Олег Приходько - Один в чужом пространстве
— Что?
— Я не корреспондент. Мне нужна ваша помощь.
Он недоверчиво оглядел меня, словно впервые увидел, усмехнулся и грустно покивал головой:
— Ну-ну. Я предполагал, «единожды солгавший»… Давай те! Только учтите, молодой человек, не знаю, как вас звать-величать, что сведения у меня устаревшие. Непонятно даже, почему они меня так опасаются, — он обреченно кивнул в сторону «рокеров».
— Да бросьте вы! — мнение Корзуна о собственной ценности для мирового шпионажа начало меня злить. — Я что, похож на агента «Моссада»?
— Тот тоже не был похож.
— Кто?
— Тот, который мне предлагал уехать в мусульманские края. Виллу обещал, деньги в любом количестве, лабораторию… Только мы ведь это уже проходили! — неожиданно он встал, схватил меня за воротник куртки и прошипел в лицо: — Не выйдет, господа! Все пропью, а Родину не предам!
Я с трудом оторвал его от себя и усадил на стул. Хотел сказать, что предавать там уже нечего, но сдержался и, развернув грязный листок, пришлепнул его к столу перед ним.
— Александр Иванович, мне нужна ваша консультация. И, только. Вы мне говорите, что это такое, распиваем шампанское и — по домам, договорились?
Корзун снял очки, протер их носовым платком. Против моего ожидания, у него оказались маленькие глазки, совсем не такие, какими я видел их сквозь толстые линзы. Он уставился на формулы, потом — на меня.
— Шутите? — спросил. — У вас там своих консультантов нет?
— Я частное лицо. К тому же — в чужом городе. Мне не у кого больше проконсультироваться.
Он опять посмотрел на листок и опять — на меня.
— Это красная ртуть, — сказал недовольно. — Все?
— Нет, не все. Вы можете восстановить, что было написано на левой, сгоревшей части листка?
— Могу. Но не буду.
— Почему?
— Потому что частные лица красной ртутью не интересуются.
Это уже было кое-чем! Похоже, я действительно не зря потратился на «кафешантан».
— Что такое «красная ртуть»? Где она применяется?
Корзун пожал плечами.
— Вы не знаете?
— Послушайте, молодой человек, оставьте вы меня, старика, в покое. Христом Богом прошу. И друзей своих вы сюда зря привели: я не собираюсь ни бежать, ни оказывать сопротивления. Но говорить с вами не буду, даже если… даже… Ах, старый осел! — он хлопнул себя по лбу. — Как же я сразу не сообразил?!
— Послушайте, Александр…
— Все! — Он грохнул кулаком по столу, чем снова привлек общее внимание. — Сколько с меня?
Я улыбнулся: вне всякого сомнения, Корзун был нищ, как церковная крыса.
— Шампанское пить будете? — спросил.
— Нет!
— Тогда по три сотни с носа.
Он растерянно посмотрел вокруг и начал суетливо выворачивать карманы. Выждав, я положил руку на его плечо:
— Перестаньте, Александр Иванович. За все заплачено. Не сердитесь на меня.
Мой тон подействовал: он обмяк, осунулся, беспомощно и жалко покачал головой.
— Спасибо, — вымолвил чуть слышно.
— Пойдемте отсюда. — Я встал, забрал со стола листок и бутылку шампанского, в надежде с ее помощью извлечь из Корзуна остальную информацию где-нибудь в скверике.
«Рокеры» зашевелились, уже не таясь, уставились на нас и стали подниматься из-за столика. Да, пожалуй, физик был у них на мушке. Если ему предлагали работу на Ближнем Востоке — мозги его стоили того, чтобы не допустить их утечки. Но он был хорошо известен. Значит, прощупывать будут меня! Попал… Хорошие знакомые у импресарио, нечего сказать! Уж лучше бы я сразу спросил, нет ли у него знакомого безошника. Двое из компании остановились у входа, один направился к двери, четвертый — ко мне, похлопывая себя по карманам. «Сейчас попросит спичку», — мелькнуло.
— Выходите спокойно и ждите меня в машине, там Толик, — шепнул я Корзуну.
Он ничего не понял, но по инерции прошел вперед, в то время как «рокер» пересек мне дорогу.
— Извини, земеля, спички не найдется? — спросил осклабясь.
Их задача — спровоцировать драку, а там заметут и начнут долго выяснять, кем работала до революции моя бабушка и при каких обстоятельствах я познакомился с Корзуном. Впрочем, со мной будет проще: я в розыске. Было до чертиков обидно, что с такими трудностями избежав преследования, я влип не по своей вине! Глупо, очень глупо…
— Подержи, — я сунул «земеле» бутылку и, изображая сильно закосевшего, стал «искать» в джинсах спички.
«Ну, Владыко Господи Иисусе Христе, ублажи Предтечу Кима Челя, меня крестившего, помоги преподобным Олегу Бойко и брату его Владиславу, меня поучавшим, передай привет наставникам моим Хану и Матулевскому, одолжи мне Святого Духа на пять минут и благослови моя пречистая ноги. Тэквон!»
Подломленный резким ударом правой ноги в пах, парень ткнулся в пол носом, даже не ойкнув. Этот прием доступен и школьнице; гораздо сложнее одновременно с ударом научиться выхватывать из рук противника бутылку с шампанским. Увы, распить ее с Корзуном было не суждено: она лопнула, подобно осколочной гранате, ударившись о голову второго нападавшего. Третий же замахнулся стулом. Прочность казенной мебели я испытывать не стал, а вот двойной удар ладонями по горлу и печени стал серьезным испытанием на прочность для самого «рокера». Стул он выронил, но, резко провернувшись вокруг оси, правым «дольо-чаги» едва не достал до моего виска. Я мгновенно уловил ошибку, сблокировал удар предплечьями и посадил его на копчик, проведя элементарную подсечку: кто ж бьет «с носка», дура?..
Люди повскакивали с мест, визжа и матерясь, разбежались в стороны. Боковым зрением я все время держал бледного как поганка Корзуна: он стоял, прижавшись к косяку двери, и не догадывался бежать.
Четвертый из нападавших был увереннее своих предшественников: уверенность ему придавал нож. Мой удар пяткой сверху по ключице не достиг цели — этот мясник успел отскочить. Совершив маленький демарш к стойке, я ребром ладони вывел из строя телефонный аппарат: бармен хотел вызвать наряд милиции, не посоветовавшись со мной. Вскочив на столик (не знаю, доели ли потом гуляш, в который я нечаянно ступил ногой), я ушел от удара в живот и, как только лезвие провалилось куда-то в сторону, успел схватить нападавшего за запястье. Дальнейшее было делом техники: описав дугу, мясник лихо проскользил по двум столикам подряд, сметая с них посуду.
Я схватил Корзуна за рукав пиджака и выволок за дверь…
— Быстро в машину! — крикнул ему, увидев Толика на условленном месте. (С таким импресарио можно играть не только Рахманинова!)
Корзун бежал впереди, и не думаю, что мне удалось бы достать его на тартановой дорожке в спринте: когда я вскочил в салон и плюхнулся на заднее сиденье, он был уже там.
— Вперед, вперед, Толик!!!
По-моему, импресарио даже не успел вставить ключ в замок зажигания — машина сама рванула, испугавшись моего окрика.
Из кафе выбегали какие-то люди, но после драки кулаками не машут.
— Направо!
Насмерть перепуганный Толик все время качал головой, плевался и приговаривал: «Ну вы, хлопци, даетэ!» Но главное — ехал, быстро удаляясь от «кафешантана».
Корзуна нужно было «брать» теплым, пока он не сообразил, что к чему.
— Останови здесь, — приказал я импресарио. Как только машина послушно застыла, повернулся к физику: — Здесь поговорим или дальше поедем? (Пойди, разбери по такому вопросу, кто перед тобой: мент, безошник или сугубо штатский мафиози?)
Он и не разобрал.
— Что я должен сделать? — спросил подавленно.
— Толик, дай лист бумаги и ручку!
Импресарио покорно протянул свою записную книжку.
— Смотрите внимательно, Александр Иванович… Да не в окно! Вот на этом обгоревшем листке — формула красной ртути. А здесь, ниже, какие-то цифры. Что это за цифры?.. Напишите. Вот здесь… в соответствующем порядке.
Он разложил письмена на коленях и засопел. Я решил «дожимать» его между строк. Как только дрожащей от страха и частых попоек рукой он вывел первую строку «формула», что было и без того понятно, я приступил к допросу:
— Для чего эта ртуть применяется?
— Стратегический товар, — буркнул он в ответ.
— Точнее?
Вторая строчка, как оказалось, означала «молекулярный вес».
— Точнее… точнее… гм… Для создания ядерного оружия.
— Какого?
— Кажется, используют в самонаводящихся боеголовках. По американской технологии. За рубежом… Не знаю, я не специалист.
— Пишите дальше!
— Не знаю…
— Чего вы не знаете?
— Вот этого, — он указал на строчку «№ 4 — 19». — Может быть, резервуар?
— Пишите «резервуар»!.. — мне было начхать на то, что он напишет. Куда важнее было то, что он скажет. — Где она производится? Как могла оказаться на нашей территории? Транзит?
— У нас и производится. На Урале, под Свердловском.
