Игорь Рябов - Пуля уже в пути
Оксанка и ухом не повела, продолжая хмуро пялиться на турка.
— Она у меня глухонемая, — скорбно опустив уголки рта, произнес я. — С самого рождения.
— Извините, сэр. Жаль. Она у вас очень красивая, и надо же, так не повезло.
— Ничего, мы уже привыкли. — Я ласково прижал девчонку к себе. — А не повезло мне с ее мамашей. Стервой оказалась, бросила нас обоих. Растворилась в неизвестности, даже не удосужившись развестись для приличия.
Трогательная история чуть было не вышибла слезу у толстяка, и он растерянно протянул нам паспорта.
— Счастливого пути, сэр. И еще раз извините.
— Благодарю.
Вскоре мы присоединились к Николаю и другим пассажирам, ожидающим посадки в самолет уже на нейтральной земле.
— Что так долго? — обеспокоенно прошептал он. — Я уже стал волноваться. Думал, что с документами не все в порядке оказалось.
— Да нет, толстяк общительный попался. Вот я и поплакался ему в жилетку о своей никчемной жизни.
— А если серьезно?..
— А если серьезно, то меня сейчас больше интересует, что мы будем делать дальше. Когда прилетим в Россию.
— Ничего, — Николай пожал плечами. — Разойдемся, как в море корабли. Я двинусь к своим толстозадым боссам, а вы с Ксюшкой отправитесь, наверное, домой.
— И все? — В моем голосе сквозило явное недоверие.
— И все, — спокойно сказал он. — Я обстоятельно доложу обо всем, что произошло за последние дни. А там пускай они решают, как им быть и с кем чачу пить.
Что он врал, было несомненно. Больно уж нежным стал его взгляд, а манеры вкрадчивыми. Так они и оставили меня в покое. Но и делать было нечего. Пришлось сделать радостную рожу, словно я ему поверил. Но и он вряд ли поверил в мою искренность. Только виду не подал.
Еще через некоторое время мы оказались на борту лайнера. Доставить нас на место в целости и сохранности взялась авиакомпания «Сибирь». Аэробус, взревев движками, стал выруливать на стартовую прямую. А я сидел и смотрел в иллюминатор, счастливый оттого, что возвращаюсь на родину, и обеспокоенный тем, что путь наш пролегает в пределах досягаемости украинских ПВО.
Оторвавшись от земли, самолет взмыл ввысь и, на прощание сделав круг над аэропортом, стал стремительно набирать высоту и скорость, пока не вонзился иглой в нежную вату облаков. Дух захватило, и сразу же вспомнилось, как несколько дней назад мы также вылетели из Москвы в Швейцарию. Знать бы, что все так обернется, лучше бы сиганул с высоты без парашюта, только бы с девчонками не случилось того, что, к несчастью, произошло.
— Не надо, Гошик, не мучай себя, — Оксанка прижалась щекой к моему плечу, раскусив меня как грецкий орех. — Все равно ничего не изменишь. И не твоя в этом вина.
— С чего ты взяла, что я мучаюсь? — Мои брови удивленно поползли вверх.
Ксюшка, поймав мою руку в свои ладошки, сказала просто:
— Я же не слепая, все вижу и чувствую.
— Ты глухонемая, — пошутил я и слегка щелкнул ее по носу. — Так что могла бы и промолчать.
— Ты все еще считаешь меня маленькой? Только и делаешь, что подтруниваешь на до мной. А я уже не ребенок, Филин. И пора бы тебе с этим согласиться. А то…
— А то что? — Я удивленно воззрился на нее, поразившись наглому шантажу.
Дожил! Даже эта пигалица стала мне угрожать. Что же со мной произошло? Тоже мне, гроза нижегородской мафии. Если дело и дальше так пойдет, то скоро меня и бомжи начнут гонять, как шелудивую собаку.
Оксанка задумалась, нахмурив лоб, отчего на нем смешно пролегли первые морщинки. Глаза стали абсолютно серьезными, превратившись из светлосерых в пепельные. А пальцы нервно теребили пуговку на блузке. Глубоко выдохнув, словно собралась нырнуть в ледяную прорубь, Ксюха выпалила быстро и угрожающе:
— А то брошу я тебя, Филин, ко всем чертям!
И пока я ошарашенно таращился на нее, она, грустно потупившись, опять вздохнула прерывисто и неожиданно прижалась теплыми губами к моей щеке. А затем сказала тихо:
— Только ведь ты пропадешь без меня, глупый.
И, подмигнув, весело рассмеялась.
Глава 12
Россия встретила нас снегом с дождем.
Самолет осторожно коснулся посадочной полосы своими шасси, словно пробовал их на прочность. И только затем уж плюхнулся на бетонное основание всей массой. Гулко взревели движки, включенные на торможение. А он покатил вперед, к зданию вокзала, постепенно теряя скорость.
— Вот и конец приключениям. — Ксюшка зябко поежилась, словно ей за шиворот попали капельки холодного дождя. — Можно сказать, мы уже дома.
Видать, вспомнила недавние события. Вряд ли они показались ей увлекательными и радостными. Я и сам не горел страстным желанием повторить их. Хотелось исчезнуть где-нибудь в глухой деревушке на пару недель. Или попасть на необитаемый остров, чтоб никого не было поблизости. На крайний случай прихватить с собой Оксанку в роли верной Пятницы, но если будет слишком много болтать, скормить ее акулам.
— Нам с тобой до дома, как до Пекина на карачках.
Процедуру таможенного досмотра мы все прошли без заминок, что было фактом удивительным и многообещающим. Единственное, о чем поинтересовался таможенник, так это о цели прибытия. Естественно, я скромно ответил:
— Бизнес.
Он удовлетворенно кивнул головой и вернул документы. И мы с Ксюшкой отправились догонять Новикова. Собственно, он никуда и не убегал, а стоял и ждал нас, радостно озираясь по сторонам.
— Своих боссов выискиваешь? — спросил я его, вновь подначивая. — Вряд ли ты удостоишься такой чести, что они оторвут свои толстые задницы от мягких кресел и сломя голову ринутся в твои объятия.
— Не больно-то и хотелось, — недовольно проворчал Новиков и не то предложил, не то спросил. — Будем прощаться, друзья?! Мне до Москвы удобнее самолетом отправиться.
— Давно пора! — обрадовался я и протянул ему руку. — Надоел ты мне за последнее время.
— Аналогично, друг. — Николай расплылся в улыбке и, крепко пожав мою руку, неожиданно обнял. — Даст бог, свидимся еще как-нибудь.
— Целоваться, я думаю, все-таки не стоит. А то примут за голубых, я со стыда сгорю.
— Ладно, как скажешь.
Он дружески похлопал меня по спине и поправил воротник моего пальто.
— Так ты лучше смотришься. Бывай.
— И тебе той же палкой по тому же месту.
Новиков круто развернулся и широко зашагал к кассам. Я проводил его долгим взглядом и, повернувшись к Оксанке, выразился тихо:
— А он тоже романтиком оказался.
И, помолчав несколько секунд, выпалил строго, будто только что заметил ее:
— А ты какого дьявола еще здесь ошиваешься?!
— А где же мне быть? — возмутилась девчонка. — Совсем уж крыша поехала…
— Иди багаж получай, козявка. Там и встретимся.
А сам я направился на поиски обменного пункта, чтобы превратить «зеленые» в «деревянные».
Половину денег я оставил в баксах, а другую превратил в рубли по явно заниженному курсу. Но это меня нисколечко не расстроило, так как на глаза попался бар, сверкающий огнями витрин и приманивающий разнообразными бутылками. Твердо решив сравнить качество турецкого пойла и отечественной водки, я просто не мог пройти мимо. Казалось, ноги сами несут меня в нужном направлении.
Водка оказалась хуже, но роднее. Закусив ее крошечным бутербродом с ветчиной, я купил еще бутылку пива и, прихлебывая из горлышка, отправился к Оксанке.
Она свое дело сделала. Две сумки, тощие, как юные гимнастки, сиротливо стояли у ее ног. В них почти ничего не осталось после того, как мы заранее оделись соответственно сибирской погоде.
— Ты где столько времени шлялся? — накинулась на меня с упреками Ксюшка. — Я замучилась тебя ждать.
Присмотревшись ко мне, она вообще чуть не задохнулась от возмущения. Глаза гневно засверкали.
— И принял уже на грудь, естественно.
— Естественно, — честно подтвердил я. — А что, теперь в России сухой закон?
— К сожалению, нет. И когда ты перестанешь пить, Гошик!
— Как только водка станет твердой, — улыбаясь, ответил я. — Но тогда я стану ее грызть. Или когда меня в гроб положат.
— Типун тебе на язык! — Ксюшка поправила волосы, откинув назад упрямые пряди. — И то, наверное, на собственные поминки заявишься как ни в чем не бывало.
— Это вряд ли. Говорят, у них с самоволками строго. Но если удастся выпросить увольнительную, тогда обязательно и непременно. — Я отхлебнул пива и добавил, хитро прищурившись: — А еще я буду приходить и пугать тебя по ночам.
И состроил зверскую рожу. Только Ксюшка почему-то не испугалась, а совсем наоборот — звонко рассмеялась:
— У тебя это не получится. Только ты сам себя боишься, а для других ты просто шут.
Я огорченно вздохнул и, пожав плечами, предложил отправиться на железнодорожный вокзал. Конечно же, удобнее было бы добираться на самолете. Но отсюда в Нижний они не летают. А путешествовать на перекладных — удовольствие не для слабонервных.
