Лев Златкин - Ликвидатор

— Пей!

Капитан строевым шагом подошел к столу и одним глотком осушил фужер.

Цвет его лица сменился на красный. В глазах блеснули слезы. Если полминуты назад он был близок к обмороку, то теперь он был готов броситься в ноги генералу и вымаливать прощение.

— Благодарствую! — сказал он прочувствованно.

Девицы, нога на ногу, покуривая, смотрели на бесплатное представление.

— Ты зачем ворвался в квартиру? — спокойно спросил Миша, но в его голосе была слышна буря. — Забыл здесь чего-нибудь?

Капитан отдал честь Мише. Джафаров даже мысленно никак не мог заставить себя называть голого собутыльника генералом.

— Разрешите доложить!..

— Как фамилия? — спросил, прерывая капитана, генерал.

— Иванов! — отчеканил капитан.

— Хоть ты и Иванов, а дурак! — усмехнулся Миша. — Кто тебя учил честь отдавать голой заднице? Отдают честь только погонам! Докладывай!

— Потоком шли жалобы от соседей: в квартире притон, уголовники до утра гуляют. Решил проверить.

— Дверь отмычкой открыл?

— Так точно!

— Под статью идешь, капитан! — вздохнул Миша. — Пока доложишь начальнику отделения, что я тебе влепил пятнадцать суток ареста. А этим охламонам по десять. Ясно?

— Так точно! — ответил капитан. — Разрешите удалиться?

— Удаляйся! — махнул рукой Миша. Когда капитан уже был в дверях, Миша крикнул ему:

— Эй, капитан! Хочешь пять суток скосить?

— Так точно! — обрадовался капитан, развернувшись на сто восемьдесят градусов.

— Обесточь квартиру напротив! Понял?

— Так точно! Разрешите идти?

— Подожди! — вспомнил Миша. — Эти охламоны еще не выпили. Марш к столу!

Сержант и рядовой, чеканя шаг, как на строевом плацу, подошли к столу, где их уже ждали две внушительные емкости с водкой.

Проглотив ее, как воду, милиционеры развернулись через левое плечо и вышли, так же чеканя шаг.

Скоро все присутствующие услышали стук захлопывающейся входной двери.

Квартира взорвалась хохотом.

Смеялись все. Смеялись долго, до слез. Дамы даже взвизгивали.

Говорить не мог никто. Иногда у того или иного «нудиста» прорывались какие-то отдельные междометия.

Но, отсмеявшись, все как по команде бросились одеваться.

— Слушай, Миша! — вдруг вспомнила Света-черненькая. — А зачем ты дал команду обесточить квартиру напротив?

— А я сразу понял, что эта старая мымра организует «жалобы от соседей», — пояснил тот. — А сегодня очередная серия «Санта-Барбары». Пусть подумает над своим поведением.

Прощаясь, Миша на листке бумаги написал номер телефона и протянул его Джафарову.

— Будешь в Питере, обязательно заходи, — предложил он Джафарову. — Я пока там квартирую, но скоро меня в Москву перебрасывают. Через месяц приблизительно. Телефона в Москве пока нет, не знаю, где меня поселят, но я через Ирвиньша сообщу. Пока!

И он величественно удалился вместе с Гришей и тремя дамами легкого поведения.

Джафаров остался один.

Правда, ненадолго. Через пять минут в дверь позвонили.

«Кто это может быть? — подумал Джафаров. — Разгневанная старушка-соседка, не получившая очередной порции „Санта-Барбары“, или муж-рогоносец, выследивший наконец Вету?»

Все оказалось значительно проще. За дверью стояла Света-черненькая. — Извини, Арсланчик, но я пришла за своей долей. Приход этих охламонов мне помешал. У нас есть хорошая пословица: «Бог троицу любит!»

С таким телом, как у Светы-черненькой, можно было смело претендовать на место в троице, пусть и не в святой. И она осталась до утра.

16

Арнани прилетел в Москву в плохом настроении, хотя условия полета были очень приличными: ему достался билет в первый класс и он летел в компании иностранных бизнесменов.

«Свободный охотник, одинокий волк! — горько думал он. — Но Джафаров не беззащитная овечка, идущая на заклание. И наша встреча — не дуэль Онегина с Ленским, а убийство с заранее обдуманными намерениями. Убийство друга, что бы он там ни совершил, — это подлость. И Шукюров прекрасно об этом знает. Воображает себя Иваном Грозным, Сталиным? Или просто подражает Гейдарову? Неужели наверху не бывает других людей?» У самолета, на поле, у самого трапа его ждала черная «волга». Водитель прекрасно знал Арнани, и Арнани хорошо знал его: когда-то жили в одном дворе, вместе играли в футбол.

— Тебя как посла встречаю! — пошутил Толик. — Только машину выделили рангом пониже. Сейчас все на иномарки перешли, вернее, пересели…

В ведомственной посольской гостинице Арнани выделили роскошный одноместный номер.

«Подслащивает пилюлю Шукюров! — размышлял Арнани. — Но вряд ли он мне доверяет безоговорочно. Значит, пустит по моему следу кого-нибудь из своих верных псов».

В этот же день, чуть отдохнув, Арнани на машине Толика стал объезжать все крупные коммерческие банки.

Начал он с Инобанка.

Шикарный мраморный вестибюль.

Вышколенные мальчики и девочки, все как на подбор рослые, красивые.

К Арнани сразу же подошел охранник.

— Я могу вам помочь?

А глаза профессионально уставились на пистолет под левой рукой Арнани. И не видно его, а почувствовал.

— Можете! — поощрил его старание Арнани благожелательным тоном. — Кто у вас занимается открытием валютного счета?

— Пожалуйста, сюда! — Охранник не сводил глаз с посетителя.

Арнани, когда они отошли чуть в сторону, показал охраннику удостоверение работника ФСК, которым его снабдил Шукюров.

Удостоверение было настоящим, печать не поддельная, подпись не фальшивая.

Откуда Шукюров получал подлинные документы, Арнани мог только догадываться.

Охранник дернулся как от удара и остановился.

— Вы мне не нужны! — сказал ему Арнани. — Благодарю, дальше я пойду один. Обо мне никому ни слова. Несете персональную ответственность.

Персональной ответственности у нас никто не любит. Охранник был один из многих. «А на фига мне это нужно?» — сказал он сам себе, возвращаясь на рабочее место.

Арнани издали рассматривал операциониста, и чем больше он его рассматривал, тем меньше он ему нравился.

«Соваться к нему со своим удостоверением бесполезно! — подумал Арнани. — Испугается и замкнется. Отправит за разрешением к начальству. Лучше разыграем щедрого кавказца».

— Послушай, друг! — обратился Арнани к операционисту, протягивая ему вместе с фотографией Джафарова сто долларов. — Я разыскиваю этого человека. Помоги!

Операционист посмотрел на сто долларов, потом на фотографию Джафарова, потом на Арнани.

~ У меня зарплата пятьсот долларов — сказал он, намекая, что рисковать за сто долларов не намерен.

Тем не менее деньги он взял и положил в карман.

«Если я каждому буду давать по пятьсот долларов, — подумал Арнани, — Шукюров меня расстреляет за воровство!»

И Арнани протянул вымогателю вместо оставшихся долларов удостоверение сотрудника ФСК и, распахнув полу пиджака, показал невзначай пистолет.

Парень побелел.

— Помоги, дорогой! — настойчиво попросил Арнани.

— Конечно, конечно! — забормотал, привстав, парень.

— Сидеть! — тихо приказал ему Арнани. — Я по твоим глазам уже вычислил: ты знаешь этого человека.

— Знаю! Только мне надо посмотреть в картотеке.

— Сто долларов оставь здесь, в тетрадке! — приказал Арнани.

И показал ему, что выхватить пистолет он успеет за считанные секунды.

Операционист понял, что попался и речь уже идет не только о работе, но и о свободе. Он решил не искушать судьбу и постараться быть полезным: он всю жизнь пытался это сделать, и пока это ему удавалось.

Незаметно достав из кармана стодолларовую банкноту, он ловко засунул ее в учетную тетрадь и пошел к ящикам картотеки.

Арнани сильно рисковал. В случае провала весть о поисках Джафарова мгновенно бы облетела все банки и Шукюров не простил бы ему провала, решив, что Арнани специально засветился, чтобы выручить друга.

Но операционист очень испугался — тюрьмы он боялся, как черт ладана. — Вот его карточка! — показал он данные Арнани. — Здесь есть отметка: вклад заберут завтра в пятнадцать часов.

— Вас предупреждают заранее? — Арнани не поверил, что Джафаров мог споткнуться о такую мелочь.

— Если сумма больше тысячи долларов! — послушно пояснил операционист.

— Спасибо! Ты честно заработал свои сто долларов. Но учти: если об этом кому-нибудь станет известно, речь пойдет уже не о свободе, а о твоей жизни! Держи язык на привязи!..

Дальнейшие поиски теряли смысл. Но Арнани не хотел, чтобы о его успехе знал следовавший за ним неотступно Гасан.

Поэтому он объездил все крупные коммерческие банки.

Но в каждом из них его наметанный глаз замечал дюжих парнем с ручными металлоискателями, и потому он не испытывал судьбу, а, покрутившись для виду несколько минут в предбаннике, выходил, садился в машину и ехал в следующий.