Стальное крыло ангела - Сергей Иванович Зверев
– О нет, Ольга, услуги профессионального адвоката вам точно не потребуются. Уж поверьте, вас ни в чем не подозревают. Ума не приложу, в чем вас можно подозревать. Убийца известен, он уже… понес наказание. Вы случайно оказались на месте преступления, не следили за ним – потому что шли с моря, а не с озера, в отличие от преступника, и видеть его никак не могли. У вас идеальный свидетель – это я.
– Что означает «понес наказание»? – Она смотрела на меня исподлобья.
– То и означает, – не смутился я. – Не волнуйтесь, я к нему и пальцем не притронулся.
Это была чистейшая правда. Обоих преступников прикончил недоразвитый пулеметчик с вертолета Росгвардии.
– Вы торопитесь, Ольга. Ответьте, пожалуйста, на несколько вопросов касательно ваших коллег-журналистов.
С этой девушкой все было чисто. Либо… она была гениальнейшей актрисой.
– Да, конечно, я не первый месяц на этой работе, – бормотала девушка, изредка поднимая глаза. – Хотя, если откровенно, первый год, и на таких ответственных мероприятиях еще не была. Но я знаю, что надо делать и как себя вести. Я работала в Кемерово в дни национальной трагедии, работала в Восточной Сибири, когда в Пржевальском районе уплыла целая деревня, и мы вместе с ней, а мой тогдашний оператор Мишулин получил мотыгой по голове, упал с лодки, и мне пришлось его вытаскивать. Но это неважно. Я в Керчи уже четыре дня. Формально остановилась в гостинице «Прибой», номер 21, но даже вещи там не оставляла. Часть людей уже прибыла. Кто-то из коллег берет интервью у строителей, другие лежат на ЮБК, третьи лазят по горам или еще где. Кому охота сидеть в гостинице? Я знаю только Людмилу Архипову с Пятого канала, вместе учились на журналистском факультете в МГУ. С остальными не знакома, но лица примелькались.
Она повествовала, я слушал. У Ольги Стрельченко был мягкий голос и хорошо поставленная речь. Поначалу она сбивалась, волновалась, потом успокоилась, стали проскальзывать шутки. На канале «Гроза-4» она никого не знает, Санкт-Петербург – это так далеко. «Отпетых профессионалок» с центральных каналов недолюбливает. Они, возможно, и знают свое дело, но к людям относятся, мягко говоря, средне, матерятся, выкатывают непомерные требования. Если кто им мешает, впадают в бешенство. Не все такие, но очень многие. И чем выше «профессионализм», тем выпуклее тенденция.
– Не сочтите за склонность к безделью, но я решила эти несколько дней побыть с семьей сестры, когда еще удастся? Надоедим друг другу, и еще несколько лет разлуки. Наши родители умерли, осталась только тетушка, которая живет в этой же квартире. Она побаивалась украинскую власть, а когда Крым стал российским, сразу засобиралась, продала жилье в Челябинске и после трудных переговоров, когда Галкин муж сопротивлялся до последней капли виски, которое ему подливали… – Ольга засмеялась.
Нет, она не заметила в гостинице или пресс-центре ничего подозрительного. Обычный журналистский балаган, когда никто не понимает друг друга, повсюду провода, какие-то микрофоны, разбросанные чехлы. Мужчины дуют пиво, женщины курят на лестнице…
– Ой, простите меня покорно, – спохватилась Ольга. – Мне правда пора бежать. Сегодня обязательно нужно связаться в пресс-центре со своими коллегами, получить от шефа наставления и инструкции. Здесь нет машины, которой я могла бы безнаказанно управлять. Ездить на общественном транспорте разучилась. Буду вызывать такси, в этом городе они приходят быстро…
– Не волнуйтесь, я вас подброшу, – сказал я, – тут десять минут езды. Мне все равно надо в центр.
Мне не надо было в центр! Я ехал к Керченской переправе или на «спецпричал» (еще точно не решил). А по прямой до обоих объектов не больше пяти километров. Но фраза вырвалась, и я невольно задумался: почему? Девушка колебалась, смотрела на меня недоверчиво.
– Ну, хорошо, если вы настаиваете… – Она натянуто засмеялась. – Если вы действительно отвезете меня в пресс-центр, а не в какой-нибудь приемник-распределитель…
Я с ней совсем забыл, что творится вокруг! Движение в микрорайоне было не плотное – и это еще мягко сказано. На приличной скорости я долетел до светофора, терпеливо дождался зеленого сигнала, пролетел мимо остановки общественного транспорта, сдал чуть влево, чтобы не зацепить припаркованный у правой обочины светлый седан (а это был «Ситроен» начала 2000-х годов) – и поздно включился в происходящее! Но лучше поздно, чем вообще не включиться…
Как молния сверкнула в голове – и снова здравствуйте! Хорошо, что поднял голову к зеркалу – «Ситроен» резко начал движение, пристроился в хвост, прилип, как кобель к сучке! Я утопил педаль газа, чтобы отклеиться от него, – и чуть не уперся в рейсовый автобус с пассажирами. Резко выдал влево с выездом на встречку и понесся быстрее пули, чтобы уйти на правую полосу перед автобусом и не оказаться сбитым тяжелым грузовиком!
Испуганно вскрикнула Ольга, вцепилась в ручку над головой:
– Эй, Шумахер, ты спятил?!
Истошно сигналили машины. Я успел – не пришел еще мой час. Запрыгнул на правую полосу, и сзади мне чуть не наподдал автобус, водитель которого вдруг решил ускориться. Я опять давил на газ, уходя от назойливого преследования.
– Ольга, прости, я не сумасшедший, нас преследуют… – выдавил я. – Ты не могла бы сползти пониже?
– Ты издеваешься? – у нее от страха сел голос. – Ты сказал, что подбросишь меня до пресс-центра. Что происходит?
– Прости еще раз, но сегодня ты задержишься… – как мило, что мы в такой непринужденной обстановке перешли на «ты».
Словно ангел-хранитель взял на себя управление, когда этот тип прилип ко мне. Мысль пронзила: сейчас начнет стрелять! Да хоть по колесам – скорость немалая – замотает, шансов уцелеть останется немного…
Мой хвост еще не вылупился из-за автобуса, хотя сместился с заездом на разделительную полосу. Водитель ждал, пока проедут встречные машины – а те тянулись одна за другой. Он побаивался и правильно делал. Неужели правда собрались стрелять? А я ведь не один! Я тоже вооружен, но так неудобно стрелять назад! Что впереди? Аджимушкайское шоссе, там трафик небольшой, на нем нас и сделают.
Я резко вывернул баранку влево, плохо понимая, что делаю. Расчета не было, я же не математик, черт возьми! Под возмущенные сигналы, под ругань водителей, под истеричные выкрики перепуганной девчонки я перелетел через встречку под носом громыхающей фуры, идущей на северные склады. И вписался в прямую, как стрела, улицу Макарова, прорезающую частный сектор.
Здесь не было ни одной машины. Щебень летел из-под колес. Я пронесся почти километр,
