Андрей Воронин - Ночной дозор
— Вот мой адрес, — Катя достала листок бумаги и подала майору. — Будете в Москве, заходите. Вы мне…
— Только не говори, что как старший брат или отэц, говори, что я тебе друг.
— Вы мне больше, чем друг.
— Ну и хорошо. Счастливо тебе добраться.
И, возможно, впервые за последние дни Катя сладко уснула, забыв на пару часов обо всем, что с ней случилось.
* * *Уже у станции московского метро, где она простилась с пилотом транспортного самолета Вахой Алибековым, Катя вздохнула с облегчением. Под ногами, как-никак, была родная московская земля. Здесь все было знакомо, понятно и близко, здесь она знала, как себя вести. Но страх почему-то не уходил. То ли слова майора Алибекова засели у нее в голове так крепко, что не давали расслабиться, то ли ужас чеченского плена все еще лежал на плечах и буквально, как казалось Кате, прижимал ее к земле.
— Слава богу, я дома! — пробормотала она, медленно спускаясь по ленте эскалатора вниз, в подземку. — Здесь свои люди, здесь мне ничего не угрожает. — внушала себе Катя.
Но страх, как ни старалась она его побороть, не уходил.
Ей даже казалось, что она пропитана страхом, пропитана насквозь, что страх находится даже в кончиках ногтей, в кончиках волос.
— Боже, боже! — шептала Катя. — Когда же, наконец, это кончится?
Уже возле дома она не помнила, что у нее даже нет ключей от квартиры. Ключи, как и все остальное, остались в Чечне.
— Какой ужас!
Но тут же мелькнула спасительная мысль, что ключи есть у соседей из двенадцатой квартиры, которая расположена этажом ниже. «Да, да, ключи есть, только бы соседи оказались дома, только бы не уехали на дачу!» Ключи она отдала соседям больше года тому назад, как раз тогда, когда впервые потеряла свои. Пришлось менять все замки.
Она остановилась на площадке, перевела дыхание и нажала на кнопку звонка.
Из-за двери послышался женский голос:
— Кто там?
— Это я. Катя, ваша соседка.
— Ершова?
— Да-да, Катя Ершова.
— А, Катя! — дверь скрипнула, и в щель на нее посмотрела пожилая женщина в домашнем халате. Очки поблескивали, пряча под собой глаза, рука легла на цепочку, и дверь открылась.
— Добрый вечер, Таисия Николаевна!
— Ой, Катенька, тебя искали.
— Кто?
— Уже несколько раз спрашивали.
— Кто, Таисия Николаевна?
— Какие-то странные мужчины, как говорится, лица кавказской национальности. Они сказали, что твои друзья.
— Когда это было?
— Сегодня дважды приходили. И наверху у всех спрашивали. Ты задолжала им что-то?
— Нет, ничего.
— Они точно твои друзья?
— Может быть, Таисия Николаевна. У меня много друзей. Ключи у вас?
— Конечно, конечно, Катенька! Может, зайдешь, чаю выпьешь?
— Нет, я хочу к себе. И, пожалуйста, Таисия Николаевна, никому не говорите, что я вернулась.
— Где ты была? — участливым тоном осведомилась соседка.
— Лучше и не спрашивайте! — Катя взяла два ключа на колечке, зажала их в кулаке так, словно это был волшебный талисман, приносящий удачу. — Потом расскажу. Никому не говорите, что меня видели.
— Как хочешь, Я буду молчать. Ты же знаешь, я вообще не разговорчива.
Появился рыжий спаниель и, встав на задние лапы, толкнул Катю. Та от неожиданности вскрикнула.
— Не бойся, не бойся! Каштан, иди к себе! Мне сейчас с ним гулять идти, вот он и волнуется.
— Таисия Николаевна, никому ни слова!
— Да что ты. Катя, конечно же, никому не скажу!
Катя, дрожа всем телом, словно у нее была лихорадка, вставила ключ в замок. И буквально влетела в квартиру, тут же заперев за собой дверь и оставив нижний ключ в замке.
В темной прихожей она прислушалась к бешено стучащему сердцу. «Боже, неужели это бандиты? Неужели они меня уже ищут в Москве?»
Катя прошла в кухню и выглянула во двор. Вспомнились слова и покойного хозяина дома в горах, и дагестанокого милиционера. Катя принялась быстро складывать в сумку вещи, понимая, что здесь находиться опасно. Слова майора не выходили из головы: "Они тебя станут искать.
Ты ненужный свидетель, ты видела то, что не должна была видеть. Багировы страшные люди".
Катя торопилась. Затем быстро разделась и поняла, что если сейчас не примет душ, если не придет в себя, то липкий страх не отпустит ее. «Душ!» Она забралась в ванну, закрыла за собой дверь и встала под упругие горячие струи. Она стояла и плакала. Вода смывала слезы, но Катя чувствовала их соленый вкус на губах. А затем, даже не высушив как следует волосы, принялась одеваться.
И тут в дверь позвонили.
— Нет! — сама себе сказала Катя. — Стой! Не дергайся!
Она прошла на кухню, приблизилась к окну и сквозь планки жалюзи выглянула во двор. Прямо у подъезда стоял темный «Джип». В кабине сидел и курил мужчина.
Еще несколько раз звонок взорвал тишину.
Катя не двигалась. Она видела, как мужчина в короткой кожаной куртке вышел из подъезда и сел в «Джип».
Машина проехала и остановилась у соседнего подъезда.
Лица мужчин показались Кате знакомыми. «Братья. — мелькнула мысль, — они все братья».
— Они меня ждут! Меня! — пробормотала Катя.
Она схватила сумку, бросила туда старую записную книжку, деньги, какие нашлись дома, затолкала в карманы джинсов. Затем увидела фотоаппарат, выдвинула верхний ящик комода, взяла несколько катушек пленки, сменные объективы. И аппарат, и катушки бросила в спортивную сумку. Она еще не решила, куда пойдет, но поняла, что здесь, в квартире, оставаться нельзя. Надо уходить.
Через пару минут она уже стояла на балконе и смотрела на пожарную лестницу — которую от перил отделял метр или, может быть, чуть больше. Она встала на перила, дотянулась рукой до ржавой лестницы, а затем переставила ногу и благополучно перебралась на лестницу. Быстро спустилась. Несколько секунд висела на руках, затем спрыгнула. От дома она бросилась по улице почти бегом. Увидела огонек такси, рванула на себя заднюю дверцу, буквально упала в салон и прошептала:
— Поехали! Поехали!
— Куда едем, девушка? — спросил водитель, оглянувшись через плечо на Катю.
— Куда угодно, только отсюда! Скорее отсюда!
— Так куда, все-таки, едем?
— На вокзал, — вырвалось у Кати.
Почему именно на вокзал, почему произнесла именно это слово, она не понимала, наверное, сработало подсознание. Ведь с вокзала можно направиться в любую сторону.
— Вокзалов много.
И в этот момент в руке Кати, теребившей бумажник, оказалась бумага с предложением о сотрудничестве от представителя президента в Питере Малютина.
— Мне в Питер.
То, что можно позвонить кому-нибудь из знакомых, причем позвонить из любого автомата, которых превеликое множество на улице, Кате даже не пришло в голову, уж слишком она была испугана, слишком растеряна.
— В Питер.., в Питер… — бормотал водитель, разглядывая перепуганное лицо Кати в зеркальце заднего вида.
Та сидела, втянув голову в плечи, перебирая в пальцах ремень спортивной сумки.
Эта молодая симпатичная женщина показалась ему подозрительной. «Словно преступница какая-то, убегает и сама не знает, куда. Может, мужа богатого ограбила? Но мне какое дело? Заплатит деньги, выйдет, а потом хоть трава не расти. У нее свои дела, у меня свои».
Уже когда подъезжал" к привокзальной площади. Катя спохватилась, вспомнив, что у нее нет абсолютно никаких документов. "Улажу, что-нибудь придумаю, — мелькнула мысль, когда она расплачивалась с таксистом. — Только бы поскорее отсюда! Здесь еще опаснее, чем в Чечне. У них есть все мои адреса, все мои документы, записная книжка.
Они меня найдут и убьют! Я же видела, как они убивают, они безжалостны, мерзавцы! Только бы оказались билеты в кассе. Там, в Питере, меня никто не знает. Есть несколько знакомых, есть подруга, будет где спрятаться, будет где пересидеть весь этот ужас. Или чеченцы перестанут меня искать, или их переловят. Ведь майор обещал помочь.
Меньше всего я хочу связываться с милицией, с ФСБ, со всеми теми, кто носит оружие".
— Мне, пожалуйста, один билет до Питера, — протягивая деньги в окошечко, скороговоркой произнесла Катя.
Затем, зажав в руке билет и сдачу, она затерялась в толпе. До отхода поезда оставалось часа полтора, из которых час предстояло провести на вокзале.
"Только бы никто не спросил у меня документы.
Хорошо, что я женщина, а не мужчина, — подумала Катя, увидев, как два милиционера остановили мужчину-брюнета и потребовали предъявить документы. — В Питере будет легче, свяжусь с Малютиным, он мне какой-нибудь пропуск оформит".
Глава 9
Ночью Катя Ершова почти не спала. Во-первых, вагон попался душный, с наглухо закрытыми окнами, а во-вторых, мешал дурацкий перестук колес, от которого Катерина уже успела отвыкнуть. Последние пять лет для перемещения по миру она пользовалась исключительно самолетом или автомобилем. Но на этот раз выбирать не приходилось.
