Александр Бушков - Танец Бешеной
– Может, он больной?
– То гений злодейства, то дебил? – Воловиков помолчал. – Даша, я нисколько не сомневаюсь ни в твоих охотничьих способностях, ни в здравом рассудке. И чем дальше, тем больше начинаю верить, что за всем этим действительно стоит некий «второй план», иначе тебя не пытались бы сожрать столь тщательно и потаенно… Но порой мне, уж прости, кажется, что ты от полного бессилия начинаешь шарахаться в сторону неприкрытой фантастики. Ставишь вовсе уж киношные версии, все вокруг замыкаешь на свою персону. Плохо мне верится в преступление века применительно к нашему продымленному граду…
– И в то, что в группе у меня может оказаться протечка, не верите?
– А почему сразу – протечка? Давай выбирать версии попроще. Более приглядные для ребят, с которыми ты столько времени работала… ну, не со всеми, Сергей – человек новый, и все равно. Если тебе залетный иностранец, которого ты раскрыла по чистой случайности, с помощью совершенно постороннего человека, мог прилепить хитрый микрофон, то почему этого – или чего-то похожего – не могло случиться с кем-то из ребят? Возьми и устрой проверку на «клопиков». Пусть сто раз подумают и прикинут: не обронили ли словечка в компании сто раз проверенного человека, пусть даже своего. Как-то очень уж легко ты их всех чохом в подозреваемые загнала. Ну, не всех, одного, но получается – чохом. Что-то в тебе, Даша, начало проглядывать этакое, то ли от волка, то ли от робота… Ты подумай: если бы тебя так быстро и равнодушно зачислили в кандидаты на списание, едва получив пакетик с пресловутыми фотками…
– Да я все понимаю, – сказала Даша. – Я свинья, робот, бездушное создание, и подозрительность у меня бериевская… Может, я и правда – от бессилия? Но порой жутковато становится – такое впечатление, о н совершенно не делает ошибок. С людьми такого не бывает, даже с гениями. Либо это дьявол, либо у него есть возможность держаться в курсе наших дел.
– А может, это я? – с непонятной улыбкой, вкрадчиво спросил Воловиков. – Не ты одна детективы читаешь. Это же избитый прием – благородный сыщик и ссученный шеф… Ну скажи честно – на столько твои подозрения не простираются? Или и я – кандидат в закулисные злодеи? Не в службу, а в дружбу, мне просто интересно…
– Вы бы не успели организовать террористов на студии, – сказала Даша, улыбаясь широко, всем видом давая понять, что шутит. – Вы вообще не знали, что я туда еду…
Воловиков пригляделся к ней и тихо присвистнул:
– Ну, Дарья… Я не обижаюсь, меня обидеть трудно. Просто хочу мягко и ненавязчиво напомнить, что шизофрения, если верить врачам, так и начинается – кругом одни враги… Весь мир идет на меня войной. Ты уж поаккуратнее, а то сдвинешься ненароком. Или Скаличева вспомнила? Да не мнись ты, мне твои извинения до лампочки… Мне одно нужно: чтобы тебя чересчур не заносило. А то знаешь, опера и в самом деле умом сдвигались, бывало… – он резко сменил тон, голос зазвучал жестче. – Ладно. Я твой здоровый цинизм понимаю, сам циник, должность такая… Версию об утечке информации через кого-то из членов группы, как гипотезу принять могу. Коли уж и генералы, случалось, ссучивались… Но позволь тебе напомнить, что такая ситуация прямо-таки напрашивается, чтобы ее использовали на все сто. Если у тебя завелся «крот» – нужно от этого танцевать. Беги впереди него, уводи в сторону, начинай, как выражались в войну, функельшпиль… Опережай события, а не грусти в углу!
Глава девятая
Привет от неизвестного!
– Вот так оно все и обстоит, – сказала Даша. Замолчала и глотнула газировки прямо из горлышка. Во рту за время тронной речи изрядно пересохло. Закурила, обвела их взглядом. – Мысли будут, господа сыскари?
Три пары глаз уставились на нее с самым разным выражением. Палитра эмоций была богатая, что уж там.
– Ладно, временно плюнули на субординацию, – сказала Даша. – Кто-нибудь думает, что я – последняя поросюшка?
– Вообще-то, если абстрактно… – проворчал Слава. – То где-то близко…
– А я-то смотрю, чего это нас не дергают и нового вообще не навьючивают… – сказал Толик.
Косильщик промолчал.
– Каюсь, – сказала Даша и в доказательство, захватив из пепельницы чисто символическую щепотку пепла, демонстративно развеяла в воздухе над головой. – Считайте, что меня терзают муки совести… Только если вы все спокойно обдумаете, то безусловно согласитесь, что другого выхода не было. Я и допрежь некоторые сомнения высказывала – я да Сергей. А вы двое усиленно держались здравого смысла. Поэтому вношу предложение: разом покончить с упреками и покаянием и с воплями ринуться в бой. Потом за бутылкой обговорим, кто был поросенок, а кто нет… Возражения есть?
– А я же говорил! – обрадованно взвился Косильщик.
– Говорил, – сказала Даша. – Хвалю. Только не увлекайся, орел. Десять секунд на законное торжество – и баста.
В дверь осторожно заглянул Федя.
– Заходи, – сказала Даша. – Ну?
– Полчаса таскался вокруг здания. Ни машины под теми номерами, ни француза. Сидит там в паре машин самый разный народ, но не заметил я, чтобы слушали…
– Молодец, – сказала Даша. – Иди в коридор и бди. Если вдруг покажется француз, не пускай. Что угодно придумай – скажи, мы тут Фантомаса поймали и маску снимаем. В конце концов, тут не проходной двор, если что, держись посуровее, ты ж нижний чин, непосвященный, тебе хамить судьбой положено…
Федя с азартным видом кивнул и смылся. Он-то не был подробно посвящен в сложности, но все равно старался.
– Одежду хорошо обыскали? – спросила Даша.
Все трое закивали.
– Ну, чтобы не впадать в паранойю, твердо предположим, что нас сейчас не слушают, – сказала Даша. – Предложения есть?
Никто не спешил, переглядывались, сосредоточенно глядели кто в стену, кто в потолок, шевелили губами – смотря кто какие методы предпочитал для концентрации мышления.
– Автозак пощупать? – задумчиво предложил Толик.
– Щупали уже, – сказала Даша. – В этом направлении не стоит далеко забегать – там и без нас все вылизали на сто кругов.
– Подмога будет? – спросил Славка.
– Нет, – сказала Даша. – Разве что дадут пару тачек. И что там ни говори, а в этом есть сермяга – если мы усиленным составом ничего не размотали, нечего и шиковать… Новости из психушки есть?
– Никаких, – сказал Слава. – Димыч там уже на стену лезет от приятной компании… Усачев в жутком состоянии, никаких изменений. Все время к койке привязанный лежит, орет, как больной слон, когда не спит после ударной дозы. Все ему три покойницы мерещатся… Димыч честно признается, что ничего больше не в силах сделать. Не может же он проверять, что ему колют… Если колют что-то не то.
– А могут… – задумчиво сказала Даша. – Бывали прецеденты.
– Не можем же мы всю психушку перебирать? Облезем…
– Ну, скажи Димке, пусть еще пострадает. Закалка будет на будущее… По Шохину ничего?
– Пусто. Растаял. Во вневедомственной клянутся и божатся, что у него все документы были в порядке, даже заверенная телеграмма. Оказалось, правда, что никто из Союза художников телеграммы не давал – кому ее давать, если не существует в природе такого «племянника»? Даша, может, против нас играют «коммерческие»?
– Да откуда мне знать? – в сердцах сказала она. – Кто бы против нас не играл, поддельный Шохин нам не мешал, а вывел на шлюшку. Которой без его наводки никто и не заинтересовался бы, зуб даю… А с другой стороны, подсунул совершенно непричастного субъекта…
– Француза бы прижать… – мечтательно сказал Толик.
– А на чем ты его прижмешь? Ты сначала докажи, что это он микрофончик сунул. Может, это ты его сунул. Или Славка. Строго говоря, я ведь до сих пор не имею стопроцентной уверенности, что «иголочку» мне Флиссак загнал. То, что он слушал немца, еще ничего не доказывает.
– Вот, давай… – фыркнул Славка. – Ты что, кому-то из нас не веришь?
– Непотребство глаголишь, отрок, сущее непотребство, – самым искренним тоном сказала Даша, слегка покривив душою. – Просто нет фактов, вот и все. Француза прижать не на чем. Подумаешь, за писателя себя выдает… Пока что в этом корыстного интереса не просматривается. А сдавать его в ГБ мне азарт не позволяет. В общем, так. Против нас работает не трамвайный карманник. Происходящее прекрасно характеризуется строками Высоцкого: «А вдруг это очень приличные люди, а вдруг из-за них мне чего-нибудь будет…» Посему соблюдайте максимальную осторожность, орлы. Я уже нарвалась, как видите… Сделаем так…
Помолчала, глядя на них. В самое плохое верить не хотелось, но если среди них есть крот, как распределить обязанности, чтобы противник не получил ни капли информации? Вот задачка…
– Сделаем так, – повторила она. – Толик займется коварным французом, Слава – Зыбиным. Поводите их немножечко. Сергей – осторожно крутит Агеева… – она прикинула все и решила рискнуть, запустить дезу. – Откровенно говоря, есть у меня по этому Агееву кое-что любопытное, но я, уж простите, умолчу. История столь невероятная, что вы решите, будто я шизанулась… Пусть уж Сергей сделает контрольную проверку, тогда и поговорим откровенно… Слава, ты вдобавок прокачай – сам Зыбин с французом флиртует, в одиночку, или это его контора делает маленький бизнес на обслуживании иностранцев…
