Виталий Дёмочка - Спец
Но к пляжу приближалась колонна машин, серьезных, тяжелых джипов, и в одном их этих джипов сидели Бандера и Шустрый, сидели рядом, как товарищи. Они объединились против общего врага, по вине которого они вместе потеряли своих близких, и ехали вместе в первой машине. Подъехав к пляжу, сидящий за рулем Бандера, нажал на акселератор. Он сходу разнес закрытые ворота и ворвался на пляж, за ним последовали и остальные машины.
Сидящие за столиками черные с удивлением, но еще без испуга, уставились на въехавшие машины. Арсен, не придавший значения тому обстоятельству, что въезд на пляж запрещен, молча наблюдал за постепенно развертывающимися в боевую линию и не сбавляющими скорость джипами. Наконец до алиевцев стало доходить, что машины появились здесь неспроста, но они еще не понимали, что по их души.
И только когда «Челленджер» зацепил несколько пластиковых столиков вместе с людьми, которые не успели отпрыгнуть в сторону, они поняли, что происходит, и начали разбегаться кто куда. Но было поздно. Джипы утюжили пляж, жестоко давя и сбивая алиевцев.
Над пляжем стоял какой-то кромешный вой, в котором слились женский визг, крики перепуганных и разбегающихся людей, стоны раненых, рев многих моторов, треск ломающегося пластика. Когда они остановились, из машин выскочили бандеровцы и шустрые с дубинками и бейсбольными битами. Они вылавливали алиевцев, кто еще был к этому времени цел, и били, били, били.
Били дубинками, битами, ногами и руками, отводили душу по полной программе, срывая на них злость и мстя за безвинно убитых своих друзей. Некоторые алиевцы бросились к воде, ища там спасенья, но их настигали и там, били и топили.
Одного поймали Бандера и Толстый, поймали прямо в воде, одним ударом Виталий выбил ему челюсть, затем они вывернули ему руки и опустили голову чуть ли не до самого дна, когда он перестал сопротивляться, они его оставили и бросились за другим.
Все закончилось так же внезапно, как и началось.
На песке пляжа среди пивных бутылок, разбросанной одежды, кусков разбитых столов, стульев и поваленных зонтиков остались лежать окровавленные тела алиевских наркодельцов. Из шустрых и бандеровцев никто не пострадал, алиевцы не смогли оказать никакого сколько-нибудь серьезного сопротивления, и только один из них, сумев в суматохе незамеченным прыгнуть в воду, проплыл под водой очень большое расстояние и вышел на берег далеко от места кровавых событий.
* * *Полковник Ушаков вновь появился в кабинете начальника ФСБ.
— Здравия желаю, Олег Петрович!
— Здравствуйте, — ответил хозяин кабинета. — Ну, что там у вас с пляжем?
— Шестеро берут всю вину на себя, — сказал полковник, проходя в кабинет и присаживаясь к столу. — Трое из группировки Шустова и трое бандеровских. Объясняют все это национальной неприязнью. Но нам точно известно, из моего личного достоверного источника, что Банин каким-то образом узнал, что это именно алиевцы выкидывают транзитчиков и забирают машины. Объединились с Шустовым, чтобы наказать их и выгнать из города, кстати, им это удалось. Большинство выживших алиевцев уехали из города прямо в гипсе. Остальные находятся в больнице в тяжелом состоянии.
— И что, они утверждают, что все это они сделали вшестером? — удивленно спросил Олег Петрович.
— Да. И говорят все одинаково. Видимо, заранее все обговорили.
— Что думаете делать?
— Работать с ними, — начал объяснять свой план действий Ушаков, — когда у нас еще появится шанс справиться с Баниным? Тут доказательная база на лицо. Свидетелей, правда, нет, разбежались все, но протекторы девяти машин сняты и отчетливо видны, хоть они и утверждают, что их было шестеро. Кстати, их заключение под стражу уже санкционировано, так что время для работы с ними у нас есть.
Полковник говорил все это улыбаясь, весьма довольный таким положением, настроен он был явно оптимистично.
— А через месяц мы дожмем и Банина, и Шустова, и всех остальных, — продолжал радоваться Ушаков. — Даже если пострадавшие алиевцы будут продолжать молчать. Пора же наводить порядок на дороге.
Олег Петрович, по всей видимости, не разделял ни оптимизма, ни радости полковника, ни плана его действий. Он выслушал полковника, немного помолчал, а затем спросил:
— А вам не кажется, Александр Андреевич, что это именно Банин его и наводит?
Улыбка исчезла с лица полковника.
— Я не понимаю вас, Олег Петрович.
— А что здесь понимать? Беспредельщиков с трассы Банин убрал. Не вы, заметьте, а он. Нарушителей правил дорожного движения наказывает тоже он. Жестоко, согласен, но думаю практично. Со временем, я уверен, что через наши края будут ездить, соблюдая все правила и ограничения скорости. Вот и получается, что порядок на дорогах наводит не милиция, а…
Олег Петрович не стал договаривать, кто именно наводит порядок, а долгим, с некоторой иронией взглядом посмотрел на полковника. С такой постановкой вопроса Ушаков, конечно же, был не согласен и подобных взглядов не одобрял.
— К чему вы клоните? — спросил он Олега Петровича.
— К тому, что таких, как Банин, не сажать надо, а размножать, — выдал довольно спорный тезис начальник ФСБ. — Мало того, что он приносит пользу, так он еще и других за собой тянет. Из отпетых уголовников людей делает.
— Я не понимаю, о какой пользе вы говорите, Олег Петрович. Если он с вами сотрудничает, скажите это мне, и мы не будем его брать в разработку. Мы же всегда понимали друг друга.
— Нет. С нами он, к сожалению, не сотрудничает, — ответил Олег Петрович. — Но есть тут одно обстоятельство… Героин в город поставляла именно группировка Алиева. Мы вели активную работу в этом направлении, но она не давала конкретных результатов. Они доверяют только проверенным людям, поэтому попадались только мелкие партии. И вот сейчас их не будет в городе, и видимо надолго, если вы, конечно, не расколете ваших подозреваемых и не посадите Банина и его людей. Что скажете?
Полковник помолчал, опустил голову, как бы собираясь с мыслями, хотя собираться с ними ему не надо было, он знал, что ответить. Он поднял голову и, глядя «чекисту» прямо в глаза, уверенным тоном заговорил:
— Скажу, что Банин и его люди убийцы, и они должны находиться за решеткой. Скажу, что он вдвойне опасен, потому что хитер, — по мере произнесения речи он постепенно повышал тон, — у нас не было даже шанса предъявить ему обвинение, а теперь…
— А торговцы наркотиками не убийцы? — не дал ему договорить Олег Петрович, — их еще называют торговцами смерти! Кстати, как там ваш сын?
Про сына Ушакова Олег Петрович вспомнил действительно кстати, сын полковника был наркоманом. Этим, конечно, он больно ударил Александра Андреевича, но надо же его было как-то вразумить. Полковник изменился в лице и отвернулся, воспоминание о сыне доставило ему боль, он лечил его уже не в первый раз.
— Лучше, — тихо проговорил он.
— Я тоже ему желаю здоровья, искренне желаю. Если Банина здесь не будет, они вернутся рано или поздно. Подумайте над этим сами, Александр Андреевич, если я вас не убедил. Хорошо подумайте.
Полковник как-то растерянно согласно замотал головой и начал медленно вставать, считая разговор оконченным.
— Да! — остановил его Олег Петрович. — Теперь у вас есть новая версия, где искать похищенные машины.
Полковник в недоумении уставился на него.
— Я думаю, что Алиев менял их на героин в Таджикистане.
* * *Хотя по календарю уже наступила осень, но деревья стояли еще вполне зеленые, солнце светило и грело почти как летом. Виталий и Рустам лежали на пляже, лениво и бездумно глядя в голубое небо.
Бандера улыбался, картина явно радовала глаз, его жена Ирина выходила из воды, осторожно ступая по острым камням в розовом купальнике, который ей очень шел, стройная, длинноногая. Виталий залюбовался ею, какая она все-таки красивая. Нет, он не любил жену, он отдавал себе в этом отчет, он любил другую Ирину, любил больше жизни, но к жене он тоже испытывал чувства. И чувства эти трудно поддавались определению, наверное, уважение, привязанность, возможно нежность. Он был, наверное, благодарен за любовь и заботу, да и годы совместной жизни невозможно просто так отбросить, вместе они переживали большие трудности в начале совместного пути, и это обстоятельство не позволяло ему делать ей больно.
— Дай полотенце, — попросил он у Рустама.
Рустам протянул лежавшее рядом с ним большое махровое полотенце. Виталий встретил жену у самой воды и заботливо обернул ее плечи полотенцем, ветерок уже был прохладным.
— Что-то ты, милый, меня все лето на море не возил, а к осени вдруг вывез, — сказала Ирина, кутаясь в полотенце.
— Летом времени не было. Ты уж извини, — он взял ее под руку и проводил к расстеленному покрывалу.
— Раньше мы каждый год на море отдыхали, а в этом году у тебя почему-то на него времени не оказалось, — не унималась она.
