Андрей Негривода - Железный прапор
…Она проснулась как-то сразу, вспомнив во сне свое недельной давности посещение доктора Диминштейна. И тут же забеспокоилась – ночью Медведь был словно ураган, торнадо, налетевший на одинокую, беззащитную девушку. И она попыталась было поначалу последовать советам старого гинеколога… Но какая такая имелась в мире сила, могущая остановить этих влюбленных сумасшедших?!
Теперь Лена чутко прислушивалась к своим ощущениям. И не обнаруживала ничего страшного. Наоборот. Сладкая истома усталости разливалась по всему телу. Как это бывало и раньше после неистового, неудержимого напора Медвежьей страсти.
«Ах! Хорошо-то ка-ак!» – Она потянулась всем телом, выгнув спину, словно насытившаяся пантера, и уткнулась носом в крутое плечо мужа.
– Хр-р-р! – зарычала она и куснула Игоря.
В ответ – ноль эмоций, только мирное посапывание уставшего человека.
– Хр-р!!! – Лена укусила сильнее.
Тот же результат.
– Да это не медведь, а толстокожий бегемот! – возмутилась она. – Да я ж тебя сейчас на клочки раздеру!
Она бросилась на Игоря и… В ту же секунду ее рука с острыми ноготками попала в капкан Медвежьей «лапы»…
И все…
Прапорщик спал (или делал вид, что спал) дальше. Проснулась только его рука…
– Пусти! – завизжала Лена весело. – Сломаешь ведь!
В этот момент поднялась вторая Медвежья лапа и приложила указательный палец к губам.
– Ш-ш-ш! Прапорщик спит! – проговорил Игорь, и рука безвольной плетью опала на свое прежнее место.
– Ах!.. Ах ты ленивый жирный свин!!! – Лена задохнулась от возмущения. – К нему пристает, можно сказать, навязывается…
– Нагло навязывается… – вставил Медведь, не открывая глаз. -…Нагло навязывается красивая, абсолютно обнаженная (стоял жаркий август) женщина, а он «Спит!», видите ли, и даже ухом не ведет! Да он вообще ничем(!) не ведет! – Она продолжала пытаться высвободить свою руку. – Да другой бы на его месте… Гад ты, Барзов, вот ты кто!
– Я веду… И вообще, я попросил бы без оскорблений – это уголовно наказуемое деяние: «Оскорбление при исполнении…»
– Каком исполнении? Что-то я не…
– Супружеских обязанностей!!! – Какая-то пружина подбросила Игоря, и он повалил навзничь, подмял под себя жену…
– А вот это уже дудки! Раньше нужно было, а теперь пора вставать, приводить себя в порядок и завтракать! – Повозившись немного, она угрем выскользнула из мужниных объятий и вскочила с кровати во всей своей обнаженной красоте. – Как там у вас на службе командуют, Барзов, когда подъем?
– Лен, рано еще! Дай хоть в отпуске поспать! Вон, полдевятого только…
– Так как?! – Она уперла кулачки в бедра, показывая всем своим видом воинственное настроение. Энергия в ней так и бурлила.
– Ну, «Рота, подъем!» или, если что случилось, добавляют «В ружье!»…
– Так, ружья нам ни к чему… – размышляла она вслух. И вдруг заорала дурным голосом: – Рота, подъе-ом!!!
Сработавший рефлекс выбросил Игоря из кровати… Но Медведь тут же и остановился. Он так и стоял, этот голый Голиаф, и смотрел на давящуюся смехом Лену:
– Ну, ты и жопа! Вот же жопа!!!
Лена крутнула «хвостом» перед зеркалом трюмо:
– А шо! Жопа очень даже ничего – красивая…
И, набросив на плечи халатик, выскочила из спальни.
Медведь, одеваясь, покряхтел немного, так, для порядка скорее, и лениво поплелся в ванную принимать привычный ледяной душ…
А потом дурманяще-вкусные запахи погнали его на кухню.
– Вот это, я понимаю, жена! – Игорь посмотрел с восхищением на стол и одновременно на Лену.
– Что, умница-красавица?
– Не то слово!..
– А то!.. Садись давай, бегемот – завтрак стынет!
Игорь уплетал за обе щеки такой вкусный домашний завтрак и с любовью поглядывал на жену.
– Шо щуришься, как тот кот до сметаны? Или задумал чего?
– Ага, жадумал, – проговорил он в ответ с полным ртом. – Фаф дофжую и нафну гряфно прифтавать!
– Э-э, нет! Не получится!
– Чефо это?
– Слышь, Игорек, я хочу с тобой серьезно поговорить.
– А пофле того никак?
– Можно, конечно, и после, но лучше сейчас. – Лена серьезно взглянула в глаза мужа, и Игорь понял, что предстоит действительно серьезный разговор.
Наскоро прикончив завтрак, он взял пол-литровую чашку с чаем и приготовился слушать:
– Я – весь внимание, Ленусь!
– Игорь… – Лена не знала, с чего начать. – Слушай, тебе не надоело, что твоя жена живет от тебя за тысячу километров и вы видитесь два раза в год, и это в лучшем случае? Ну, прям как в тюрьме на свиданках… А как же семья? Мы ж почти чужие, с такой жизнью…
Взгляд Медведя посуровел, и Лена это заметила:
– И не надо брови сводить, Барзов – я тебя не боюсь, я тебя люблю!
– Лена, Лен, ты о чем сейчас говоришь?
– А ты не понимаешь?
– Та шо-то не могу никак.
– Игореш. – Она уселась на колени к мужу и стала ластиться и тереться щекой о его шею, ни дать ни взять – домашняя кошка. – А, Игореш?.. Ну ты же уже пять с половиной лет своего самого прекрасного возраста, юности, отдал этой войне проклятой… На тебя же без штанов смотреть страшно…
– А че страшного-то, чай не конь – он крупноват, конечно, но не до такой же степени!
– Дурак! И жлоб к тому же! – Лена надула в обиде губы. – Я ж не о том!.. Ты на свое бедро посмотри! Рубцы же сплошные! Ты и выжил-то случайно после этого ранения…
– На войне, Лена, случайностей не бывает…[49] Я выжил потому, что рядом был Рашид. Потому, что, наверное, было справедливо, что из той мясорубки удалось вытащить половину взвода… Да и с тобой мы встретились благодаря ранению…
– Полный идиот! Мы бы с тобой и так встретились…
– Может быть… Но все равно через войну – не меня бы ты выхаживала, так моего друга, а я пошел бы его навещать, ну и…
– Игореш… Игорь! Барзов, мать твою!.. Ты че, совсем дурак?! Тебя повернуло?! Или ты еще способен понимать что-то?!. – Такие далекие, в другие моменты, слезы готовы были брызнуть неудержимым потоком прямо сейчас. – Игорь, все это – ерунда! Жить надо. Жить дальше! Было и прошло!!! У тебя теперь семья!!!
– Ты меня прости, конечно, мамочка моя, но что-то я не понял малость. Особенно про Рашида. Его что, забыть надо?
– Ты… Игорь! Никого забывать не надо. Только… Ну, может, хватит уже изображать из себя Рэмбо, а? За пять-то лет? Ну, хочешь служить – служи! Поступи в училище. Есть же у нас в Одессе! И не самое плохое, как я слышала уже. Будешь офицером…
– И к пенсии дождусь «майора». Если повезет… И что? Про мой возраст забыла? Пока отучишься, пока назначения… И еще неизвестно, куда и как…
– Но ведь ты уже заслуженный – награды имеешь…
– Боже, какая же ты в наших делах темная!..
– Темная-светлая!!! Барзов! Игореш, уходи со службы, а? Ну, сам подумай. Я – здесь, ты – бог знает где… А если человек случится? Для одинокой женщины… Тогда что?..
– Тогда эта одинокая женщина пойдет за тем фуем, который ее привлек! – отрубил Игорь.
– А если она того не хочет, но так сложатся обстоятельства – всяко бывает, когда мужа нет дома…
– Бывает… всяко… – Игорь остро взглянул на жену. – Только бывают люди, которые не прощают предательства…
Медведь легко приподнял Лену и поставил ее на пол, поднявшись сам:
– Я такой глупости не ожидал – думал, ты умнее… А насчет службы, так я больше не умею ничего, дорогая моя женушка, – это моя профессия!
– Но ведь можно же ее и поменять, правда? – Лена поняла наконец, что натолкнулась на настоящий характер. – Да и прибрехал ты слегонца – ты же прекрасный механик! А если тебя, упаси господи, покалечат где-нибудь так, что придется списываться на гражданку, тогда как?
– Тогда и посмотрим! И вообще, не каркай!
Вот тут-то она и осознала, что перед ней стена, которую с наскоку не пробьешь – как бы лба не расшибить.
– Ну, не хочешь уходить из армии – ладно! Но ведь можно же перевестись в другую часть – поспокойнее и к дому поближе. Да вон хоть в нашем училище военном.
– И я, боевой прапорщик спецназа ВДВ, орденоносный, ныне – прапорщик «Витязя», носящий краповый берет, знающий про войну поболе всякого, и еще больше умеющий, буду в училище портянки со склада выдавать?! Ты это хотела сказать?! – Игорь говорил очень тихо, но Лене казалось, что над ее головой бушевал тайфун. Да так оно, в общем-то, и было – глаза Медведя горели бешеным огнем. – Чтобы иметь возможность к тебе в трусы залезть каждую ночь? А салаги пусть гибнут пачками потому, что один из опытных бойцов захотел спокойной, сладкой, сытой жизни возле жениной жопы? Ты хочешь, чтобы я стал дезертиром?!
– Игорек! Я…
– А уважать ты меня после этого будешь?
– Боже ж ты мой… Игорь!..
– А друзья мои, те, которые воевали со мной все эти годы, Гора, Бах, Зяма, Гриб, Крюк, Малыш, Лев, да мало ли их было, тоже будут уважать, как прежде?!
– Боже!.. – Слезы градом текли из Лениных глаз.
– А те, которые полегли на этой блядской войне, мои пацаны, они, как думаешь, тоже поняли бы меня и простили?!
