Майкл Утгер - Дурная кровь
Взмыленный, я вылетел в гостиную и чуть не сбил с ног толстяка.
– Вы его обезвредили?
– Спокойно, Рэнард. Забудьте о Коттоне, им мы займемся после. Он всего лишь свидетель. Трусливый свидетель. Мы ждем другого человека. У Коттона чистые подошвы…
– При чем тут подошвы?
Я с трудом запихнул Рэнарда в спальню и на мое счастье в двери торчал ключ. Я повернул его два раза, выдернул и убрал в карман. Теперь у меня была гарантия, что Рэнард мне не помешает. Но и помочь не сможет, хотя я давно уже не нуждался в чьей-либо помощи.
Наступила гробовая тишина. Я отошел к окну, отдернул занавеску и стал разглядывать неоновую рекламу на крыше дома напротив. Минуты шли медленно, слышалось тиканье настенных часов. Мое напряжение достигло предельной точки, когда наконец я услышал поворот ключа. Скрипнула дверь, щелкнул замок. Раз. Два. Три. Он сделал три шага. Не поворачивая головы, я тихо сказал:
– Добрый вечер, Уилл.
– Ты видишь затылком, Стайгер?
– Я вижу нутром, Шарки.
Медленно, не торопясь, я повернулся к нему лицом. Он стоял на пороге и улыбался. Такую улыбку я уже однажды видел, Один псих выращивал в бассейне акул и продавал их плавники китайским ресторанам. Там из них готовили деликатесный суп. Когда этот тип швырял сырое мясо своим зверюшкам, а те терзали окровавленные оковалки, на морде хозяина гуляла та же улыбка.
– Прогуливаюсь перед сном, смотрю, в окошке у Дэби горит свет. Дай, думаю, загляну. Кто бы это мог у нее припоздниться?
– Правильно сделал, Уилл. Вдвоем веселей.
– Конечно. Тем более у меня есть хороший скотч. Не хочешь выпить?
Шарки достал из кармана плоскую бутылку виски и поставил на стол.
– Ты же знаешь, что не откажусь.
Он осмотрелся, приоткрыл дверь столовой, заглянул туда, бегло осмотрел ванную, кухню и вернулся назад.
– Кого-то ищешь?
Шарки ухмыльнулся.
– Кого я могу здесь искать? Ты же не имеешь сообщников или хотя бы сочувствующих.
– Ты прав. Я работаю в одиночку. Тебе в этом смысле повезло больше.
Он был статен, самоуверен, самовлюблен. Одна поступь чего стоила. Правда, он не замечал, что оставляет на полированном паркете следы от глины, смешанной с землей. Меня эти следы не волновали, меня интересовало есть ли у него ключ от спальни.
Шарки подошел к спальне и дернул за ручку.
– Полиция позаботилась, чтобы туда не заходили.
Он резко обернулся и посмотрел мне в глаза.
– Полиция?
– А разве ты их не встретил? Час назад они вынесли труп Дэби. Одна маленькая загвоздка, газеты не раструбили обо мне на всю страну. Твои пророчества не сбылись.
– Ты прав. Миллер имеет вес в этом мире не меньший, чем президент.
– В нашей стране всегда правили Миллеры, а не администраторы.
Уилл Шарки отошел от двери, взял стул и оседлал его, спинкой вперед.
– Почему ты не пьешь?
– Хочу для начала задать тебе несколько вопросов, а уж потом выпью. Голова нужна свежая.
– Валяй. Ты можешь не беспокоиться, Мел. Я тебя не собираюсь сдавать полиции. Ты же убедился в этом еще днем.
– Я тебе верю. Ты не будешь сдавать меня полиции. Мне ведь многое известно.
– Какое это имеет значение?
– Никакого. Ты пришел сюда, чтобы поставить точку. И я ждал тебя для того же.
– Что тебя интересует?
– Свою практику как гинеколог ты начал еще в Нью-Йорке и твой первый аборт был неудачен и женщину с заражением крови отправили в больницу, не так ли? У нас в стране за такое преступление можно заработать электрический стул. Задача сводилась к тому, чтобы уничтожить женщину раньше, чем она заговорит или умрет от заражения крови. Если бы ей сделали вскрытие, то обнаружили бы причину смерти. Кто-то из ее близких знал об этой операции или знал кто ее делал. Ты подстраховался. При таком зверском убийстве нет смысла делать вскрытие. Тебе удалось выскользнуть. Но я знал с самого начала, что сам ты не решился бы на такой шаг. Был исполнитель, и я его нашел. Джеф Уэст. Меня интересует один вопрос: как ты сумел подцепить его на крючок? Почему он превратился в марионетку в твоих руках? Наверняка здесь замешан шантаж. Я ознакомился с досье Уэста. Характеристики экстра-класс. Его врачебная деятельность прослеживается за десять последних лет. Учитывая, что Уэсту сорок четыре года, трудно понять, чем человек занимался до тридцати четырех. Вопрос понятен?
Шарки очень внимательно выслушал меня и покосился на фляжку с виски. Я не хотел его разочаровывать и взял бутылку в руки.
– Интересный вопрос. С Уэстом произошла неблаговидная история. В свое время он закончил Мичиганский университет и работал хирургом в больнице Бостона. Тогда его звали Джон Рокмер. Это его настоящее имя. Началась война в Европе и его отправили на фронт. Он служил во Франции, потом в Германии, работал в госпитале, отрезал руки и ноги, вспарывал животы. Госпиталь попал под обстрел и его захватили эсэсовцы. Перебили всех, а хирурга оставили. У немцев хватало своих раненых. Они отступали и Рокмер оказался в настоящей мясорубке. Ему повезло второй раз. Гитлера разбили, а Рокмер попал в плен к своим, как предатель. Его пытали союзники. Не то англичане, не то французы. В те дни все, кто воевал, были не в своем уме. Джон Рокмер тоже тронулся. Его переправили а Штаты и поместили в лечебницу строгого режима. Через год он бежал, перерезав горло двум медсестрам. Его поймали. Эксперты признали его нормальным и парню грозила казнь. Но на его счастье нашелся хороший адвокат, который взялся за его защиту и вытащил малого из тюрьмы. Рокмера вновь посадили в психушку. Адвокат нашел его и подключил к делу влиятельных людей. Через три месяца убийцу перевели в богатую частную лечебницу без колючей проволоки.
– Адвоката звали Чарльз Боуди. Зачем Боуди понадобился этот тип?
– Боуди коллекционирует таких людей. Они преданы и благодарны. Послушны и пугливы. Они очень боятся попасть обратно. Тот, кто был на принудительном лечении в психиатрической лечебнице закрытого типа, скорее согласится на смерть, чем вернуться назад. В общем, вскоре, под нажимом некоторых чиновников Рокмера выписывают из санатория и он получает от Боуди документы на имя Джефа Уэста. С тех пор Уэст всегда там, где Боуди.
– Какую прибыль имел Боуди с твоих абортов? Почему он был в них заинтересован? Ты ведь специализировался, как психиатр, а в итоге взялся за опасное предприятие. У тебя было прикрытие в лице Боуди, так?
– Искусственное прерывание беременности в нашей стране – одно из самых прибыльных дел. Одна операция стоит столько, сколько Боуди получал за выигранный процесс. Но операция длится десять минут, а судебные процессы затягиваются на месяцы. Словом, это была его идея. Как-то к нему приехал из Швейцарии знакомый, врач-гинеколог. Он гостил у Боуди месяц. Боуди ничего не делал даром. К адвокату обратился один высокопоставленный чиновник с просьбой о помощи. Положение, жена, и так далее, а тут, как на зло, одна несовершеннолетняя девушка забеременела. Крах всей карьеры! Короче говоря, парня выручили за сто тысяч долларов. Гость из Европы удовлетворился дружеским рукопожатием. Надо платить за гостеприимство. Тут Боуди и предложил мне переквалифицироваться. В течение месяца, пока швейцарец гостил у Боуди, он сделал шесть абортов, я был его ассистентом. Боуди получил с этого полмиллиона, я – профессию, а швейцарец – бассейн по утрам.
– Какой расклад, был в дальнейшем?
– Простой. Боуди меня прикрывал и нес ответственность за безопасность. Мою, разумеется. В случае несчастного случая он брал на себя все хлопоты. Я делал операции и отдавал ему пятьдесят процентов прибыли.
– Неплохой расклад для Боуди. Как я понимаю, у тебя все шло хорошо, но этим летом произошел обвал. Ты споткнулся. По меньшей степени пять операций не удались и женщины погибали. Боуди помог тебе. В дело был включен Джеф Уэст. Их отправляли к нему в больницу и он определял окончательный диагноз. Великая должность – патологоанатом.
– Уэст и виновен в этих смертях.
– Что он тебе подсунул?
– Боуди экономил на всем. Зачем платить большие деньги за лекарства, когда есть возможность доставать дешевые в Мексике, но хуже качеством? Вопросы чужого здоровья его не интересовали. Наладили поставки и Уэст привозил мне все необходимое. Летом вместо ампул одного препарата, расширяющего матку, привезли очень токсичный препарат другого воздействия, но в упаковках нужных мне. Тебе этого не понять и это не важно. На ампулах стояли только индексы и больше ничего. Я не проверил лекарство лабораторным путем, а приступил к работе. В июне был большой поток знатных шлюх. Воздействие препарата сработало на третьи сутки. За это время я сделал шесть операций. Первой запаниковала Шарлота Грей, Ей стало плохо. Симптомы – страшные рези в животе. Она набросилась на Дэби, которая ей меня рекомендовала. Ей требовалась срочная помощь. Но, увы1 Процесс заражения проходил с такой быстротой, что ни о каком спасении не могло быть и речи. Уэст сам разыскал Шарлоту, вколол ей морфий и еще какой-то затормаживающий препарат и отправил в свою больницу. Ночью Шарлота умерла. Боуди подключил всех своих подручных. Женщин разыскали, привели в наркотическое состояние и отправили в клинику Уэста.
