Михаил Нестеров - Выстрел из прошлого
– ФПС больше выполняет политические задачи, нежели экономические. Это прикрытие внешних границ бывшего Союза, борьба с нелегальной миграцией. Контрабанду ФПС не задерживает. А мы решаем проблемы, связанные исключительно с экономической безопасностью. Сегодня, кроме нас и ФПС, никто не занимается границей. Единственное ведомство, обустраивающее границу, – это Государственный таможенный комитет России. Контрабандные поставки из России вывели страны Балтии на лидирующие позиции в мире по экспорту цветных и редкоземельных металлов. На сегодня все эти дыры закрыты. Как будто проблема разрешилась сама собой, – в голосе генерала просквозили нотки обиды. Но он тут же наполнился гордостью: – Служба, которую я возглавляю, создала современные пункты пропуска и терминалы и не взяла ни копейки из госбюджета, все деньги на строительство ГТК заработал самостоятельно. И вообще, система финансирования всей таможенной службы – это внебюджетный фонд, средства в который зарабатываются нами самостоятельно.
– Кто контролирует этот внебюджетный фонд?
– Я лично. Ежегодно мы «подкармливаем» Федеральную пограничную службу. При том, что все взимаемые таможенные сборы и пошлины автоматически идут сразу в бюджет.
– За счет чего вы зарабатываете такие громадные суммы?
– За счет конфискатов и оплаты таможенных процедур, штрафов за контрабанду и нарушение таможенных правил, платы за хранение задержанных товаров. Это исчерпывающий перечень. Вы намекали на традиции, когда спросили про черную икру? – Он не дал Екатерине ответить. – Разумеется, я люблю черную икру и всегда смогу предложить ее гостям. Да, как и все, я пользуюсь своим служебным положением, но только потому, что все условия для себя создал сам. Некоторые сегодня говорят: таможня не должна сама зарабатывать деньги. Нас вообще хотели лишить внебюджетных источников финансирования. Было уже подготовлено соответствующее решение. Но мы сумели себя отстоять… Кстати, вот и обещанная икра, и белое вино.
– Спасибо. Кто выступает инициатором подобного рода предложений?
– Экономические ведомства. – Тараненко самолично открыл бутылку вина, плеснул в свой бокал, затем налил гостье. Приподняв его в знак приветствия, он сделал маленький глоток. Другой рукой взял с прямоугольной тарелки канапе с икрой и маслом и отправил в рот. Прожевав, он, так и не выпуская бокала из руки, продолжил таким тоном, будто завелся: – Экономисты считают: то, что мы делаем, – это неправильно. Но даже на заседании рабочей группы в Женеве я сумел убедить наших западных партнеров: зарабатываемые российской таможней средства идут исключительно на ее собственное развитие. Это было одиннадцать лет назад, в пору процветающей Европы. А сейчас она уже не та. Европа сошла с ума. Ее культура и политика слетели с катушек, демократия забрела в тупик. Все бы ничего, но вот главврач в этом большом доме скорби – старый добрый дядя Сэм. У вас в редакции есть острые ножницы?
Екатерина кивнула: «Да». Разумеется, «вскипевшую возмущенность» государственного чиновника нельзя было выносить из этой двухэтажной избы.
– Хотелось бы затронуть такую тему, как коррупция в таможенных органах.
– Мы эту проблему знаем.
– Во сколько обходится стране злоупотребление того или иного сотрудника?
– От нескольких десятков тысяч до десятков миллионов рублей, в зависимости от конкретного случая. К примеру, таможенный инспектор получил взятку в сто тысяч долларов и пропустил эшелон с цветными металлами.
– Такое бывает?
– Кто бы чего ни говорил, надо всегда обращаться к статистике, – ушел от ответа генерал. – Она свидетельствует: наша система далеко не самая коррумпированная. Мы выполняем все планы отчисления средств в госбюджет. Коррумпированная структура на это не способна. Кроме того, у нас есть служба собственной безопасности, которая проверяет любые сигналы, свидетельствующие о неблагополучном состоянии дел в наших рядах. В эту службу пришли грамотные кадры… в основном из Главного разведывательного управления, – с небольшой запинкой закончил Тараненко.
– Каким образом поощряются таможенники, задержавшие контрабанду, скажем, наркотиков в аэропорту?
– Два оклада за задержание партии наркотиков.
– Ваша структура имеет свою агентуру?
– Да. И она поставляет информацию о нелегальной транспортировке оружия, наркотиков, валютных ценностей. Мы уже давно стали субъектом оперативно-розыскной деятельности, получили право на проведение силовых мероприятий. Мы имеем полную информацию по всем сделкам и контрактам в области внешнеэкономической деятельности.
– Сергей Николаевич, у вас есть влиятельные недоброжелатели?
– Их становится меньше, – улыбнулся Тараненко. – В день приходится принимать сотни решений. Кому-то я отказываю, а кого-то, соблюдая интересы государства, вообще разоряю и пускаю по миру. А это деньги, и деньги большие. К нам криминальные структуры засылают целые группы своих людей с перспективой их роста и дальнейшего использования.
– Таможенники США берут взятки?
– Когда я впервые был в Штатах, а это случилось двенадцать лет тому назад, там арестовали двух сотрудников таможни. Они получили взятку в два с половиной миллиона долларов за пропуск крупной партии наркотиков.
– И последний вопрос: вам за державу обидно?
– Сейчас нет.
6
Утром следующего дня Инсаров позвонил Чиркову. Андрей с минуту не мог понять, как узнали его адрес. Виктор поторопил его:
– Тебе нормально молчать – у тебя звонок входящий, а у меня деньги со счета капают.
Он откровенно лукавил, давно найдя способ не платить за телефон. Предлагал очередному клиенту перевести энную сумму на его номер в связи с затратами на переговоры по мобильнику. Клиент соглашался и не делал обратного предложения – работать по системе «все включено».
– Я в частном сыске не один год, – объяснил он Андрею и посмотрел на часы. – На сборы тебе даю десять минут.
Он испытывал его терпение еще с четверть часа. В общей сложности он прождал его двадцать пять минут.
– А время – это деньги. В Америке адвокаты дерут с клиента каждые шесть минут.
– Вы же не адвокат.
– Могу встать и на защиту, почему нет? – улыбнулся Инсаров.
Андрей буквально подхватил его фразу из короткого телефонного разговора:
– Вы в частном сыске не один год. А сколько?
– Наивный. Придется кое-что объяснить тебе. Знаешь, что такое 5-е управление ГРУ?
– Нет.
– А что такое ГРУ?
– Главное разведывательное управление. Мать работала в военной разведке, не забыли?..
– Как не помнить?..
– Самая мощная спецслужба страны.
– И лучшая в мире. Ну так вот, 5-е управление некоторые называют управлением спецопераций.
– Управление в управлении?
– Ты прямо все на лету схватываешь. У меня секретарь захворала, не хочешь ее подменить?
– Почему вас называют Счастливчиком? Вы сами себе выбрали прозвище?
– Само собой получилось. Вообще-то поначалу меня Лаки Лузером, то есть проигравшим счастливчиком, прозвали. Я проиграл потому, что не попал на подлодку, но выиграл по той же причине, избежал «тягот и лишений» службы на субмарине. Я ушел на берег, едва покинув его.
– Расскажите, мне интересно.
– Я расскажу – только ты не усни. Тебя не лунатиком зовут?..
– С чего вы взяли?
– Ты всю ночь шатался по улицам, избегая темных дворов. Один раз надолго застрял в ночном клубе. Появился оттуда с рассветом, когда клуб закрыли. С личной жизнью напряг, да?
– Следили за мной?
– Ты о другом хотел спросить: почему я не прекратил твоих мучений, предложив тебе крышу? Прав я или нет?
– Да, – ответил Андрей.
– А теперь обещанный рассказ. – Счастливчик прикурил сигарету и опустил стекло со своей стороны. – Выпустился я из училища в экипаж штурманом на учебный «ковчег» С-154 с двумя дизелями. Знаешь, они в эпоху атомных подлодок незаменимы для операций в локальных конфликтах, для досмотра морского транспорта в прибрежных зонах, в антитеррористических мероприятиях…
Его рассказ не отнял много времени. Он рассказывал о другом человеке, но видел себя, сидящего напротив, видел Ольгу с размытыми чертами, что было страшнее всего в его видении.
– И вот я стал опасаться за свою жизнь. «На кой черт военной разведке свидетели натуральной бойни?» – подумал я. И решил бежать за границу. Купил билет до Таллина, там приобрел билет до Хельсинки. Паром – самый удобный способ добраться до Швеции.
– И вы добрались до Стокгольма?
– Это совсем другая история…
Он снова улыбнулся, вглядевшись в парня:
– Ну вот, теперь я вижу, как на твоем лице цвета заиграли, словно прошли через автомойку.
Андрей растерялся и не нашел что ответить на этот «топорный» комплимент. Он бы понял его, если бы был… женщиной.
– Куда мы едем? – спросил он.
