Сергей Самаров - Правила абордажа
– Хеллоу, парни! – сказал Слава на безупречном английском. – Добро пожаловать на землю Югославии. Мы очень вас ждали.
– А вы не предполагаете, чем это может для вас кончиться? – спросил, пытаясь сесть, уже обезоруженный американец с простреленными ногами.
– Мы предполагали сразу, дружок. А вот вы – нет!
– А что, если наши войска начнут наземную операцию? – Теперь американец сел.
– Тогда они получат повторение Вьетнама. – Теперь уже Слава сказал зло. Он не любил, когда его пугали. Заносчивость и самоуверенность американцев известны. Давно их никто не бил. И за двадцать с лишним лет они потеряли память. – Там вы убегали достаточно быстро. Здесь побежите еще быстрее.
Американец усмехнулся и поморщился от боли.
– Нас не надо пугать Вьетнамом. И югославы не вьетнамцы. Так что я советовал бы вам быть осторожнее в средствах.
– Милый мой, – Слава склонился над раненым. – Еще в начале семидесятых я посмотрел на ваших солдат. Как раз там и посмотрел, в дельте Меконга. И многие из ваших матерей плакали после моего взгляда.
Связанных пленных начали перетаскивать в машину. Раненые стонали и громко ругались. Но англоязычная ругань не идет ни в какое сравнение по колориту с русским матом, поэтому впечатления не производила. Грузили их откровенно грубо, со злостью.
– Вы – русский? – вдруг спросил американец.
– Я – капитан Макараджич, гражданин Югославской Федерации, командир отряда спецназа. Объявляю вам, что вы захвачены с оружием в руках на нашей территории и будете рассматриваться как военнопленный.
– Я – майор Хаггард, офицер отряда специального назначения армии США. Страны НАТО не объявляли войну Югославии.
– Войны бывают и необъявленными.
– Мы не стреляли в вас.
– Конечно, вы только бомбите. Мирных жителей бомбите. В таком случае, вы еще и военные преступники. И вы, и ваш президент. И еще новое оружие испытываете. Как на кроликах, ставите опыты.
– Я ничего не знаю ни про какие испытания.
– А вот это мы еще выясним. Вы старший офицер в группе?
– Да.
– Несите его. Поосторожнее. Нам еще с майором долго разговаривать. Поберегите его здоровье. Дум, Хай – быстро наверх. Все вверх дном переверните. Проверье, чем они здесь занимались.
С лестницы спускали последнего американца, который пытался убежать, не приняв участие в скоротечном бою. Он еще не пришел в себя после удара. Думитру парень резкий, постарался ударить на совесть.
– А вот с этим особенно осторожно. Сдается мне, что именно за ним мы сюда и ходили. Что именно он и создавал в этих краях «зону страха»...
Оглушенный стал приходить в себя и слабо застонал.
– Давай, давай... Скоро не так постанывать будешь, скоро ты у меня выть начнешь, дружище, – сказал Слава. – Ох, козел, и повоешь...
Раненый открыл глаза и посмотрел на капитана с горечью обреченного.
Глава 17
ТАРХАНОВ
КТО?
Капитан первого ранга, хотя, похоже, и не проснулся полностью, все же был уже радостен и хихикал почти постоянно. Артема сразу стала раздражать его неудержимая веселость. Хоть бы постеснялся показывать ее перед человеком, который только что вернулся из морга. Пусть он не знает, что в морг майор заезжал, но знает же наверняка, что Марину убили. Хотелось приложиться мореману кулаком по лбу так, чтобы у него уши стали квадратными, но роль свою Артем должен сыграть без запинки, чтобы не вызвать подозрения, и потому он скрипнул зубами, но сдержался.
– Рассказывай. – Василий Афанасьевич хитро оглянулся на дверь в коридор, прислушался, не поднялась ли жена, и полез в холодильник за водкой.
– Я за рулем... – категорично сказал Артем.
– Как хочешь, – прошептал хозяин, – а я приму, с твоего разрешения.
Он снял с полки большую чайную чашку, налил добрую половину и проглотил по-морскому, одним махом. Тарханов только поморщился, словно выпил сам.
– Рассказывай... – повторил Василий Афанасьевич. – Как получилось, что нашли у тебя этот «ПСС»?
«Вот и все... Вот он и подписал себе приговор... – решил про себя Артем. – Не должен он был знать про то, какой пистолет нашли... И вообще не должен знать, что у меня нашли...»
– Откуда ты знаешь? – спросил как можно спокойнее.
– У меня в милиции осведомитель есть.
«Возможно... Возможно...»
– В больших чинах?
– Нет, старший сержант, помощник дежурного...
«Еще прокол. Старшему сержанту протоколы обыска показывать не будут. Опер парень противный, но не промах, по крайней мере, и не болтун».
– Так что?
– А ничего. Я этот пистолет не видел...
– Тогда откуда же он?
– Может, менты подсунули... Может, еще кто...
«В глаза смотрит, на выдержку свою надеется. А зрачки-то, зрачки-то расширились. Реакция выдает...»
Василий Афанасьевич налил себе еще водки и выпил так же быстро. Следующий прокол – он явно не выдерживает напряжения ситуации.
– Чем я могу помочь? – спросил после выпитого уже чуть не с вызовом, чуть не с начальственными нотками в голосе. Но в то же время заметно было, что каперангу просто не терпится улыбнуться от радости.
– Не ты, а Служба.
– Решил, значит, все-таки вернуться!
– Не решил. Просто ситуация так сложилась. Выбора у меня нет. И вообще, я сюда не болтать с тобой приехал. Что мне следует делать?
Василий Афанасьевич помолчал, приподнял бутылку водки, посмотрел на остатки и спрятал в холодильник. Пить он больше не хотел, потому что перестал бояться.
– Тебе следует как можно скорее отправиться в Москву.
– В какой отдел?
– В распоряжение полковника Старикова.
– Такого не знаю.
– Запомни телефон, – сказал каперанг, как положено было бы сказать настоящему разведчику, а не штабной крысе. И он продиктовал номер спутникового телефона. – Это новый человек. Раньше в политуправлении служил, потом куда-то в линейные части бросили, потом учился, защитил диссертацию по психологии, теперь к нам. У него в верхах рука хорошая. Крепкая рука, тянет его. Костомаров уже почти на пенсии, из госпиталя – в госпиталь, полковник ведет все дела в его отделе самостоятельно. Так что держись его, не пропадешь...
– Что за операция?
– Меня не посвящают.
– Кто разрабатывал – не знаешь?
– Откуда...
– Оттуда же...
– Наверное, сам Стариков. Он мне дал приказ привлечь тебя. Я уж старался, старался... – каперанг чуть заигрался и сказал двусмысленную фразу, надеясь, что майор его не поймет, – а тут случай...
Тарханов понял очень хорошо. Шутник мореман... Ничего, пусть себе еще немного пошутит. Приговоренному дают последнее слово.
– Что мне делать конкретно? Я обложен со всех сторон. Аэропорт и вокзал наверняка контролируются. Действовать автономно или есть варианты?
– Подожди, – Василий Афанасьевич встал, – сейчас позвоню. Есть у меня человек, все документы тебе сделает, как положено. С билетами сейчас проблем нет. Самолеты при нынешних ценах пустые летают. Потом бороду приклеем, и в путь.
Тарханов достал свою телефонную трубку. Протянул. Хозяин набрал номер, не заглядывая в записную книжку. Видимо, хорошо знакомый номер.
– Привет, Юра. Разбудил? Срочная работа есть. Приезжай ко мне со всеми инструментами. Да. Я жду.
Значит, у куратора есть своя группа для особых поручений. Значит, он не только куратор, но и какую-то другую работу ведет. Активную работу. Это и нужно было знать Артему. Он понимал, что сам Василий Афанасьевич слишком вальяжен и вообще рыхловат духовно и физически для того, чтобы стрелять в окно, рискуя не только быть узнанным, но и себя подставить под пулю. А потом стрелять из автомобиля по самому Артему. Это должны были делать другие люди. И, определенно, не спецназовцы старой закалки, проживающие в городе, которые своего коллегу так подставлять не будут.
– Через пару минут подъедет. Он в квартале от меня живет. Хороший парень.
Хороший парень был среднего роста, абсолютно лысый – только слабая светлая поросль за оттопыренными ушами, физически крепкий, статуеподобный, как литой чугун. Глаза смотрят недобро и даже с какой-то тайной угрозой. Но не было в глазах главного, что определило бы уровень человека Службы, – интеллекта. Значит, это просто инструмент в руках каперанга – исполнитель. А Тарханов, вглядевшись в пришедшего, постарался восстановить в памяти те короткие секунды, когда он видел машину, из которой в него стреляли, – зеленую «четверку». Идентифицировать личность, естественно, он не смог, но готов был поклясться, что человек за рулем тоже был лыс. Не доказательство, конечно, а все же...
Василий Афанасьевич быстро рассказал, что требуется. Тут же из сумки появилась специализированная фотокамера «Cаnon», Юра вставил кассету для моментальной съемки. Один щелчок, и из камеры стал выползать лист. Фотография готова. Тут же на столе оказался в меру помятый бланк паспорта, спецклей, вакуумная объемная печать. Все подписи уже стояли. Осталось только совершить маленькие технические действия, что заняло ровно минуту. Дело Тарханова – запомнить свои новые данные. А каперанг уже принес флакон с клеем и тоненькую, очень искусно сделанную седую короткую бородку. Такими пользоваться Артем умел – обучали, но не любил, потому что он не агент и не клоун, а спецназовец-диверсант, который не выслеживает и не скрывается, а ведет жесткий бой. Но все же сложил предметы грима в пакет и засунул в карман.
