Покушение - Анатолий Михайлович Гончар
– Да это я так шучу! – рассказывать ему старый анекдот не хотелось. – Извините, я Вас слушаю.
– Так вот, уничтоженные вами боевики входили в банду небезызвестного Сулеймана Имурзаева.
– Это не тот ли Сулейман Имурзаев, чьего заместителя…
– Тот, но об этом не будем, – сошёл со скользкой темы мой собеседник. – Так вот, у нас появилось предположение, что именно боевики Сулеймана непосредственно задействованы в намечающейся акции. И они как раз возвращались на базу, когда на свою беду повстречали Вашу, ваши, – с улыбкой поправился он, – группы.
– И что это даёт? – в принципе я уже понял, к чему клонит подполковник, но предпочитал, чтобы он высказал всё сам.
– Зная точное место боестолкновения, можно попробовать вычислить направление на базу и… – смысл в этих словах присутствовал.
– И отыскать её… – я закончил за него начатую фразу.
– Где-то так, – согласился Остапенко, но ему требовалось не только совпадение во мнениях. – В общем, если Вы всё понимаете, то мне нужны координаты…
– Если представить, что вы правы, то вопрос: какие после моего признания последуют оргвыводы? – на всякий случай уточнил я, заботясь не столько о себе, сколько о ротном. Мне – то что, с меня взятки гладки, как бы то ни было, а командиром отряда шёл именно Вадим Гордеев.
– Никаких! – решительно заявил подполковник. – Никто даже не узнает.
– Включая комбата? – иметь трогательную беседу с командиром отряда мне не хотелось.
– Включая комбата, – легко согласился заметно повеселевший Остапенко. – Можно подумать, мы не подозреваем, как порой делаются ваши результаты. Только к чему нам выносить сор из избы?
– Действительно, – мне показалось, что он говорит вполне искренне и решился. – Дайте карту.
Подполковник улыбнулся и подал мне карту местности, потом, посомневавшись, протянул и гелиевую ручку.
Почти не раздумывая, я нашёл нужное место и поставил жирную точку.
– А шли они, – теперь на какое-то мгновение я задумался, – вот так, – кончик ручки скользнул вдоль ламинированной поверхности.
– Рисуй! – на этот раз подполковник не сомневался, стоит ли ему портить карту надписями или нет. И мне не составило огромного труда начертить небольшую стрелочку, после чего я быстро отдал карту её хозяину.
– Значит, – Остапенко внимательно всмотрелся в переплетение линий рельефа, – спустившись с хребта, они двигались… – безо всякой жалости он продолжил начерченную мной линию.
– Вот здесь подходящее место для организации базы, – предположил я, заглянув в зелёные и коричневые обозначения местности и увидев нечто меня заинтересовавшее.
– Да, возможно, – согласился подполковник, – и недалеко, и артиллерией хрен достанешь. Да, скорее всего, именно так всё и обстоит! – он медленно сложил ставшую ненужной карту и сунул её в карман. – О нашем разговоре никому!
– Хм, – несколько насмешливо отозвался я. Пожалуй, я буду крайним, кто станет это делать. А Остапенко, оказывается, ещё не закончил.
– …И готовься на боевое задание. Пойдёшь брать базу, точнее – «языка».
Опа, вот тебе бабка, и Юрьев день. Огорошил так огорошил. А ты, придурок, как хотел – инициатива наказуема. Забыл? Да ладно. И вообще, кому сейчас легко? Впрочем, когда это ещё будет, может, за «языком» кто-то другой пойдёт, но продолжив говорить, подполковник полностью развеял мои надежды.
– Скорее всего, боевое распоряжение придёт на завтра – послезавтра.
Да-а-а, завтра-то уж точно никого кроме моей группы в пункте временной дислокации и не будет, так что, как говорится, «делайте выводы».
– А что скажем комбату? – всё-таки этот вопрос меня волновал в этот момент больше всего.
– Комбату? – словно бы удивился ГРУшник. – Скажешь, задавал вопросы по… рам. Что будет почти правдой. А что именно – говорить не обязательно. Ничего конкретного.
– Обидится, – думая о комбате, я поглядел в сторону палаток лагеря, хотя вопрос этот зависел скорее от его общего настроения.
– Пусть на меня обижается! – отмахнулся Остапенко. – Скажешь, фигню всякую спрашивал. Где были, что делали, что видели, что слышали… Если спросит.
– А может и не спросит… – высказал я вслух лучший из вариантов.
– Вот-вот, – подхватил мои слова подполковник. – Ему наши беседы… У него своих проблем хватает.
– Это точно! – с Остапенко было трудно не согласиться.
– Раз всё обсудили – тогда идём, – скомандовал подполковник. – Нечего здесь на ветру как три тополя на Плющихе стоять.
Мы разом поднялись и неспешно побрели к огороженному колючей проволокой периметру пункта временной дислокации. Одинокий солдат комендантского взвода, держа автомат наперевес и подозрительно глядя в нашу сторону, медленно вышагивал вдоль забора, белая с серыми пятнами большая отрядная собака крутилась возле его ног, выпрашивая подачку – лежавшую в его кармане пачку гуманитарных печенюшек. Но тот её словно и не замечал. Нарушать устав «Гарнизонной и караульной службы», не зная, кто этот посторонний, он не решался. Мы с подполковником зашли за колючку и разошлись в разные стороны. Остапенко оставалось ждать прилёта вертушек, а мне пора было начинать готовиться к предстоящему выходу. Правда, пока только морально. Физически делать это, чтобы не рассекретить наш «заговор», я мог начать только после поступления БРа – боевого распоряжения. Оставалось ждать. Но ждать оказалось не так долго, как можно было предположить или рассчитывать.
Глава 10
Всё тайное становится явным
Сулейман Имурзаев – амир …нского района
Напороться на засаду, когда до основной базы оставалось совсем ничего, этого Сулейман Имурзаев ожидал менее всего. И не просто напороться, а сразу же потерять двух самых опытных воинов.
Вступив в бой, Имурзаев сразу же понял, что ему противостоит полностью укомплектованная спецназовская группа, и почти незамедлительно приказал оттянуться в глубину леса. Сил и средств для попытки отбить трупы погибших моджахедов у него не было. В возглавляемом им отряде сейчас для этого не хватало ни людей, ни боеприпасов. При таком раскладе любая атака с его стороны оказалась бы совершеннейшей глупостью.
– Уходим! – приказал он, в конце концов решив, что проще оставить всё как есть, и окружным путём продолжить путь на свою базу. За трупами, собрав силы, можно было придти и позже. Правда, существовала опасность, что русские уйдут, захватив убитых мождахедов с собой, но в этом случае Сулейман полагался на волю Аллаха, такова, знать, была судьба убиенных.
Вернулся Имурзаев к месту перестрелки только к ночи, взяв с собой с базы едва ли не более половины находившихся там воинов. Русских, как он и ожидал, на месте боестолкновения уже не оказалось, зато трупы моджахедов лежали едва ли не на самом видном месте. Если амир и огорчился отсутствием спецов и возможности для мщения, то не подал виду.
Убитых моджахедов Сулейман с надлежащим сопровождением отправил к родственникам, а сам вернулся в свой лагерь. И
