Владимир Колычев - Не жалею, не зову, не плачу
– Жить будешь.
Оказалось, что моя черепная коробка выдержала сильный удар, но ушиб головного мозга все же был. Я помнил все, что произошло со мной накануне, никакой амнезии не было, и это в первую очередь утешало меня, а потом уже врача…
Но все было совсем не так хорошо, как хотелось бы думать. Чуть позже я узнал, что бандиты избили моих родителей и сестру. Мама и Вика пострадали серьезно, но до больничной койки, как в случае со мной, дело не дошло. А у отца случился третий инсульт, он попал в реанимацию, а через два дня, не приходя в себя, умер.
О том, что отца больше нет, мне сообщила Вика. Она тщательно заретушировала синяк под глазом, но ничем невозможно было скрыть страх и тоску в ее глазах.
Мы долго молчали, взявшись за руки. Я думал о том, что должен отомстить за смерть отца, а Вика пребывала в упадническом настроении.
– Завтра к тебе должны прийти из прокуратуры, – сказала она, пряча от меня глаза.
– Пусть приходят.
– Ты не говори, что случилось… То есть говори, что тебя ударили по голове, но кто, не знаешь…
– Но ведь мы оба знаем, кто это был.
– Знаем… Как знаем и то, на что они способны… Отца уже не вернешь. А нам еще жить и жить. И тебе, и мне… О маме подумай… И обо мне… Они сказали, что в следующий раз сначала изнасилуют меня, а потом убьют… Если бы просто убили… Миша, ты должен думать обо мне и маме!
– О вас я и думаю… Бандиты не отступятся. Они будут требовать от нас квартиру и дом.
– Почему будут? Они уже требуют!
– И где мы будем жить?
– Не знаю, – подавленно пожала она плечами.
– Зачем такая жизнь, когда негде жить…
Я рассуждал здраво, но все же на беседе со следователем не стал делиться с ним своими подозрениями. Вика не смогла убедить меня в том, что бандитам нужно сдаваться без боя. Зато смогла доказать мне, что милиция и прокуратура бессильны перед криминалом…
Из больницы я выписался за день до похорон. Я еще не совсем оправился после травмы, но мне нужно было помочь сестре справиться с ворохом погребальных проблем. Одна бы она не справилась…
А на кладбище ко мне подошел Олег. Со скорбным видом хлопнув меня по плечу, он прямиком направился к гробу. Он произнес трогательную прощальную речь, рассказал, каким хорошим человеком был мой отец, как много помог он ему праведным делом и добрым советом. Слушая его, я невольно пустил слезу. Мой отец действительно был замечательным человеком, и я люто ненавидел подонков, которые довели его до гробовой доски.
Олег бросил ком земли на гроб сразу после меня. И молчал до тех пор, пока на могиле не вырос холмик земли. К тому времени все провожающие ушли к автобусу, Вика отправилась обхаживать их, увела за собой и маму. Остались только я и Олег.
– Кто бы мог подумать, что так случится, – с горечью в голосе сказал он. – Здоровый, полный сил мужчина…
– Здоровый?! Здоровым он был до тюрьмы… Это был третий инсульт…
– Да? Я не знал… И жалею о том, что не знал. Может, лекарства какие-нибудь нужны были?
– Лекарства ему уже не нужны.
– Ну да, ну да… Мы же виделись с тобой недавно, мог бы сказать, что с отцом плохо…
– Лекарства здесь ни при чем. Его били.
– Кто?
– Это долгая история.
– Любую долгую историю можно нарисовать в двух словах. Это я тебе как опер говорю… Кто его бил?
– Бандиты… Вика попала в историю, теперь с нее требуют квартиру и дом. Я избил двоих, а потом эти двое избили меня, ночью, когда я спал… Я сам только что из больницы…
– Ну вот, а говоришь, долгая история. Там, где бандиты, брат, там долго говорить не нужно, там и так все ясно… А вот как Вику твою угораздило…
– Так и угораздило. Познакомилась с мужчиной, думала, что ангел, а он оказался бесом. Сам дал ей денег, сам их отобрал через своих же ублюдков, а теперь требует квартиру и дом…
– Типичная бандитская разводка. Самое страшное, что такие дела давно уже никого не удивляют… Значит, они Аркадия Дмитриевича избили…
– И его, и маму, и сестру… Это было предупреждение. Если квартиру и дом на них не отпишем, то нам не жить… Ну, это они так думают, что нам не жить. Я думаю, что все будет наоборот…
Я был готов к самым решительным действиям, но не знал, с чего начать.
– Что ты собираешься делать?
– Все, что смогу, то и сделаю.
– Может, я чем-то смогу тебе помочь?
– Ты же в милиции работаешь? – мрачно усмехнулся я. – А что милиция может?
– Обычная милиция – ничего. Но есть люди, которые могут все.
– Что за люди?
– Не могу сказать. Да и вилами по воде все писано…
– Что писано?
– Я тебе пока ничего говорить не буду, потому что имею смутное о том представление. Но я могу поговорить с одним человеком. Если он скажет, что сможет помочь тебе, тогда я позвоню тебе…
– И долго ждать твоего звонка? Две недели, три, может, месяц?
– Не надо ерничать. У меня, между прочим, дел по горло. А я звонил, сегодня, сказали, что Аркадия Дмитриевича хоронят. Я приехал – и с ним чтобы попрощаться, и тебя успокоить. Закрыто твое дело, окончательно и бесповоротно. Да и следователь, который тобой занимался, давно уже адвокатом работает. Так что можешь жить спокойно…
– Жить спокойно?
– Извини, не подумал… В общем, ты пока ничего не предпринимай. А послезавтра я тебе позвоню. Узнаю, что можно для тебя сделать, и позвоню… Да, так и не спросил, кто на вас наехал. Что за люди, кого представляют?
– Сволочи они, а не люди. А представляют они некоего Степана.
– Фамилия, кличка?
– Фамилия Горлов. Но я не уверен, что эта фамилия настоящая. И зовут его, возможно, по-другому…
– Короче говоря, полной информацией ты о нем не располагаешь.
– Пока нет. Но все впереди.
– Я тебе говорю, не надо суетиться. Послезавтра я тебе точно позвоню. Если есть возможность, помогу… Да что значит – если есть возможность? Обязательно помогу!
На поминках Олег подсел к Вике, сначала говорил с ней об отце, потом перешел на личность Степана. Он хотел узнать о нем как можно больше, и все для того, чтобы помочь нашей семье. После кафе мы разошлись в разные стороны: я с мамой и сестрой отправились домой, он – по своим делам. Но поздно вечером, уложив маму спать, Вика тихонечко улизнула из дома. Появилась она только утром. На лбу траурная повязка, на лице скорбная печать, но в глазах приглушенная сиюминутная радость.
– Ты была с Олегом, – догадался я.
– Да, была, – призналась Вика.
– Зачем?
– Затем, что я женщина… И я не мужа похоронила, чтобы меня за это осуждать.
– Я тебя не осуждаю.
– К тому же Олег хочет нам помочь. И ты это знаешь.
– Я все знаю. Но я переживаю за тебя.
– Не переживай, все будет хорошо.
Мне нравилось ее настроение. Неизвестно еще, что будет дальше, но хорошо уже одно то, что Вика воспряла духом.
А на следующий день мне позвонил Олег. И мы снова встретились с ним в небольшом, пустующем в дневную пору кафе.
– Ну и что ты надумал? – спросил он, с сомнением глядя на поданный кофе.
От спиртного он отказался начисто, сказал, что эта наша с ним встреча носит сугубо деловой характер. Я не возражал.
– А что я должен был надумать?
– Ну, ты же собирался поквитаться с бандитами.
– Да, но ты сказал, что позвонишь.
– А если бы не позвонил?
– Ну, что-нибудь бы придумал.
– Что, например?
– Ну, мало бы им не показалось…
– Для этого оружие нужно, где ты его найдешь?
– Я не говорил про оружие.
– Да, но ты о нем думаешь.
– Что думаю, то и думаю.
– А ты не смотри, что я из милиции. Я все понимаю. И если убьешь кого-то из подлецов, я никому ничего не скажу…
– Почему кого-то? Я бы их всех разом.
– Мне нравится твое настроение… И то, что ты в разведроте служил, хорошо. Но то армия, а здесь другие дебри…
– Я так понимаю, хороших новостей у тебя нет.
– Как раз наоборот… Но я боюсь впутаться в историю, – нахмурил брови Олег.
– В какую историю?
– В твою… Впрочем, я уже, считай, в нее впутался. Я замолвил за тебя слово, и меня посвятили в такие дела, что пути назад у меня уже нет. Или с ними, или никак…
– С кем с ними?
– Я же говорил, что есть люди, которые могут все. Один из них мой на… Ладно, об этом не будем. Короче, в структуре правоохранительных органов существует особое, строго засекреченное подразделение. В него входят самые преданные нашему делу люди… В общем, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Суд и прокуратура перед криминалом бессильны, а из-за этого беспомощна сама милиция. Но с криминалом нужно бороться, а клин, как известно, клином вышибают. В общем, если криминального авторитета нельзя посадить, то его можно уничтожить. Уничтожить физически, без суда и следствия. То есть незаконным образом… И твоего Степана можно ликвидировать таким же образом. Его в расход, а без головы его банда развалится сама по себе. И никто вас с Викой трогать не будет…
– И кто его убьет? – чувствуя, как от волнения пересыхает горло, спросил я.
