Александр Тамоников - Придворные отморозки
— Что?.. То, что, думаю, выбор сделан правильно. Одинокий, никому не нужный алкоголик. В конце концов, исчезнет, кто его искать будет? Кому до него какое дело? Никому, разве, пожалуй, твоей Галине? По старой памяти, а?
— Дмитрий Петрович… — хотел возмутиться Карельский, но Вишняков остановил его:
— Никак шутки сегодня не понимаешь, что с тобой, Андрей?
— Со мной ничего, а вот что с вами?
— Ну ладно, проехали! Когда мы сможем взять этого Егора?
— Сегодня же вечером надо ставить ребят, правда, до этого необходимо нейтрализовать его собутыльника, некоего Хомяка, иначе Астафьев сам из дома не выйдет. Этот Хомяк у нашего героя вместо гонца. Думаю, на Хомяка натравить участкового, Галина того хорошо знает!
— Тебе не кажется, что твоя Галина слишком хорошо и многое знает?
— Дмитрий Петрович! Ты же знаешь, какая участь ждет мою жену. Так какая разница, что сейчас она знает?
— Ты так и решил ее в связке с Петровичем на орбиту запустить?
— А при чем здесь Петров? Акция устранения планировалась в отношении одной Галины!
— Ты прав, планировалась одна Галина, но Петров слишком большое внимание уделил информации о выкупе Вики, вернее, той сумме, которую запросили бандиты. Мне это не нравится! А если копать начнет? Сыщик он опытный, глядишь, и раскопает что-нибудь из того, чего никому и знать не надо?
— И ты решил его убрать? Вот так сразу, основываясь только на одних подозрениях и предположениях?
— Именно так!
— Ну, Дмитрий Петрович! Не ожидал, даже от тебя не ожидал такого!
— Запомни, Андрюша, от меня ожидать можно очень многого, но не получить ничего или наоборот. Не надо только ошибаться в определении моего интереса и желания. Тебе это удается, у Петрова Петра Петровича, к сожалению, не получилось. Кто заставлял его раскрывать пасть о деньгах? А он раскрыл, и не только раскрыл, он еще разобраться захотел. Вот пусть вместе с Галиной, там, — Вишняков указал на небо, — и разбираются! Улики против Астафьева готовы?
— Да! Доложить подробно?
— Нет! Дело привлечения в акцию Астафьева — твое дело, вот и делай его так, как считаешь нужным. Один совет, Андрюша, не переиграй, перед тобой сильный противник!
— Этот опустившийся тип?
— Да, этот опустившийся тип! И больше всего остерегайся сделать что-то, что настроит его против тебя! Учти это, я знаю, что говорю!
— Хорошо, Дмитрий Петрович, я учту все ваши пожелания!
— Тогда действуй, Андрей Викторович! Место для гостя уже готово, первые дня три придется его вообще не трогать, в алкоголь он окунулся по самые уши, потребуется лечение.
— Я все понял! Скажи, не по теме, зачем тебе столько охранников, Дмитрий Петрович?
— А для чего вообще существует охрана? От защиты от внешних и, что более важно, внутренних врагов, а количество их определяю не я, это прерогатива Рудакова. Я в его действия вмешиваюсь только в крайнем случае, а так он самостоятелен в своей работе.
— Ну, смотри, не ошибись в нем! Дорого эта ошибка может тебе обойтись!
— А вот это тебя не касается, Андрюша! Это мои дела! Ты свои делай!
— Сделаю! До встречи, Дмитрий Петрович!
— Счастливо, Андрей Викторович!
Глава третья
Рудаков заглянул в кабинет шефа, когда Хованский уже посчитал, что рандеву тестя на сегодня закончились, и, отключив аппаратуру, откинулся в своем кресле, глубоко задумавшись.
— Разрешите, Дмитрий Петрович?
— Заходи, Сергей. Как дела?
— Вы совсем как на Востоке. Там любое приветствие сопровождается неизменным «как дела?».
— Да? Не знал! Скажи, Сережа, что ты думаешь по поводу того, что произошло этой ночью?
Дмитрий Петрович рассказал историю с таинственным звонком. Не забыл назвать и сумму:
— Меня встревожил тот факт, что похитители затребовали именно эту сумму.
— Значит, кто-то из вашего окружения связан с похитителями и располагает полной информацией о ваших финансовых возможностях! Которую им и «слил», войдя в долю!
— Ты думаешь, что говоришь?
— Думаю!
— Это получается, меня разводят, как лоха последнего?
Рудаков посчитал за лучшее промолчать.
— Сережа, как это проверить?
— Никак! Все покажет время!
— Но я не могу ждать! У меня ограничено время, и я не хочу терять Вику!
— И свои миллионы тоже?
— Да, и их тоже! — повысил голос Вишняков. — Знал бы ты, с чего все начиналось, сколько пришлось пережить, пока какой-то мерзавец не замахнулся на святое, разрушая то, что было так тщательно, потом и кровью построено!
— Такова жизнь, Дмитрий Петрович, но в создавшейся обстановке в первую очередь вы должны винить себя самого. Только от вас могла произойти утечка информации!
— Или от тебя! Себя ты в расчет не берешь?
— Или от меня, вы правы! Но я-то знаю, что причина не во мне, поэтому и заявляю — она в вас! Где-то вы, Дмитрий Петрович, допустили промах, и в семье завелся «крот». Вычислить его можно, но для этого нужно время, а его, как вы говорите, как раз и нет! Не на этом ли делали расчет похитители? Они торопят вас, значит, точно знают, что вы можете такие деньги выложить!
— Точно так же говорил Петр Петрович!
— Слишком многие узнали о том, чего знать бы им не следовало, и это плохо!
— Что ты предлагаешь?
— Сузить круг людей, посвященных в семейные дела.
— Но это ты, Хованский, Вика, Карельский и Петров! Последнего в расчет уже не стоит брать!
— Карельский вам нужен?
— Да!
— Вы решили провести акцию там, где может находиться дочь? Силовую акцию с использованием профессионала?
— Да!
— И выбор «профи» доверили Карельскому?
— Да!
— Ну что ж, может, вы поступили и правильно, по крайней мере, такой вариант не лишен смысла, вот только его жена Галина? Не слишком ли много она знает про дела «Ретро»?
— Ее ты тоже уже можешь в расчет не брать!
— Вот как? И Карельский знает об этом?
— Мало того, он готовит и будет руководить акцией устранения Петрова и Галины!
— Ну и подонок, честное слово! И с ним вы намерены в дальнейшем продолжать сотрудничество?
— Что говорить о будущем, когда в настоящем еще не разобрались!
— Вы поистине восточный мудрец, а утверждаете, что не знаете Востока!
— Я утверждал другое, а именно, что там никогда не был, а это две большие разницы!
— Вы правы, Дмитрий Петрович! Но не кажется ли вам, что действия против Петрова слишком радикальны и преждевременны? Ведь его будут искать! А он только что поступил на службу к вам. И тут же исчез?
— Ну и что в этом опасного? Напротив, это мой козырь!
— Извините, не понял?
— Для чего мне убирать человека, которого я только что принял на работу? Не за старые ли дела кто-то рассчитался с бывшим следователем прокуратуры?
— Что же, логично!
— Тогда, Сережа, иди работай! И смотри вокруг, ничего не пропускай. Времена наступили тяжелые!
— Прорвемся, брат! — давая понять, что знает границы официального статуса, но помнит и о родственных узах, подвел итог разговору Рудаков.
Ничего этого Хованский не слышал, он в это время напряженно думал.
Для чего дорогому тестюшке понадобился какой-то там бывший подполковник спецназа, мужик уже в возрасте, к тому же опустившийся пьяница? Уж не для того ли, чтоб привести его в форму и использовать в поисках Вики? Эту информацию нужно проверить и сообщить кому надо. Хотя Хованский считал затею Вишнякова насчет Астафьева пустой затеей, но не считаться с ней не мог. Слишком хитер и коварен его ближайший родственничек. Он ничего не станет делать впустую. Следовательно, у него есть план, и его обязан знать Хованский!
Эдуард Геннадьевич спрятал в кейсе сделанный под радиоприемник прибор дистанционного прослушивания, подошел к бару, налил в бокал импортного вермута и, глядя в окно, медленными глотками начал потягивать сладковатый напиток.
Егор проснулся, когда за окном начало темнеть. Хомяк так и не приходил, что было очень странно. Не знал, да и не мог знать Астафьев, что его гонца с бутылкой самогона, добытого на похмелку, возле собственного подъезда перехватил участковый инспектор. И остаток дня держал в отделе, выполняя просьбу своей хорошей знакомой Галины Астафьевой.
Егор встал. Голова трещала, но тошноты не было. Как не было и того, что сняло бы эту боль, — в квартире не было ни капли спиртного. Придется идти самому! Но в таком виде? Он выглянул в окно. Возле подъезда на лавках никого. Уже легче! До ближайшего магазина метров триста. Еще немного, и он пойдет! Хоть и кружилась голова и тело отчаянно тряслось, ничего, он дойдет, надо дойти, чтобы вновь ненадолго привести себя в порядок. Тем более деньги на пойло и не на один день благодаря наивности Галины у него были!
