Андрей Молчанов - Падение «Вавилона»

— И куда же я побегу? — не без сарказма вопросил он. — В таком наряде, с такой прической… Я понимаю, Толя, ты сейчас в шоке… Попытайся успокоиться.

— Я ухожу на посты, — повторил я. — Ты дождешься телефонного звонка. Как только аппарат звякнет, выходишь из караулки и по стенке идешь до ее угла. Потом ползешь к противотаранному рву. По рву — до пустой вышки. Дальше — в кусты, а за кустами овраг.

— Там степь…

— Степь, — согласился я. — И — канал. Плывешь в сторону поселка.

— Поселка?!

— Ты меня слушай, не себя!

— Хорошо…

— Поселка, именно. Заходишь со стороны канала к зданию роты. Увидишь сортир. За ним — кусты шиповника. Там и сиди. Жди меня. И никакой самодеятельности, иначе выловят в момент!

— Но дальше-то что, дальше?

— Дальше я знаю что. Все. Жди звонка. И еще. Оружие не бери, это смерть.

И я вышел из помещения, накинув плащ-палатку на голову. Я брел по караульной тропе, стараясь глубоким дыханием утихомирить испуганно бьющееся мне в ребра сердце. Часовой-азиат, нахохлившийся под навесом вышки, лениво крикнул: «Кто идет?», исполняя уставную формальность, и я ответил хмуро:

— Люлей раздача! — вызвав его умиротворенный смешок.

— Совсем связь плохой, — грустно поведал он мне, когда я поднялся на вышку.

— Наладим…

Загородив от его обзора караулку, я крутанул ручку постового телефона, прислушиваясь к невозможному, конечно же, отклику.

— Зря звонить, Харитон ругать будет, пьяный сегодня… — прокомментировал часовой, уныло наблюдая за внутренней, тщательно взрыхленной граблями, полосой «запретки», раскисшей от дождя.

— Не будет, — отозвался я, глядя, как стремительной тенью Олег скользнул вдоль стены и тут же нырнул в противотаранный ров, скрывшись в нем.

Я повесил трубку.

— Опять не работает… — философски молвил часовой. — Все время ломается. Побег будет, как сообщать?

— Это да, — сказал я, абсолютно согласный со справедливостью такого утверждения.

— Иди сюда, двигай ногой! — внезапно крикнул часовой зеку, воровато выглянувшему из-за штабеля со швеллером.

Зек подошел к «запретке», озираясь по сторонам. Часовой вытащил из кармана леску с крючком и с грузилом и, обвязав ее вокруг пальца, бросил заключенному.

Тот быстро нацепил на крючок сверток.

Миг — и сверток оказался в руках часового.

Солдат надорвал обертку, пересчитал деньги и, вынув из-за пазухи полиэтиленовый пакет, швырнул его в сторону штабеля, куда, как кот за мышью ринулся зек.

— Наркота? — вопросил я, удивленный откровенностью такого мероприятия.

— Не-е, — расплылся в хитрой улыбочке часовой. — Я говно от овцы брал, цвет такой же, вид такой же…

— А кайф?

— Не знаю… — Солдат пожал плечами. — Они балдеют… — Он решил сменить тему, пожаловался: — Харитон стреляет, совсем водки напился, опасный, как двадцать бандит, боюсь, убить зека может, шайтан…

— Пьянствование водки ведет к гибели человеческих жертв, — выдал я перл из филологических джунглей русского языка. — М-да… Ничего не понимаю… Только что связь была!

— Был, сплыл… — Часовой сплюнул в зону. — Срать хочу, скажи, пусть грузин подмена делает, совсем не хочет служить…

— Ладно, — пообещал я, осторожно спускаясь с вышки по скользким, словно намыленным, деревянным ступеням.

Зона охранялась двумя постами, расположенными по диагонали ее прямоугольника, и, сымитировав безуспешную попытку дозвониться в караулку с другой постовой вышки, я неспешно двинулся к жуткому месту бойни, гадая, что теперь буду делать.

Двери проходного тамбура остались незамкнутыми. Мне пришлось выйти из караулки и затворить их, затем я снова вернулся в помещение, вдвинул запорные штыри в трубы и позвонил на посты, сообщив, что караул мертв, возможно, совершен побег и от часовых требуется усиленное внимание. После, включив полевую рацию, попробовал соединиться с радистом роты, но ничего, кроме грозовых помех, в трубке не услышал.

У ворот внезапно просигналила машина, приехавшая для загрузки арматурой.

Выскочив из караулки, я вспрыгнул на ее подножку, сказав водителю:

— Дуй в роту. Или в колонию, все равно… Сообщи: у нас побег, караул убит…

Пожилой водитель обалдело кивнул, после перекрестился и наддал газу, разворачиваясь обратно к шоссе.

Я снова остался один. Ливень усилился. В караулке, не умолкая, трезвонил телефон: часовых волновали подробности. И, конечно же, боязнь за собственные задницы: солдатики хорошо усвоили армейский закон поисков крайнего.

Закон, вполне применимый в данном случае и к моей персоне.

Что же касалось иного закона, предусматривающего преследование за умышленное содействие побегу осужденного, то об этом законе я боялся даже вскользь и задуматься.

Басеев приехал, подняв по тревоге отдыхающую смену караула жилой зоны, со всеми взводными, старшиной, лагерным «кумом» и проводником служебной собаки.

От картины, представившейся в караульном помещении взорам прибывших, многим стало не по себе. Двое солдатиков тут же начали блевать, утратив всякий боевой запал.

— Где ты — там лажа! Как это могло?!. Молчать, я тебя спрашиваю! — заорал на меня изрядно побледневший от увиденного Басеев, но вопли его пресек «кум» — бесстрастный капитан с сонным взглядом много чего повидавших на своем веку глаз.

— Тихо, — едва не шопотом урезонил он Басеева, а затем обратился ко мне, вопросив по-отечески успокаивающим голосом: — Как все случилось? Изложи, милок, по порядку и ничего не бойся.

— Излагаю, — сказал я. — Прибыл сюда для проверки связи. Неисправность обнаружил. Харитонов и Мзареули играли в карты. Пьяные.

— Почему не пресек?! — завизжал Басеев.

— Спокойно, лейтенант, — отодвинул его рукой в сторону «кум». — Пресечь он ничего не мог, это ясно… Дальше, сержант…

— Харитонов попросил бригадира принести ведро воды из рабочей зоны. Даже стрельнул ему вслед…

— К-как?

— Да шутя, в воздух…

— Шутник, — покладисто согласился «кум», выразительно посмотрев на Басеева. — И?..

— А дальше — не знаю, пошел по постам… Прихожу, два трупа, двери в тамбур нараспашку, ведро стоит… Ну и все. Позвонил часовым, а после машина пришла…

— А выстрелов не слышал?

— Гроза была…

— Что-нибудь трогал в «караулке», передвигал?..

— Только двери запер, — вздохнул я.

— Считаем осужденных. Всех — на выход, — отрывисто сказал «кум» хмуро кивнувшему ему в ответ Басееву. — В машине рация есть? Вызывайте Волгодонск, лейтенант, пусть выезжает следственная группа.

И он двинулся в рабочую зону.

— Слушай, Подкопаев, — обратился ко мне Басеев, и в голосе его внезапно прорезалась какая-то просительная интонация. — А не могли их… зеки… как-то?

— Оружие на месте, — сказал я. — Не могли.

— А вдруг они хотели…

Я понял: Басеева наиболее устраивала версия побега, сопряженного с насилием над караулом. И абсолютно не устраивали факты пьянки, картежной игры, пальбы в воздух скрытыми от учета патронами.

— Зеки бы взяли оружие, — сказал я. — Инсценировки тут не пройдут. Глупо!

— Значит, ты считаешь, что они друг друга…

— Они ругались по крайней мере.

— Слушай, ты пока — никому, ладно? Я про подробности — как там, чего…

— Хорошо.

— И давай забудем обиды, понял?..

— Но тогда забудем и рапорт.

— Само собой. Строй свой забор, э-э…

Басеева перебил возвратившийся из зоны «кум» — крайне взволнованный.

— Так я и думал! — проговорил он с отчаянием и злобой. — Меркулов…

— Только одного нет? — с некоторым облегчением вопросил лейтенант.

— Этот один… он всей зоны стоит! — кусая губы, посетовал «кум». — Полковник бежал!

— Из КГБ который? — проявил я любопытство и одновременно осведомленность.

— Горим ясным пламенем, лейтенант, — не ответив мне, констатировал «кум», пристально глядя в сырой степной простор, застланный серой пеленой дождя. — Если не найдем его, последуют выводы…

— А что собака? — обернулся Басеев к одному из взводных.

— Да какая там собака, потоп кругом, — отмахнулся тот. — Засады надо расставлять срочно, я поехал, перекрою проселки…

— Осужденных в колонию, караулку забить, оставить двух часовых… — посыпал приказами Басеев. — Ты, Подкопаев, вместе со мной в роту, надо организовать перехват…

— Солдатам скажите, что он нам нужен мертвым, — вставил «кум». — Я серьезно, лейтенант, тип крайне опасный… Прошел в свое время специальную подготовку, профессиональный диверсант… Пусть мочат его без предупреждения, прокурора я беру на себя!

— Так и исполним! — согласился Басеев с горячностью. — Такие рябята погибли…

— Вы о чем? — спросил «кум» с откровенным недоумением.

— В смысле… Я бы его сам, гада, с превеликим моим удовольствием…

В искренности слов Басеева сомневаться не приходилось. Как и в том, что у бежавшего из мест заключения гражданина Олега Меркулова, столкнись он с нашими группами поиска, шансы остаться в живых были весьма незначительны.