Максим Шахов - Пуля в подарок
Двинулись мимо КПП. Помахал рукой дежурный. Закрылись ворота со свеженаведенной красной краской гвардейской звездой.
Перестрелка намечалась плевая: московские бандиты решили припомнить молодость и решить наболевшие вопросы на свежем воздухе, а не в коридорах Моссовета. Всем нужна была маленькая победоносная война – порастрясти солидный жирок, вспомнить уроки стрельбы в закрытых подземных тирах, узнать, кто еще готов отвечать за базар, как полагается по понятиям, – кровью…
Такого подмосковные рощи не видали с «лихих девяностых»: к загаженной остатками поспешных пикников полянке с трех разных сторон крадучись подкатывали машины. Спрыгивали на жухлую траву бойцы в хороших костюмах и лаковых туфлях, щетинясь пистолетными и автоматными стволами. Авторитеты в коже и твиде выгружались следом, не отнимая мобилки от уха: вся блатная Россия напряженно следила за назревающими событиями.
Перестрелка намечалась плевая, но все карты смешали свалившиеся, точно с неба, бойцы Мишутки Лавочкина – прямиком из аэропорта, куда самолет доставил их при полном вооружении из солнечного Киева. И немудрено – Лавочкин, бывший уголовник, а ныне народный депутат Украины, – пользовался немалым авторитетом у себя на родине. Часть своего весомого авторитета он решил привезти в братскую Россию. Джипы с бойцами Лавочкина подкатили к месту встречи и с ходу открыли огонь на поражение…
Менты и ФСБ, ошалевшие от противоречивых течений в верхах, решили отсидеться: в любом случае, естественное течение событий представлялось более безопасным… Министерство обороны, получившее информацию о готовящейся «встрече в верхах» с заметным опозданием, решило действовать. «Гамма» – кому еще заниматься локализацией криминального конфликта, как не специальному армейскому подразделению? Мезенцев, крепко выматерившись, поднял «леших» по тревоге…
За Третьей кольцевой разгорелся настоящий бой. Бойцы Лавочкина прицельно лупили по дальним машинам. Полетели искры, попадали в траву московские бойцы, не ожидавшие такого поворота разговора. Очухавшиеся столичные заняли позицию на пригорке. Плюнула белой слепящей плазмой кем-то предусмотрительно прихваченная «Муха», и киевские враз недосчитались целого экипажа, сгоревшего за короткое мгновение. Деловой беседы не получилось: даже те, кто имел мирные намерения, вступили в перестрелку. Сыпались в траву гильзы. Оседали на брюхо машины с расстрелянными колесами. Каждый стрелял в каждого…
Разведрота десантировалась с ходу: вдалеке был слышен густой звук выстрелов. Ахнула граната. Бойцы нырнули в овражек и высыпали оттуда редкой цепью, держа автоматы на изготовку. Рядом с Артемом бежал майор Завитуша, придерживая на груди колокол мегафона.
– Прекратить огонь! – рявкнула на весь лесок адская машина, доводя тонкий голос майора до ультразвуковых высот. – Прекратить огонь и стоять с поднятыми руками!..
– Так они тебя и послушали! – крикнул Артем, шуруя через кусты к уже видным вдалеке машинам, дымкам выстрелов и гулу боя.
Рядом тяжело хакал прапорщик Шурави. Побриться он не успел; седоватая щетина торчала из-под ремешка «сферы».
Бандиты, завидев организованно приближающихся вооруженных людей в камуфляже, не сговариваясь, перенесли огонь. Засвистели пули. По команде капитана Тарасова разведрота огрызнулась автоматным огнем. Бойцы поливали свинцом машины и пригорок, на котором засели горе-стрелки. Рванул с места тяжелый джип и тут же встал с разбитым вдребезги радиатором. Наискось по-заячьи метнулся тип в полосатом пиджаке и упал, подрезанный очередью Артема.
– Мать твою! – Этот вскрик Шурави был едва слышен в хрусте кустов и грохоте пальбы.
Тарасов подбежал к упавшему прапорщику. Тот скреб ногой, будто пытался отогнать дикую боль в груди. Судорожные пальцы Шурави уже тащили из клапана камуфляжа перевязочный пакет.
– Крепко ударило, – просвистел прапор. – Точно знаю, что крепко…
Артем выдернул из кармана аптечку, выщелкнул из паза шприц-тюбик с промедолом, прижал дергающееся бедро Шурави и ввел зелье. Похоже, этого уже не требовалось: Михайлов завел глаза, булькнул горлом, дернулся и затих.
«Еще раз сон в руку!»
Тарасов ладонью прикрыл глаза Шурави и пустился догонять своих бойцов. Уцелевшие бандиты боялись поднять голову под свинцовым дождем: прикрытие обеспечили толково. Ткнулся навстречу небритый толстяк с задранными руками, и двое «леших» всадили в него по очереди. Весть о гибели Шурави пробежала по цепи, и спецы никого миловать не собирались…
– Подразделение: стой! – заверещал впереди мегафон Завитуши. – Прекратить огонь!..
Артем продублировал команду: разведрота могла после сослаться на плохую слышимость. Стала понятна и причина: по грунтовке катили микроавтобусы муниципальной милиции и серый автобус-люкс ОМОНа.
– ОБЗДОН приехал – значит, нам домой пора, – прокомментировал кто-то из «леших».
Пронесли на плащ-палатке тело Шурави: кровь проступила сквозь брезент. Артем механически стянул с головы «сферу» и вдруг яростно швырнул ее на землю. В глазах потемнело от бешенства.
– Что ж вы творите, суки?!
– Не психуй, командир, – положил ему руку на плечо Багратион. – А ты хотел, чтобы Михайлова на пенсию отправили? Он бы сразу скис, спился бы или повесился, он ведь боец – сам понимаешь… Давай закурим, командир, пока менты своих родных корешей в совочек собирают.
ОМОНовцы оцепляли место перестрелки. Стрельнул напоследок чей-то бестолковый ствол; на стрелка навалились дюжие менты… Гостей Подмосковья, бойцов Лавочкина, известных своей идиотской непредсказуемостью по обе стороны границы, держали на прицеле табельных «калашей». Замелькали синие ментовские фуражки – большое начальство прибыло. Началась поспешная погрузка задержанных. Эксперты защелкали фотокамерами.
Выхватив ястребиными когтями свою жертву, смерть улетела в зенит. Больше потерь в разведроте не было, только один из молодых слегка повредил глаз, наткнувшись на осиновую ветку.
Глава девятая
Дикие звери
– Его там не было! Не было, понимаешь?! Я еле ушла! Меня заметили…
Олеся дышала тяжело, заливая футболку минералкой. Дмитрусь нависал над ней, давя едким перегаром.
– Почему винтовку бросила?.. Винтовку больше не дам! – рычал бандеровец. – С пистолетом пойдешь! Хватит! Хозяева сердятся – дорого ты им обходишься…
Снайпер вернулась с задания без оружия и в растрепанном виде. В глубине парка, где Олеся искала позицию, ее заметил праздный хозяин французского бульдога, гуляющий вдали от людей. Вид девушки, расчехляющей снайперскую винтовку, заставил собачника остолбенеть, а затем ретироваться со всей поспешностью. Неизвестно, выдал москвич девушку первому попавшемуся менту или нет, только издерганные нервы девушки не выдержали: она удрала из парка налегке.
– Кто ты после этого? – злился Дмитрусь. – Кто москалей теперь бить будет, если у нашего снайпера кишка тонка?!
– Если москалей вообще не трогать, они сами друг друга перебьют! – вдруг крикнула Олеся. – Неужели ты этого до сих пор не понял?!
Бандеровец отшатнулся, готовый ударить, но совладал с собой – ухмыльнулся и отошел, оставив девушку размышлять о превратностях судьбы повстанцев.
– Завтра! – крикнул он из кухни, побулькав предварительно пивом. – Завтра твой последний день… тьфу, черт! – твой последний шанс, землячка…
Сеялся мелкий дождь. Двое, шурша тонкой тканью плащей, прогуливались по Пикадилли. Они встали на углу полукруглого здания с огромной рекламой «TDK» и «Sanyo», оперлись на металлический заборчик. Бандеровский лидер смотрел на седоватого чеченца с почтением, и это впечатление усиливалось тем, что взгляд его стремился снизу вверх – героический пан Кульчицкий был невысок ростом.
– Мои бойцы трудятся не покладая рук, – втолковывал бандеровец. – Последние громкие события в Москве – их рук дело… Но мы не можем адекватно финансировать наших людей.
– Денег больше не дам! – резко возразил чеченец. – Я пока не вижу значительных результатов, а то, что вы называете «громкими событиями», – на самом деле только пузыри на темной воде…
Вождь умел выражаться картинно.
– Но теперь, – продолжал лощеный лондонский кавказец, – в наши руки попали документы, которые ощутимо ударят по нынешней российской власти…
На лице бандеровца изобразилось явное сомнение:
– Господин Затоев считает, что документы такой давности могут как-то повлиять на российскую политику?
– А вы как думаете?
– Мне кажется, от этого будет мало толку… – поджал губы Кульчицкий. – Финансирование боевых групп, действующих на территории России и, в частности, Москвы и области, могло бы дать гораздо больший эффект… Эффект настоящего революционного террора! – поднял палец бандеровец.
– Мы не на митинге, любезнейший, – возразил Вождь. – Поэтому планировать события буду все-таки я. А вы… Вы остаетесь нашим верным союзником, не так ли?
