Сергей Зверев - Гавань красных фонарей
Стоя под низким северным солнцем на продуваемой дороге, Татаринов улыбнулся настолько искренне, насколько мог. Поблагодарив Манчестера-два и пожав ему руку, сообщил, что он со своими людьми еще немного покатается, после чего вечером добросовестно напьется в местном баре и оставит вместе с другими туристами некоторое количество денег на благо поселка.
Вежливый посыл на три буквы, а что делать, раз от этого деревенского чурбана никого толку. Пришлось пересаживаться в «Форд», включать планшет и смотреть на нем спутниковые снимки, для того чтобы выбрать хоть какие бы то ни было интересные для посещения местные достопримечательности. К сожалению, расчет на помощь местных не оправдался. Видимо, и отношения между Манчестером и Манчестером-два были не настолько дружескими, раз он наткнулся на подобный формализм. Это бесило так, что у Татаринова реально появилась во рту бешеная слюна, которая была призвана простимулировать его собственную деятельность и помочь нарыть хоть что-то в этой глуши.
Найдя на карте три отдельно стоящих строения, Татаринов предложил обследовать их одно за другим. И поскольку его предположение не допускало, чтобы с ним не считались, команда взяла под козырек, и они рванули…
Часа через три блужданий по окрестностям что-то пошло не так из-за навалившейся хандры…
Бар, который должен был закрыться в час ночи, оставался открытым до четырех утра. Даже Диденко, который обычно отличался любовью к похождениям, сидя в перепитом состоянии перед командиром, запросился домой.
— Может, обратно на базу? — заскулил «старик», поглядывая на ужасно некрасивую тетку, называвшуюся официанткой и клюющую носом на стуле.
— Всем спать! — скомандовал Татаринов, вставая из-за квадратного темного стола без скатерти, одновременно при этом пошатываясь и тут же закуривая. — Подъем в девять утра.
Проспали… Хозяева были рады, во-первых, что все на ногах, а во-вторых, они снова заработают на постояльцах, поскольку постояльцы хотят есть. Втягивая в себя дневной кофе, капитан второго ранга разглядывал гравюру, висящую на стене: рыболовецкое судно, какая-то рыба и волевое лицо старого викинга, с окладистой бородой, как у нас говорят, с лопату.
— Едем к объекту номер два, — объявил он.
— Почему? — не понял Голицын, припоминая небольшое поселение, состоящее из одного большого дома-крепости, сделанного из камней и нескольких деревянных домишек по соседству. Находящееся в отдалении от поселка поселение наши назвали бы выселками или усадьбой. Тихое, можно сказать заброшенное, место.
— А что там? — не унимался старший лейтенант, когда они загружались в машину.
— Там? — припомнил Татаринов. — Слишком дорогой серебряный «Ягуар», стоящий рядом со слишком простым домом. Не вяжется. Там нет моря, там нет пастбищ, там нет никаких предприятий, но что-то же они там делают?! Поедем, порасспрашиваем местных.
* * *Вряд ли высокое каменное здание с узкими окнами можно было назвать замком, но тем не менее трехэтажный особняк производил достаточно сильное впечатление, особенно контрастируя с одноэтажными домами. Окна обрамлены деревянными наличниками и ставнями, защищающими от сильного ветра. В окнах первого этажа занавески синие, на втором этаже — салатовые, на третьем — красные.
— Ничего не напоминает? — поинтересовался Татаринов у остальных.
— Казенное место, — тут же бросил Диденко. — Неуютный какой-то дом.
— Ага, — согласился с ним Татаринов, поглядывая на строение через боковое стекло, и попросил Голицына проехать дальше по крохотной улочке, чтобы не маячить перед возможными наблюдателями.
Рядом с небольшим домом на летнем солнышке сидела старая исландка и вязала. Похоже, был запроектирован теплый шерстяной носок, и, чувствуя эту теплоту и благие намерения, у ног хозяйки сидела собака непонятной породы, которая впитывала не только тепло солнца, но и человеческую доброту. Выцветшие глаза на темном лице непрерывно следили за, казалось бы, монотонным процессом, который вытворяли натруженные, привыкшие за долгие годы жизни к различной работе пальцы.
Татаринов поздоровался на английским языке.
Голос у женщины был достаточно мягким, и она спокойно выслушала залетных голубков, немного кивая в знак того, что она понимает то, что ей говорят. Со слов хозяйки выходило, что высокое здание посреди их поселения — это детский дом. Содержат его богатые люди для тех, кого бросили собственные родители. Поскольку хозяйка не проявляла никакого беспокойства, то и собака лежала около ее ног практически без движения, если не считать ленивого поворота головы в сторону приблизившихся гостей. Идеальная картина — полная умиротворенность.
Татаринов поблагодарил вязальщицу и забрался обратно в автомобиль, сообщив своим людям, что у них появился объект для наблюдения. Все трое подчиненных одновременно подумали про себя одно-единственное: «Только не я!» Первым на заклание пошел Диденко, что означало для него практически сутки без сна с одной-единственной задачей — смотреть за тем, что происходит вокруг этого непонятного строения, называемого детским домом. На улице воспитанников видно не было. Видимо, они все находились внутри. Забор вокруг здания символический. Деревянный штакетник не поднимался от земли выше чем на полметра и давал возможность видеть небольшой двор перед фасадом здания.
Сидя в специально арендованной маленькой машинке на приличном расстоянии от дома и сходя с ума, Диденко в семь утра не мог дождаться, когда же приедет смена, которая должна была быть в восемь. Ночь прошла…
Ранним утром к зданию почти вплотную задней дверью подъехал белый микроавтобус. Диденко не мог видеть, что там происходит. То ли выгружают из этого автобуса что-то или кого-то, то ли, наоборот, затаскивают. Встрепенувшись, старший мичман стал разглядывать происходящее в бинокль, но… А ближе подъехать — привлечь к себе внимание, так как местность в этих краях открытая и все просматривается далеко…
Доложив проснувшемуся к этому моменту Татаринову о движении, Диденко получил указания следовать за белым фургоном и сообщать свои координаты, чтобы они могли подключиться и помочь в случае необходимости.
Вести скрытное наблюдение на машине было практически невозможно. Дорога пустая… От белого фургона приходилось держаться на расстоянии, а тот стал уходить к центру острова.
Трамбуя проселочную дорогу, машина, пробиваясь между валунами и сопками, уходила в абсолютно дикие места, что навевало на старшего мичмана беспокойство. Он был вынужден отставать и даже иногда упускать фургончик из виду, но пока ему удавалось не потерять.
После очередного поворота старший мичман обнаружил, что потерял фургон. Поддав мощи, он промчался по дороге еще некоторое время, но, не увидев впереди машины, четко понял, что та свернула в только ей ведомое место. Не разворачиваясь, он продолжал ехать, передавая Татаринову и остальным свои координаты.
И тут вырубилась сотовая связь.
Впереди была бесконечная дорога, позади — зона покрытия. Если вернуться, то можешь привлечь внимание, если ехать дальше, то будешь действительно гол и одинок. Современный человек настолько уже привык к тому, что до него можно в любой момент дозвониться и найти его, что без связи он чувствует себя хуже, чем москвич без паспорта в центре города в выходной день.
Понимая, что Татаринов начнет его искать, Диденко выбрал нечто среднее — не удаляясь дальше по трассе, он остановился и стал ждать в надежде на то, что у командира хватит ума проехать по данной дороге и найти его, так как Татаринов при попытке дозвониться до своего подчиненного должен был слышать голос автоответчика о том, что абонент недоступен.
Когда старший мичман перестал давить на акселератор, у него появилось время разглядеть местный пейзаж. Путь-дорога завела его если не в ущелье, то в какую-то низину, и, естественно, здесь ни о какой связи не могло быть и речи. Если раз в день по этому местечку и проезжает машина, то это настоящее счастье.
Татаринов обнаружил своего подчиненного достаточно скоро, учитывая расстояние, которое пришлось преодолеть. Выслушав доклад, он раскрыл карту и отметил район, где мог находиться возможный пункт назначения белого микроавтобуса. Но если верить спутниковой карте, то в радиусе десяти километров от той точки, где предположительно исчезла машина, не было абсолютно ничего рукотворного. И снова Татаринов вспомнил о светловолосой докторше, о ее мыслях по поводу хорошей дороги.
Пришлось звонить на Родину и просить увеличенные снимки данной местности, чтобы можно было сориентироваться. Конечно, был вариант протоптать этот участок ногами, но… но им было отказано, поскольку, мол, и без вашей ерунды задач хватает, а поэтому дня через три, может быть.
