Максим Шахов - Генерал Смерть
– Да еще Чернобыль в свое время удесятерил это чувство. А ведь радиацию не видно и не слышно, не понюхать и на вкус не попробовать. Правда, я где-то читал, что якобы у человека есть в организме специальный орган, способный ее распознавать. Но располагается этот орган неизвестно где и пребывает в неактивированном, так сказать, состоянии. Во от, а когда на ремонтном заводе в городе Полярном из-за недостаточной герметичности корпуса реактора случился выброс в атмосферу радиоактивных веществ и об этом (сразу!) стало известно всем, огромная территория завода опустела в минуты! Снесли турникеты на проходной, по улицам Полярного неслось неуправляемое стадо. Домохозяйки и инженеры, капитаны 1 ранга и молоденькие матросы, пенсионеры и заводские спасатели... Тревога, в общем-то, не была ложной, но опасность оказалась преувеличенной в тысячи раз. Выброс ни для кого не был смертельным. Зато от сердечного приступа умерли два человека, и в возникшей панике задавили насмерть четверых... Фу, устал я разглагольствовать! Налейте, что ли, горло промочить.
Выпив, Сергей продолжил:
– Не буду даже подробно останавливаться на третьем случае; отмечу лишь одну его особенность, которая нам небезынтересна: произошел он в Приморском крае, совсем рядом с Владивостоком, в бухте Чажма, во время перегрузки реактора на одном из атомоходов. Вот там все было по-серьезному. Большущая площадь заражения, сильнейшая концентрация, много жертв... Понимаете, почему я эту аварию отметил? Эх! Да потому, что на Дальнем Востоке ее прекрасно помнят, и теперь достаточно лишь... Короче, обжегшись на молоке...
– «Дуют» водку! – Тут же Вадик извинительно приложил руку к груди. – Прости, Серж, что перебил. Кажется, я понимаю, зачем ты все это рассказал.
– Ну, не отнимай у меня удовольствия огласить свои предварительные выводы. Не зря же полчаса мозги напрягал. Так вот, вся непреодолимая мощь армии и всякой там охраны может быть легко сметена простенькой радиационной атакой. Вот теперь я закончил, господа!
– Нам что, на них там атомную бомбу сбросить? Или ракету уронить?
– Зачем так уж кардинально? Кстати, про ракету на причале я просто к слову упомянул, а оба других случая, если ты, Вадик, заметил, вовсе никак не связаны с оружием массового поражения. Просто аварии, случившиеся при производстве штатных работ...
– Так-так-так, – Талеев оживился. – В этом есть смысл. Как ты практически представляешь осуществление такого варианта?
– Да никак пока. Говорю же, что у меня только идея появилась. Хотя... У тебя карта той местности есть, Гера? Только не в Интернете! Там я мало что понимаю. Обычный любимый тобой атлас. Тащи!
Появился настоящий азарт, и уже никому не хотелось спать. Впервые можно было обсуждать реальные практические вопросы. Тем более что тема входила в непосредственный круг должностных обязанностей капитана 1 ранга Редина. Будучи заместителем руководителя Государственного комитета по контролю за хранением, переработкой и утилизацией радиоактивных отходов, Сергей, наверно, лучше всех в этой стране знал точки размещения перерабатывающих заводов, береговых перегрузочных пунктов и могильников этих отходов. В атласе он быстро отыскал нужные страницы и нанес там примерную схему размещения этих объектов на территории южной половины Хабаровского края.
Вообще-то, получалось не очень близко к Большой Картели. Друзья заспорили, тыкая в карту карандашами и пальцами, а сам Редин, минут пять поучаствовав в общей дискуссии, о чем-то задумался. Потом еще раз внимательно посмотрел на карту и неожиданно изрек:
– Мужики! Есть другой вариант. – Его воодушевление говорило, что найденный им ход заслуживал внимания. – В принципе, он даже больше подходит, потому что не придется связываться ни с могильниками, ни с перегрузочными конторами, которые практически все расположены по побережью, а это далековато...
Капитан 1 ранга взял карандаш и провел им по атласу:
– Это что такое?
– А это, Серж, железная дорога, о которой мы уже говорили. Комсомольск-на-Амуре – Советская Гавань.
– Во во во! Это не дорога, это – наше спасение! На ней же стоит Большая Картель. А главная площадка РЛС находится всего в полутора-двух километрах от нее.
– Ну и чему ты радуешься? Это было известно с самого начала.
Редин, казалось, был готов пуститься в пляс.
– Но даже я как-то не рассматривал ее с... нужной стороны. Хотя, конечно, должен был. Ребята, отработанное ядерное топливо – ну, там, стержни или в каком другом виде – доставляется в могильники, на базы временного хранения или на переработку, по железной дороге. Значит, организовав такую доставку, мы сможем устроить аварию в любой точке пути. Конкретно, прямо в Большой Картели.
– Поезд, наверно, здорово охраняется?
– Не здоровее, чем самый обычный товарняк.
Ни о чем не забыл только Снайп:
– Как организовать такую доставку? Это ведь не дрова возить.
– Ну вот, ты, видно, тоже, как и все мы, явно заработался! Тебе напомнить, где я служу и чем занимаюсь? Организовывать такие перемещения – это моя прямая обязанность. Поэтому укладывайтесь-ка вы спать, а я заеду домой, тоже прикорну пару часиков и отправлюсь в свой Комитет. Обещаю: в течение завтрашнего дня я решу все вопросы.
С самого утра капитан 1 ранга Редин развил просто бешеную деятельность. Его, безусловно, выручало то, что он досконально «знал предмет» и имел большой практический опыт взаимоотношений с руководителями и чиновниками всех рангов. Что для этой категории людей самое неприемлемое? Когда их, во первых, вынуждают работать, то есть вообще что-нибудь делать, и, во вторых, когда у них просят денег. Причем второе было неприемлемо категорически!
В своем кабинете Сергей собственной рукой написал с полдюжины докладных записок о катастрофическом положении дел на многочисленных базах хранения и переработки радиоактивных отходов. Потом напечатал еще столько же рапортов от якобы директоров и инженеров этих точек: «Все автоматические системы пришли в негодность!.. В связи с естественным старением металла невозможно обеспечить надлежащую герметичность... Отмечаются неконтролируемые выбросы радиоактивных веществ в окружающую среду...»
И хотя это было явной подделкой документов, Редин абсолютно ни в чем не погрешил против истины: положение на местах было на самом деле еще плачевнее. Затем, уже от своего имени, он составил большой отчет о положении дел во вверенном ему «хозяйстве» и заключил его практически ультиматумом: если буквально завтра Комитету не будет предоставлено 678 миллионов рублей, страшные радиоактивные испарения с севера и востока страны накроют центральные районы России, включая Москву. Вряд ли кто выживет!
Сброшюровав все «документы» во внушительного вида папку, капитан 1 ранга отправился по инстанциям. Нет-нет, он не был просителем! Занимая весьма высокую должность в Государственном комитете, он был обличителем и «требователем». К тому же он точно знал, куда идти и с кем «беседовать». Росатом и экологи. Еще МЧС, если потребуется. И в завершение – Министерство РЖД. Последнее было нужно уже самой Команде.
С ролью принципиального, умного и бескомпромиссного правдоруба-военного, к тому же облеченного властью на уровне федерального замминистра, Редин справился блестяще. Стулья под ответственными задницами в высоких кабинетах угрожающе заскрипели: о о о, «завалы грязи» надо немедленно разгребать засучив рукава (то есть работать); о о о, конечно, просто жизненно необходимо выделить деньги (которых, разумеется, нет!). О о о!!! И тогда, форсируя события, Сергей вытащил из рукава свой главный козырь. Хорошо понимая напряженное положение с дефицитом годового бюджета в стране и конкретно в данном министерстве, он, капитан 1 ранга Редин, разработал и просчитал альтернативный вариант решения проблемы. Скрип стульев настороженно прекратился! Это как? Отвечаю: на местах, благодаря нарастающей заботе правительства, построены несколько новых комплексов по хранению и переработке... А также, в меру сил, отремонтированы кое-какие старые. Получилось примерно один новый или усовершенствованный на десять-пятнадцать пришедших в полную негодность. Но даже этот мизер используется крайне нерационально (вот соответствующие докладные). В недопустимо комфортабельных условиях хранятся почти «чистые», недавно отработанные урановые стержни. В то время как где-то, в нарушение всех инструкций, просто-таки навалом складированы страшные «грязные» отходы!
Да-да-да. Чиновничья заинтересованность росла пропорционально патетике Сергея. «Так, что делать?!» – «Вам, господа, – ни-че-го! (ура! на первый пункт уже не покушаются). И не потребуется от вас ни-ка-ких денежных средств! (фантастика! не может быть!!). Может, господа, может! Я за это берусь (ура! флаг тебе в руки, полковник. Коньячку хочешь?..)». – «М... м... м... А че делать-то будешь, а а а?» – «А просто перевезем дерьмо из явного «свинарника» в другой, не столь явный». – «И все?» – «А че тебе еще надо?» – «Мне? Коньячку».