Майк Холланд - Американский ниндзя 1-2
Хорошо было Ортеге — тот сидел у себя в имении, сержант же рисковал своей шкурой у всех на виду.
«Только бы не пришлось убирать еще и Джексона,
— заерзал он на стуле. — Это уже выше моих сил».
Вместе с тем он ощутил прилив ненависти к Джо: если бы тот не появился на базе, все шло бы, как и прежде… Ну почему его не убили там, на дороге?
Совесть может действовать еще и так, что порой у ее подопечного возникает желание побыстрее разделаться с тем, по чьей вине ему приходится терпеть ее мучения.
«Я ненавижу его, — думал сержант, разогреваясь,
— ненавижу. И этого ниггера — тоже. Какого черта еще и он лезет в это дело?!»
— Я же говорил не связываться с ним, капрал, — сердито пророкотал сержант, сверля глазами Джексона. — Говорил — держись от него подальше…
Почтительная поза Джексона немного успокоила его. Выходило, что авторитет сержанта не был еще утрачен до конца и, значит, дело еще можно было замять.
— Но, по-моему, тут что-то не то, — без особой уверенности возразил Джексон.
— Ты — хороший солдат; не лезь ты в эту историю, — повторил Ринальдо спокойнее.
Джексон опустил голову, и сержанту показалось, что разговор исчерпан. Но нет, капрал снова поднял голову и заговорил уже смелее.
Джексон боролся с собой. До сих пор ему не приходилось ставить под сомнение правоту начальства, да жизнь как-то и не требовала от него этого. Но теперь речь шла о судьбе Джо.
— Мы потеряли за последнее время несколько грузовиков, — напомнил он.
На белках глаз сержанта появились красные жилки, и лишь боязнь выдать себя чрезмерным интересом к проблеме заставила его сдержать вспышку.
— Но все те разы были свидетели, — раздраженно проговорил он, — а на этот раз Джо был один.
«Отстань, ты слышишь меня?» — просили, требовали его тон и взгляд.
Джексон почесал затылок. Ему не нравились ответы сержанта.
— Он продал грузовик и то, что в нем было, — как ни старался сдерживаться Ринальдо, его горячность начала брать вверх, каждая новая фраза звучала громче и злее, — а в грузовике, между прочим, было секретное оборудование. Он его продал, ты понимаешь — продал! И за это будет сидеть много лет!
Джексон неопределенно покачал головой. Чем сильнее кипятился сержант, тем больше росла уверенность капрала в своей правоте.
Джексон не удивился бы, обвини кто Джо в убийстве. Но в краже (а тем более — в продаже краденого) Армстронга можно было не подозревать.
«Я не люблю драться, не люблю толпы и не люблю деньги», — вспомнил Джексон его слова и помрачнел еще больше.
— Это ошибка, — сказал он уже тверже.
Сержант заскрипел зубами.
— Ты же не знаешь его, — он был на грани отчаяния. — Он и до этого чуть в тюрьму не попал. Да, ошибка тут была, и эта ошибка заключается в том, что этот человек вообще попал к нам сюда, в том, что его вообще выпустили… Забудьте его, капрал, пусть им займется трибунал.
Чем возбужденнее делался сержант, тем спокойнее становился Джексон. Ничто не оправдывает так человека в глазах беспристрастного наблюдателя, как предвзятость обвинения.
Джексон пришел к сержанту как к своему начальнику. Сейчас он увидел в нем врага.
— Спасибо, сержант, — сдержанно проговорил капрал, и в его вежливости пряталось куда больше угрозы, чем в прямом вызове.
Когда он развернулся и вышел, сержант опустошенно взглянул ему вслед и схватился за голову…
* * *«Если бы я мог знать наверняка… — Джо расслабился, чтобы тело не мешало мыслям. — Почему они поверили сержанту? Он не имел никакого отношения (во всяком случае, прямого) к автобазе. Но он назначил меня туда… Стоп! В том, что он причастен к безобразиям, творящимся на острове, можно не сомневаться, как и в том, что ему приказали отправить меня на автобазу. Неувязка в другом: полиция вряд ли стала бы верить на слово показаниям простого сержанта, имеющего довольно косвенное отношение к делу. Если бы меня обвинил кто-то с самой автобазы, это звучало бы серьезней. В мою пользу играет то, что я и не знал, что стану работать там, и, тем более, не имел понятия, что в машине будет «Стингер». А раз так, никто не сможет поставить мне в вину, что я будто бы сам продал оружие гангстерам. Что ж, Джо, можешь держаться за эту версию… если тот, кто тебя засадил, не слишком важная персона, у тебя еще есть шанс выкрутиться. А если… Кто мог отдать приказ посадить меня за руль той машины и тем более — послать в заброшенный склад? Не сержант, это точно… разве что он подделал приказ и путевой лист. Но подделку слишком легко распознать; значит, как ни печально, но в деле замешан еще кто-то. И пока я не выясню кто, они могут радоваться. Плохо не видеть врага… Итак, сейчас я должен решить для себя одно: или остаться здесь и искать справедливость в законе, что крайне сложно сделать, если над законом стоит некто очень влиятельный, — или вырваться на свободу, найти хоть одного союзника и продолжить борьбу. Быть может, даже и в одиночку».
* * *Патриция — вот о ком подумал Джексон, перебрав в уме почти все возможные и невозможные варианты. Если уж и она не сумеет помочь Джо, на деле можно будет ставить крест.
«Ну, это мы еще посмотрим, — возразил он себе тут же. — В крайнем случае я помогу Джо бежать. А там он выкрутится…»
Подходя к дому полковника, Джексон ощутил не свойственную его натуре робость: обычно он отказывался от контактов, столь явно выходящих за рамки устава. «Принцесса» была не для него — так он решил и не пробовать даже нарушить субординацию, поглядывая на девушку издали, как большинство других солдат. Мир Джексона делился как бы на три части: в одной он жил, второй была собственно служба, а с третьей его частью Джексон не соприкасался.
Патриция принадлежала к третьей, и лишь перехваченный им ее взгляд, полный обращенного на Джо восхищения, заставлял его верить, что дочка полковника сумеет найти выход. В конце концов, она могла бы просто заставить отца прийти Джо на помощь: никто еще не слышал, чтобы полковник говорил Патриции «нет».
И все-таки начать разговор Джексону было нелегко.
Он замер у порога, рассматривая носки своих ботинок, затем решительно шагнул к двери и постучал.
Ему никто не ответил.
Джексон бросил вороватый взгляд назад, за спину, и постучался снова — с тем же результатом.
«Не хватало только того, чтобы и с нею что-то случилось», — помрачнел он, присаживаясь на ступеньки, но почти тут же вздохнул с облегчением: к дому полковника подъезжал автомобиль, в котором помимо военной формы водителя и пассажира на заднем сиденье белело женское платье.
Джексон вскочил на ноги и вытянулся по стойке «смирно».
Дверца автомобиля открылась, выпуская наружу полковника, тут же появился и Чарли, заботливо помогающий девушке выйти.
Полковник прошел по крыльцу и остановил свой взгляд на капрале. Джексон испуганно замотал головой: «я не к вам» — и окончательно смутился. Не хватало только, чтобы полковник вообразил, что между ним и Патрицией что-то есть.
Полковник поджал губы, но ничего не сказал, быть может, собираясь выяснить отношения с капралом при более удобном случае.
Дверь захлопнулась.
— Патриция, прошу прощения… — негромко позвал Джексон проходящую мимо него девушку.
Патриция приподняла брови и удивленно улыбнулась.
— Да, я слушаю. Вы к папе?..
— Мне нужно поговорить с тобой.
От смущения Джексон почувствовал себя слишком большим и неуклюжим. Ситуация выходила и так неловкая, ему пришлось убеждать себя, что вряд ли кто-то подумает что-либо пошлое оттого, что они просто беседуют. Но вместо того, чтобы поверить в это, он достиг противоположного эффекта: теперь Джексон не мог не думать о Патриции как о женщине, с которой ему хотелось быть рядом, и даже ближе, чем рядом.
— Да? — ее глаза блеснули любопытством.
— Мне нужно поговорить о Джо, — вздохнув, проговорил Джексон, с трудом отрывая взгляд от выреза ее платья. — Его ждет трибунал.
Патриция изменилась в лице, исчез лукавый блеск, глаза потемнели, на щеках вспыхнул легкий румянец.
Волнение шло ей, и Джексон был вынужден признать, что дочка полковника сейчас просто красива. К счастью, одно упоминание о перспективе, грозящей Джо, сбило его с неправильного настроя: было бы подло пялиться не девушку друга, попавшего в беду.
— Что?! Сейчас мы разберемся!
Патриция дернула дверную ручку на себя, и дверь резко распахнулась — как выпрыгнула из проема.
Джексон приоткрыл рот, втянул голову в плечи и шагнул за девушкой, гадая, что скажет теперь полковник, увидев его в своем доме.
Полковник уже успел расстегнуть рубашку и намеревался переодеться, когда Патриция властным жестом распахнула ведущую в его комнату дверь и потребовала, чтобы он вышел в гостиную.
