я, как обычно, поздоровалась с бабками на лавочке. Вместо ответа они зашушукались между собой, а сидящая с краю старушка в платке цвета фуксии проводила меня до двери взглядом исподлобья. Страшно представить, что наговорил им обо мне Зуйков. Чертов следователь решил меня довести. Не выйдет! Я уже совершила ошибку, поддавшись чувствам – доверилась Лильке. Пора отключить эмоции и руководствоваться только разумом.
Пока Наталья отвлекала сына, я установила два квадратных глазка: один в спальной, а другой в кухонной зоне. Благодаря этому, под видеонаблюдением оказалась вся квартира, даже ванная, при условии, что дверь будет открыта. Я подумывала повесить над душевой кабинкой третью камеру, но решила оставить ее для себя. Перед тем, как пойти начинять свое жилище шпионской техникой, попросила соседку одолжить мне на вечер документы на квартиру и свидетельство о браке. Несмотря на сомнения, стоит ли затевать судебную тяжбу, она без колебаний отдала все бумаги. Казалось, ей доставляло удовольствие избавляться от всех документальных свидетельств существования мужа.
Спустившись к себе, я вдруг подумала: откуда мне знать, что Зуйков еще не установил такие же камеры в моей квартире? Нет, если бы здесь побывал чужой человек, я бы заметила. Тем более, следователь заодно обыскал бы мои вещи. Тогда зачем Лильке спрашивать, храню ли я остатки яда, да еще подсовывать диктофон? Она могла бы вывести меня на признание менее подозрительным способом. Как бы то ни было, я ничего не потеряю, если установлю свое видеонаблюдение. В худшем случае, мы будем квиты. Перебирая варианты, куда можно повесить единственную оставшуюся у меня камеру, я каждый раз проверяла, не воспользовался ли кто-то укромным местом до меня. В итоге, глазок поселился на кухонной вытяжке, а я окончательно убедилась, что визит Зуйкова в мою квартиру еще предстоит.
После занятий Лилька домой не вернулась. Лавочка возле подъезда весь вечер пустовала. Я начала волноваться, как бы подруга не выехала из квартиры. Заглянула в шкаф, чтобы узнать, не прихватила ли она каких-нибудь вещей. Все было на месте, и даже больше: на полке, где Лилька хранила тетради с лекциями, лежали ее пропуск, студенческий и читательский билет. Получается, ни на занятия, ни в библиотеку она не ходила. Зная, какой это ведомый человек, я забеспокоилась по-настоящему. Не хватало еще, чтобы из страха передо мной она снова попала в неприятности. Неужели Лилька и правда думает, будто я сохранила яд и собираюсь убить кого-то еще? Нет, не кого-то. Похоже, моя лучшая подруга боится, что я могу отравить ее.
Звон, переходящий в гул, заставил меня вздрогнуть. Стояк батареи задрожал, из отверстия в потолке посыпались цементные крошки. Я схватила трубку домашнего телефона и набрала сто два. Объясняя ситуацию, назвалась соседкой снизу. Диспетчер ответил, что не имеет права регистрировать анонимные звонки. Пришлось сказать ему свою фамилию. Не лучший момент, чтобы светиться в полицейских отчетах, но других вариантов нет. Я обещала Наталье помочь и сдержу слово, чего бы это ни стоило. Поднявшись наверх, я забарабанила в дверь. В ответ послышались крики и ругань. До приезда полиции пришлось снимать на смартфон запертую дверь, чтобы сохранить хотя бы звук на случай, если скрытые камеры не сработают.
