Клятва - Александр Викторович Волков
Наконец, ледяная вода обожгла горло. Приятная смесь ягодного послевкусия, терпкого вина и других пряностей, быстро протиснулась внутрь. Язык приятно обжигали остатки настойки. Создавалось впечатление, что я выпил не настойку местного деда Вани, а заграничное, отличного качества вино.
Я расплылся в довольной улыбке, ненадолго прикрыв глаза.
— Вы посмотрите, как нашего мсье разморило! — послышалось гоготание Артема, которое впоследствии подхватил и Ром, а после и Костя.
На душе было очень тепло и уютно, не хотелось даже думать о завтрашнем дне. Хотелось заморозить эти приятные мгновения, остаться в них, не выходя наружу, где только снега, холод и лёд. Именно такие моменты и лечат раны, оставленные прошлым. Не хотелось идти дальше. Будь у меня выбор, я бы умер здесь, в окружении друзей…
— Еще по одной! — воскликнул Ром, встав со стула.
Все полилось рекой: настойка, пиво, портвейн, закуски, водка… Все раскраснелись, повеселели, даже меня не на шутку раскрутило.
— Мужики, анекдот! — бросил Артем, тыкая указательным пальцем в потолок.
Все ненадолго затихли.
Артем помял кофту, почесал в затылке и, наконец, выдал:
— Встретились как-то два армяна… Или это были евреи? Тьфу! — он махнул рукой, — Забудьте.
Несмотря на это, все так же дружно рассмеялись.
Я изредка поглядывал на темнеющие за окном тучи. Время текло совсем быстро.
Мы чокнулись стаканами.
3
Я проснулся первым. В углу, подле печки. Как я здесь оказался не знаю, меня больше беспокоило то, как Артём очутился под столом, весь заваленный бутылками.
На столе всей своей массивной тушей развалился Ром, уткнувшись носом в стол. Костю я нашел не сразу. Пришлось подняться, похрустев затекшей спиной. Оказалось, что он единственный, кто повел себя как цивилизованный человек и уснул на печке.
За окном поблескивало солнце, разгоняя нависшие свинцовые тучи. Голова после пьянки, на удивление, была в полном порядке. Я даже не свалился на пол, сделав несколько шагов. Хрен тебе, похмелье.
Через несколько часов проснулся Артем, и матерясь во все оружие, он скоро выполз из-под стола. За ним очухался и Ром. Видимо, иммунитета к похмелью у них не было. Почти сразу они накинулись на немногочисленные запасы ледяной воды, а после ещё полчаса жаловались на боль в голове.
А вот нехрен столько пить.
Скоро проснулся и Костя. Ему досталось меньше всего, а потому он довольно быстро пришел в себя.
— Ладно, мужики, — сказал я, осматривая недовольные, опухшие рожи своих собутыльников, — пора.
— Куда ты так торопишься… — сморщился Тема, растянувшись на печке.
— А не ты вчера так возмущался, что мы тут засиделись?
Он не ответил.
Весь день мы собирали вещи: оружие, патроны, еду, прочие прелести, так нужные в наше время. На удивление, местные, которым мы время от времени помогали, очень сильно отблагодарили нас. Наверно, Костя всех оповестил о нашем уходе.
Ворчливый и вечно пьяный дед Иван подарил Артёму ящик своей настойки. Тот долго не понимал, почему нельзя было вручить такой подарок сразу. Нам отдали кучу одежды: кофты, дубленки, шерстяные носки, шапки. Местные охотники, с которыми Ром очень много торчал, подарили нам почти что ящик дроби. Для Рома это было настоящим даром. Все очень тепло провожали нас: желали удачи, предлагали посидеть на дорожку или угощали едой. Честно сказать, я не был готов к таким проводам. Видимо, мы и правда очень хорошо помогли здесь местным.
— Приезжайте ещё! — кричала маленькая девочка, стоящая подле усталой матери, укутанная вдоль и поперек шерстяным шарфом. Видны были лишь глаза.
Я хорошо знал эту девочку. Её звали Алиса. Год назад она едва не замерзла, когда вдруг решила уйти искать «жару». Повезло, что как раз тогда мы вместе с Ромом возвращались из наряда и вытащили её из разразившейся метели. На удивление, она не забыла о нас и подарила мне пачку самодельных конфет, сделанных из жженого сахара, в форме кривых сердечек. Кажется, тогда я впервые за столько лет прослезился. Что-то было в этом добром, невинном детском жесте, что-то теплое, такое родное и близкое.
Я навсегда запомнил ее яркие, бьющие жизнью, голубые глаза и добрый, полный надежды, взгляд.
Но вот все разошлись и остались только мы вчетвером: я, Артём, Витя и Костя.
Все мы молчали, понимая, что вот-вот и мы, возможно, навсегда расстанемся.
— Да ладно, что мы как дети… — вздохнул Хриплый, присев около Шишиги. — Время пришло вот и все.
— Да, — поддержал Ром, оглядывая плотно уставленные друг к другу свинцовые пластины, с заплавленными швами, — пора.
Костя улыбнулся, оглядев всех.
— Дай бог свидимся, мужики, надеюсь не на том свете.
— Сплюнь! — гаркнул Артем.
Я рассмеялся.
— Ну с таким монстром, — я ткнул на ГАЗ, — хоть в преисподнюю!
— Да, потрудились мы славно. — удовлетворенно ответил Ром, хлопая по кузову Шишиги.
— Без тебя, Кость, мы бы её не собрали, это ж натуральный Франкенштейн!
— Да, Артём прав. У тебя золотые руки. Не спейся.
Я хлопнул его по плечу.
Солнце скрылось в бесконечных наплывах серых туч. Стоял мороз, что с каждой секундой усиливался, обжигая наши лица в багровый цвет. Ветер неспешно разносил падающий снег, что вскоре грозил перерасти в метель. Силуэты домов потихоньку гасли под напором снега, пока вовсе не исчезли.
ГАЗ тихо гудел, ожидая своих пассажиров.
— Ладно, прощайте парни…
Мы дружески обнялись, обмениваясь теплыми прощаниями.
— Костя! Не позволь деду спиться! Он нас еще встречать будет своим пойлом! — кричал Хриплый, забираясь в кабину.
— И бабу уже найди себе! — поддержал Ром.
А молодой всё улыбался, мерно размахивая рукой.
— Ещё свидимся, дружище! — уходя, бросил я.
Хлопнули двери. Метель постепенно скрыла очертания деревни, а потом и фигуру парня, который ещё долго махал нам вслед.
Дай бог свидимся, Кость… Дай бог свидимся…
Глава XIII. Шутка природы
1
Заревел двигатель.
Даня залез в КРАЗ и поудобней пристроился в кабине. Между сидений развалился Зевс, свернувшись клубком. Путники двинулись дальше, покидая город, где был похоронен один из последних друзей Егеря.
Они ехали между порезанными на мелкие улочки зданиями, что пугали своими почерневшими от огня войны окнами. Иногда парню казалось, что за ними кто-то есть. Впрочем, после череды перемен, рухнувшими на его жизнь, он всегда будет нервно оглядываться по сторонам, ожидая, что кто-то вот-вот выскочит из-за угла.
Егерь неспешно вел машину, потирая свою густую бороду. В зубах торчала сигарета, которая отдавала яркой пламенной точкой, клубящейся дымом.
Даня взглянул на свои новенькие часы, повернутые на военный манер.
Девять утра.
После похорон Даня лег спать в КРАЗ, а ранним утром, часов
